Кулагин тем временем пытался высвободиться из-под придавившего его к земле Айрана. Главарь вокзальной группировки, держа одной рукой Леонида за горло, дважды ударил своего противника кулаком по лицу. Кулагин почувствовал на зубах металлический привкус крови. Разведя руки в стороны, он резко сомкнул их и что было сил нанес Айрану двойной удар по ребрам. Воздух со свистом вылетел изо рта неприятеля. Хватка на горле ослабла. Кулагин толкнул его от себя, подцепил коленом в пах и тут же врезался лбом в переносицу Айрана. Байкер с глухим стоном свалился с него. Кулагин откатился в сторону и проворно поднялся на ноги. Осмотрелся.
Шумский, тяжело дыша, слезал с поверженного им противника всего в двух шагах от Леонида. Горшаков наступал на своего визави, ловко уворачиваясь от взмахов велосипедной цепи. Никто из них пока не нанес другому ни единого удара. Айран стал подниматься на ноги…
— Какого хрена, Нес?! — Кулагин был в бешенстве. — Ты в своем уме? Я ведь сказал тебе!..
Окончания фразы так и не последовало. Свет фар ослепил Леонида, и он инстинктивно вскинул вверх руку, прикрывая лицо. Однако машинально успел отметить при этом, что вслед за первой машиной во дворик въехала еще одна. Захлопали дверцы.
— Менты! — донесся до Кулагина выкрик Горшакова. — Валим, пацаны!
— Стоять! Всем лечь на снег!
Леонид опустил руку. Прямо на него смотрело дуло автомата. Предпринимать какие-либо попытки к сопротивлению было бесполезно. Кулагин покорно опустился на землю и сложил ладони на затылке. Вот влипли! И что же теперь?
Короткая автоматная очередь заставила Кулагина слегка повернуть голову. Горшаков пытался бежать. Куда угодили выпущенные кем-то из ментов пули, Кулагин видеть не мог, зато отлично видел, как Артем, словно споткнувшись, упал лицом вниз. Леонид скрипнул зубами.
— Я сказал, стоять! — повторился грозный окрик.
Еще одна очередь скосила недавнего противника Горшакова. Звякнула оброненная велосипедная цепь. Кулагин повернул голову в другую сторону. Айран так же, как и он сам, покорно лежал на снегу. Рядом с ним мужчина в форме закручивал за спину руки Шумскому. Лицо Нестора было в крови, но даже при свете луны Кулагин мог заметить злорадный торжествующий блеск в глазах соратника.
Леонид тяжело вздохнул.
1987 год. Отдел в здании ОБП Предупреждение
— Сергей Петрович, разрешите, я с ним сам поговорю… один на один. Можно? — Молодой человек привычным жестом поправил узелок галстука, который и без того туго стягивал воротничок белоснежной рубашки. — Думаю, мы найдем общий язык. Да, Кулагин?
Леонид оставил реплику Началова без внимания. Он тяжело дышал. Тупая боль, обручем стянувшая грудную клетку, не давала вздохнуть в полную силу. Кровь из рассеченной брови над правым глазом запеклась на лице. Под глазом обозначился огромный синяк. Припухлость под веком становилась все больше, и теперь глаз едва открывался.
Капитан Шамраев оценивающе посмотрел на сцепленные наручниками за спиной руки Кулагина, скользнул взглядом по окровавленному лицу и кивнул:
— Хорошо. Только будь внимателен. Эти отморозки могут все что угодно выкинуть.
Началов снисходительно выслушал наставления капитана и согласно кивнул:
— От меня не уйдет, Серей Петрович. Не переживайте.
Шамраев прошел через всю комнату и, взяв со стола пачку сигарет, вышел в коридор.
Как только капитан скрылся за дверью, Началов подошел к задержанному и остановился в полуметре от его стула. Он потянулся рукой к подбородку Кулагина, но остановил свое движение, не завершив его. Брезгливо отряхнул руку от воображаемой грязи.
— Ну что, отморозок? Наконец-то ты отправишься в то место, где ты и должен находиться. Я всегда знал, что ты этим закончишь. И я не ошибся. Удивляюсь, как ты столько проторчал на свободе.
Кулагин не изменил ни позы, ни направления взгляда. Голова его была слегка наклонена набок, а подбородок гордо вздернут вверх.
— Жаль, что Лиза тебя не видит сейчас с расписанной рожей. Но ничего. Твой срок ее наверняка убедит.
Леонид дернулся. Началов не мог не заметить этого.
— Семь лет, Кулагин. Я постараюсь, чтобы тебе дали все как положено. Я еще, конечно, стажер, но здесь на хорошем счету. Ко мне прислушиваются. И я кое-что значу в этой жизни. — Началов подтянул узелок галстука и повернулся к Кулагину спиной. Идеально отутюженная рубашка пропиталась п?отом и прилипла к лопаткам. — В отличие от тебя. Вместо того чтобы быть человеком, ты пошел неверной дорогой. Еще в школе ты вызывал у меня отвращение. Ты мог бы жить правильно, пойти на завод, например, или что-нибудь в этом роде. Но ты не стал даже пытаться. У меня всегда было предчувствие, что ты — отброс общества. И останешься на всю жизнь отбросом.
Кулагин молча поменял позу и привалился на другой бок. Его лицо исказила гримаса боли. Сломанное ребро давало о себе знать. Дышать становилось все труднее с каждой минутой. Но Кулагин старался не подавать виду.
— Что тебе надо? — процедил он сквозь зубы.
— Мне? Мне ничего не надо. Я достиг, чего хотел. Я всегда хотел попасть в органы, чтобы сажать таких отморозков, как ты. У меня все есть. — Началов сел на рабочее место капитана и положил сцепленные в замок руки на стол. — Ну что? Ты меня понял?
— Да делай ты, что хочешь, — безразлично отозвался Леонид.
— А ты мне не приказывай. Ты мне не советчик. Ты без пяти минут уголовник, Кулагин. И передачек тебе носить никто не будет. Уж я об этом позабочусь. Понял?
Началов поднялся со стула и вновь подошел к задержанному:
— Отстань от Лизы, козел! Я тебе говорю! Навсегда! Никогда больше к ней не приходи. Забудь о ней. Усек?
Кулагин поднял голову и уставился на собеседника.
— Что ты молчишь? Ты понял?
— Я не обязан тебе отвечать, — Кулагин не сводил с Началова взгляда.
— Ты ошибаешься, Кулагин. Здесь ты — преступник. А я — представитель органов правопорядка. От меня сейчас зависит, сколько тебе сидеть. Это в школе ты мог спросить меня, кто главный. Но эти времена давно прошли. И ты оказался в самом низу общества. А я выбрался. Потому что я выбрал правильную дорогу…
— Мне плевать на тебя. Ясно? — бросил сквозь зубы Леонид. — У тебя не спросил, как жить. Сам разберусь.
— Вот как! Тебе сейчас не мешало бы позаботиться о себе. Тебе грозит семь лет заключения. Я просто предупредил.
Началов вновь вернулся за стол капитана.
— Помни только одно, Кулагин: Лиза — она не для тебя, козел.
1987 год. Комната свиданий в КПЗ Разрыв
Лиза ждала Кулагина не больше двух минут, но они показались ей вечностью. Длинная и узкая комната для свиданий без окон напоминала вагон. Тусклая лампочка висела над привинченным к полу столом и освещала только его поверхность, оставляя углы комнаты в неприятном полумраке. Отсутствие окон, плохое освещение и запах сырости создавали впечатление, что воздух в комнате был густым и тягучим. Лиза почувствовала приступ дурноты. Она присела на стул, стоящий у стола. Точно такой же стул стоял напротив. Подумав, что скоро на нем будет сидеть Леонид, Лиза улыбнулась и, инстинктивно желая пододвинуться ближе, сделала движение вперед. Движение вышло неловким. Стул, на котором она сидела, был намертво привинчен к полу. Лиза готова была расплакаться.
Скрип тяжелой двери, обитой железом, заставил ее вскочить с места. Звук, который раньше вызывал у нее дикое раздражение и ощущение, словно с тебя медленно снимают кожу, теперь казался ей самой приятной мелодией на свете.
В комнату вошел Кулагин. За ним следом вошел молодой полноватый сержант, лицо которого одновременно выражало недовольство, усталость и презрение. Он оценивающе посмотрел на Лизу и вяло произнес, обращаясь к Леониду:
— Проходим.
Кулагин медленно подошел к стулу и, ни разу не посмотрев на Лизу, сел, опустив голову. Сержант, напротив, не сводил с Лизы глаз. Он закрыл дверь и, улыбаясь, прислонился к стене.
Лиза чувствовала себя крайне неловко. Она иначе представляла себе встречу с Леонидом. Ей безумно хотелось обнять его, расцеловать, посмотреть ему в глаза, но то ли из-за присутствия сержанта, то ли из-за того, что Кулагин был похудевшим, небритым и уставшим, он показался Лизе каким-то чужим.
— Здравствуй, — едва слышно прошептала Лиза.
Звук собственного голоса показался ей странным и глупым. Она почувствовала слабость в ногах и, держась рукой за край стола, медленно опустилась на стул.
— Здравствуй, — не поднимая глаз, хрипло произнес Кулагин.
— Я не знала, что тебе сюда можно приносить… Леня, ты скажи, что тебе нужно… Я в следующий раз обязательно… — сбиваясь, дрожащим голосом начала Лиза. Она, не отрываясь, смотрела на Кулагина, который продолжал сидеть, опустив голову. Чтобы не расплакаться, Лиза с силой сжала маленький перстенек на среднем пальце левой руки, который ей на шестнадцатилетие подарил брат. — Все, что нужно…
