Задание руководства ГРУ говорило о доверии к нему. И то, что генерал Овсянников лично с ним переговорил, дорогого стоит. Значит, знает его, Евсеева, несмотря на то, что сам совсем недавно переведен в Управление с Северного флота и вряд ли успел познакомиться с делами всех старших офицеров. А что касается девчонок, так может быть плюнуть на их вид? Ему с ними детей не крестить. Через три недели проводит их и забудет.
С такими мыслями подполковник Евсеев вошел в коттедж с намерением постараться сдерживать себя и установить рабочие отношения с девицами, о которых так беспокоятся генералы из Управления.
— Ну как, вы довольны своей комнатой? — спросил он девицу по фамилии Виноградову и та, растеряно посмотрев на него, и, широко раскрыв глаза, произнесла на немецком:
— Wie bitte? Ich verstehe russisch nicht!
Потом задумалась на мгновение, наморщив лоб и закусив губу, и, как бы догадавшись, спросила на английском:
— You speak English?
Евсеев почувствовал, как багровеет, и, резко повернувшись, вышел из коттеджа. Он бы им показал, где раки зимуют, но они не в его подчинении, поэтому и позволяют себе такой выпендрёж! Подполковник шел к центральному зданию в свой кабинет, тихо матерясь и не ответив на приветствие какого — то курсанта, проходившего в бригаде практику. Но на подходе к зданию, его осенила блестящая мысль — поручить заняться их благоустройством Никитичу.
Валентин Никитич Зотов был живой легендой спецназа и начинал служить, когда весь Чучковский гарнизон состоял из двух домов да двух казарм. Пусть попробуют только поприкалываться над Никитичем! Уж он тогда, как арбитр, разберется с ними по полной программе! Лишь бы Никитич не отказался! А то увидит, с кем придётся иметь дело, и может запросто отказаться. И не заставишь его, потому это не относится к его прямым служебным обязанностям.
К удивлению Евсеева, Никитич не только не отказался, а даже проявил любопытство к прибывшим девицам. В этот день подполковник не мог долго задерживаться, так как надо было заехать за женой в гарнизонный детсад "Парашютик", где та работала врачом, и отвести её к портнихе. А утром с удивлением узнал, что Никитич до позднего вечера гонял у девчонок чаи и травил байки из истории бригады. Конечно это явное нарушение инструкции: какое там полное погружение в иностранные языки, если Никитич владеет только двумя языками: русским разговорным и русским матерным! Но факт налицо — согласно вахтенному журналу Никитич ушел из части в 22 часа 15 минут.
На следующий день Никитич принёс девицам яблоки из собственного сада и пирожки с вишнями, испеченные его женой. В принципе такое положение Евсеева устраивало, хотя понять отношения Никитича с девицами невозможно. Но если тот обеспечивает им хороший психологический климат и душевное спокойствие, как того требует генерал Овсянников, то пусть таскает яблоки и пироги, ему, Евсееву, это только на руку.
Между тем, Ларисе и Лене Никитич понравился с первого взгляда. Простой и улыбчивый, он напоминал им Дробычева, прапорщика из поселка Спутник, где располагалась база бригады морской пехоты Северного Флота. Тот Петрович, этот Никитич, и они даже чем — то неуловимо похожи друг на друга.
На небольшой кухоньке, где они сидели вечером, Никитич рассказывал им историю 16—й бригады и о том, как в январе 1963 года он, молодой солдат, начал службу в только что сформированной бригаде специального назначения.
— А формировал бригаду и стал первым её командиром полковник Шипка. Вот такая фамилия, как гора в Болгарии. Может слышали?
Девушки кивнули, и Никитич продолжил рассказывать обстоятельно, смакуя подробности, как это и принято у деревенских мужиков.
— Первое своё боевое крещение я принял в 1968 году, когда наши вошли в Чехословакию. Называлась операция "Дунай" и там впервые был задействован спецназ. Это было 20—го августа. В 23 часа наш транспортный самолет, в котором мы находились, сообщил о неисправности двигателя, и ему предоставили аэродром под Прагой. Самолет приземлился и ещё не успел остановиться, а мы уже выпрыгнули из самолета и бегом к контрольной вышке. Растерянные чехи не оказали никакого сопротивления. Мы сразу же взяли под контроль летное поле и здание аэропорта, и удерживали до прибытия Витебской воздушно — десантной дивизии. Вот так то, девчонки.
— Угощайтесь, Валентин Никитич, — пододвинула к нему ближе плитку черного шоколада Лариса. — И как, вернулись на базу без потерь?
— Спасибо. Это уже третья чашка чая, девчонки. Боюсь, пузо лопнет.
— Пейте сколько хотите, мы количество чашек не записываем. А запомнить не сможем, так как память — то у нас девичья, — сказала Лена, и Никитич рассмеялся.
Общаться с этими девушками легко и просто, и он с удовольствием коротал у них в гостях вечер. Телевизор с бесконечными дебатами депутатов, крутыми ковбойскими вестернами и боевиками с автомобильными погонями ему надоел, как горькая редька. А здесь внимательно слушали его истории, и было видно, что девушкам действительно интересно всё, что он рассказывает.
— Да, вернулись на базу без потерь. А когда вернулся, то узнал, что мой друг погиб в Камбодже. Ещё в мае погиб, но где погиб и почему, в похоронной не написали. Это я потом уже узнал по своим каналам.
— А в Камбодже — то что он делал, ваш друг? — удивилась Лена.
— Это другая история. Мне её рассказали под большим секретом, но уже столько лет прошло… Да и девчата вы свои, поэтому, пожалуй, можно. Только разные источники по — разному толкуют эту историю, поэтому за достоверность не ручаюсь. Но то, что мой друг детства погиб имеено в Камбодже, это достоверно. В мае 68—го года спецгруппа из 9 бойцов совершила налет на базу американских вертолетов "Летающий Джо". Любят они давать красивые названия. А у нас всё по номерам, как на складе. Так вот этот секретный лагерь располагался в Камбодже, в 30 километрах от границы с Северным Вьетнамом, куда из лагеря забрасывали американские разведывательно — диверсионные группы. И там находились, в числе разной авиационной техники, четыре машины огневой поддержки "Кобра". В то время это считался самый современный многоцелевой ударный вертолет. Говорят, что целью операции были установленные на вертолетах системы наведения новейших по тем временам управляемых реактивных снарядов. Налет занял не более 25 минут, одна "Кобра" была угнана в Северный Вьетнам, все остальные вертолеты либо уничтожены, либо серьезно повреждены. Американцы потеряли убитыми и ранеными не менее 15 человек, а наши потери составили три человека убитыми.
— Странно, девять человек маловато для такой операции, — немного поразмыслив, сказала Лариса. — Группа должна состоять, как минимум, из подгруппы захвата, подгруппы прикрытия, саперов. Думаю, подгруппа прикрытия с пулеметом и снайпером должна состоять из человек пяти как минимум. Да связь должны рубить человека три, не меньше. Самое минимальное это 20–25 бойцов.
— На базе, скорее всего, находилось человек 100–150, а потери у них 15 человек. Ну, часовых забили, а остальных где валили? В бою? Мне кажется, что минимум полсотни должны были положить, — добавила Лена.
— За что купил, за то и продал. Не знаю, насчет количества спорить не стану. А вот про бой под Кандагаром в октябре 1987 года — это я могу точно рассказать, сам принимал участие. Наш отряд из четырех десятков бойцов уничтожил 150 моджахедов вместе с их иностранными инструкторами. А командовал отрядом майор Удовиченко. В отряд входило две группы, одна под началом капитана Хамзина, другая — старшего лейтенанта Саши Тура. Я был в отряде у Саши, и мы расположились на путях вероятного подхода резервов противника метрах в трехстах восточнее основной группы, которой руководил Удовиченко. На основную группу шел шквальный огонь из безоткатных орудий и гранатометов, причем стреляли сразу десять душманов — гранатометчиков. Моджахеды накачались наркотой и было им море по колено: вновь и вновь бросались в атаку с криками "Аллах акбар". Майор в том бою погиб, а Хамзина тяжело ранили. Наша группа тоже держала оборону, не дала прорваться резерву моджахедов к основной группе и уничтожили несколько их большегрузных машин.
Зотов задумался, и девушки молча сидели, боясь нарушить молчание.
— Пулеметчику Андрюхе Горячеву прямым попаданием из гранатомета оторвало левую руку и он, ещё живой, несмотря на смертельную рану, оставшейся правой рукой взял пулемет и прикрывал отход товарищей. Сражался, практически умирая. А военврач, сам раненный в грудь, выносил потом его из боя. Вообще, должен заметить, что спецназа ГРУ боялись не только моджахеды. Когда какая — нибудь из наших групп в пылу боя пересекала границу соседнего Пакистана, то пакистанские пограничники обычно предпочитали не противодействовать, а отступить подобру — поздорову.
Лариса подлила ему в чашку чай и пододвинула свежие вафли, которые выдали им на полдник.
