времени прошло с тех пор, как он проиграл и отыграл обратно свою жизнь в застенках Министерства Любви? В тюрьме постоянно убивают время настольными играми, а шахматы хороши тем, что в них можно играть даже вслепую. Год? Два? Десять? Время не имеет значения. Оно не существует.
- Сыграем?
Уинстон хотел отказать, но не смог. Не потому, что ему понравилось предложение. Потому что с тех пор, как он вышел из тюрьмы, он как-то сломался внутри и затруднялся пойти даже на мелкий конфликт даже с безобидными людьми.
Вдвоем они быстро расставили фигуры. Первую партию Уинстон проиграл через пару десятков ходов.
- Вы просто зевнули пару раз, - сказал Стивен, - Сыграем еще?
Во второй партии Уинстон дотянул до эндшпиля, разменивая фигуры при первой возможности. Стивен подыграл, подставив на размен ферзя. Партия перешла к жесткой битве между королями со скромными отрядами пешек, за которых они в свое время одновременно рокировались. Из фигур выжили конь Уинстона и слон Стивена.
- Ничья? – предложил Стивен, оставшись с королем и слоном против короля, коня и пешки.
- Ничья, - согласился Уинстон.
- Еще партию?
- Давайте.
Уинстон проиграл третью партию, но выиграл в четвертой и пятой. Бутылка джина все это время оставалась нетронутой.
- Поздравляю, - сказал Стивен, - Не желаете посетить наш клуб?
Сказано было таким тоном, будто один джентльмен пригласил другого в какое-то особое место, где люди в цилиндрах предавались разврату и деловым переговорам.
- Клуб?
- Шахматный клуб завода номер тридцать четыре.
- Эээ, а почему бы и нет? – Уинстон на периферии сознания осознал, что в его жизни может появиться что-то новое. Те же головоломки, но не с неизбежным результатом. Интеллектуальное противостояние.
Вечер того дня, когда он впервые встретил Стивена, Уинстон провел за шахматами, играя сам с собой. На следующий день Стивен Дадли забрал его от того же столика в кафе. На машине. На коричневом «Воксхолле», что несколько предсказуемо. Зеленые автомобили по старой традиции использовало Министерство Мира, черный цвет поделили Министерство Любви и Министерство Правды, коричневый достался Министерству Изобилия, такси по американскому стандарту перекрасились в желтый, а личные машинки редких счастливчиков красовались всеми цветами радуги, отраженной в пыльной луже. На самом деле, конечно, не собственные машины, а временно выданные Партией в персональное пользование за особые заслуги. В последние годы Уинстон сам неоднократно редактировал прессу, сдвигая решение о «персональном» транспорте все дальше в прошлое.
Следующую неделю он провел, не поднимая глаз от доски. Джин? К черту джин! Чай, кофе, яблочный фреш? Что это вообще такое? Дайте два! Сигару? Против него играли люди в спецовках разных цветов, люди в синих комбинезонах, люди в черных комбинезонах и даже какие-то странные люди в костюмах. Уинстон понимал, что он не лучший здесь шахматист. Да, он выигрывал чаще, чем проигрывал, но все же.
- Вас взвесили, измерили и признали достойным, - сказал Стивен в один совершенно не прекрасный день. Утром Уинстон как раз получил уведомление о сокращении.
- Мы предлагаем Вам работу по Вашему профилю, - продолжил Стивен.
- На заводе? – спросил Уинстон.
- Нет, в самом Министерстве Изобилия.
- По моему профилю? Вносить изменения в какую-то документацию?
- Да. За соответствующее вознаграждение.
- Но почему? Потому что я хорошо играю в шахматы? И откуда Вы знаете, какая работа по моему профилю? Стивен, почему Вы вообще мной заинтересовались? Только не говорите, что это случайно.
- Полагаю, уже пришло время объяснить. Вы готовы?
- Готов.
- Не побежите стучать на меня в Министерство Любви?
- Никогда этим не занимался! Будь Вы даже шпион, я бы десять раз подумал…
- И не пошел?
- И не пошел.
- Как Вы считаете, мой дорогой Уинстон, каким образом Вы получили свой сегодняшний, то есть, вчерашний статус? Почему Вас пытали, унижали, ломали, а потом отпустили и бережно поставили на это место с несложной работой, джином и шахматами?
- Не знаю. Я много думал об этом. Какой смысл что-то объяснять человеку, которого завтра расстреляют? Зачем так стараться, чтобы сломать его перед смертью? Может быть, я кому-то зачем-то нужен? Или был нужен, но про меня забыли?
- Про Вас не забыли. И никогда не забывали. О`Брайен сломал Вас как раз для того, чтобы вы здесь тихо спивались, а он бы периодически заглядывал и наслаждался своей победой. Иллюзией победы, я бы сказал. Ведь на самом деле он просто мстил за поражение.
- Какое еще поражение? – удивился Уинстон, - Какая месть? Он делал то, что ему положено по службе. И получил тот результат, который хотел. Про какую месть Вы говорите?
- Джулия выбрала Вас, а не его, - улыбнулся собеседник.
- Что?
- Он разыграл всю эту историю с портфелем и книгой, чтобы увести у Вас любимую женщину.
- Позвольте с Вами не согласиться. Он мог бы взять ее силой, если бы захотел. Стивен, зачем Вы все это выдумали?
- Он не захотел. О`Брайен был скверный человек, но никогда не опускался до шантажа или изнасилований. Даже к проституткам не ходил. Все его любовницы отвечали ему взаимностью. Настоящая любовь ценится куда дороже фальшивой.
- Был? – Уинстон выцепил главное.
- Говорят, что недавно его отменили. Он исчез. Если его съели в Министерстве Правды, то не исключено, что он всплывет под другим именем в другом месте. Он не столько часть команды, сколько часть самого корабля. Система не разбрасывается по-настоящему ценными кадрами. Сегодня Вы, как его протеже, получили уведомление о сокращении. В течение нескольких дней Вам дадут новую работу, и, будьте уверены, Вам она не понравится.
- Что у него было с Джулией?
- Если он сам сказал, что ничего, значит ничего. Сначала он по-дружески подкармливал ее продуктовыми пайками Внутренней партии. Потом разыграл эту тему с Братством, убедив Джулию, что она на все готова ради высшей цели. Оказалось, не на все. Он предложил. Она оставила его в френд-зоне. Через пару дней вас с ней арестовали.
- Но он ничего мне об этом не сказал!
- Зачем? Вы и так произвели на него впечатление очень стойкого человека. Если бы Вы подумали, что Вас давит не всеобъемлющая Система, а ревность одного человека, Вы бы умерли, но не сломались.
- Я сломался.
- Конечно. Рано или поздно ломаются все. Люди как деревья, только одни как дубы, а другие как сосенки.
