«Подойдет, осмотрится и, решив, что я уже убежал, начнет перевязывать своего дружка, – размышлял о действиях второго бандита Крайнов. – Только присядет, один прыжок – и он мой».
Полковник очень пожалел, что не прихватил с собой ножа. Состояние его оставляло желать лучшего, а так можно было бы полоснуть по сухожилиям либо просто приставить лезвие к горлу – и говори с ним сколько хочешь, предварительно разоружив.
Глухота и звон почти прошли. Решив на всякий случай не высовываться, а ориентироваться по звукам, весь превратился в слух.
Эта ситуация напомнила ему тактику действий чеченских снайперов в боях за Грозный десятилетней давности. Так в основном поступали женщины, слетевшиеся подзаработать на войне со всех концов бывшего Союза. Прозванные «Черными косынками» бывшие кандидаты и мастера спорта по пулевой стрельбе и биатлону ранили кого-то из солдат на открытом участке местности, а затем методично расстреливали тех, кто пытался добраться до него, чтобы спасти.
– Хаким! – сквозь зубы простонал бугай и что-то жалобно проговорил.
Из всего сказанного Крайнов смог перевести слово «ушел», но и этого было достаточно, чтобы понять: зовя на помощь, раненый уверяет своего дружка в том, что стрелявший в него человек уже далеко. Ему ответили. По тону Хакима Крайнов догадался, что тот задал какой-то вопрос. Бугай ответил зло.
«Один наверняка спросил, ранил ли его он, – со злорадством подумал полковник, – а второй ругает его за нерасторопность».
Словно в подтверждение его мыслям, послышались хруст веток и торопливые шаги.
Крайнов напрягся. На тот случай, если бандит, которого раненый называет Хакимом, все же решит для начала осмотреть место схватки, полковник перевернулся на спину и приготовился к стрельбе, держа автомат на животе стволом в сторону приближающегося чеченца. Вскоре шум шагов стих. Перестал стонать и вскрикивать бугай. Тяжело дыша, отрывисто выговаривая фразы, он стал что-то объяснять своему напарнику. Тот задавал вопросы. Наконец бугай вновь принялся хрипеть и даже, как показалось Крайнову, скрипеть зубами. До слуха полковника донесся звук рвущейся материи и длинный протяжный стон, словно из бугая вышел весь воздух.
«Осматривать раны собрался и перевязывать, – с облегчением подумал он. – Пора!»
* * *
Поддавшись уговорам своих помощников, Халид отказался от наркотика, и ему ввели обычный обезболивающий препарат французского производства. Почувствовав спустя некоторое время облегчение, он воспрял духом и стал поносить на чем свет стоит Крайнова, умудрившегося со связанными руками «выключить» двух закаленных войной моджахедов, при этом одному переломал ребра, а второму чуть не расколол череп.
– Интересно, – немного успокоившись из-за того, что весь запас мыслимых и немыслимых угроз и оскорблений в адрес Крайнова иссяк, перешел на более миролюбивый тон Халид, – а почему он нас не убил?
– Я тоже не могу этого понять, – несмотря на шум двигателя, все сидящие в машине услышали, как Али сокрушенно вздохнул.
– Он побоялся за оставшихся у нас заложников, – подал голос Султан, ехавший на переднем сиденье. – Зачем они нам нужны, если бы ты, Халид, умер?
В салоне «Нивы» воцарилась тишина. Все словно стали вслушиваться в гул надрывно работающего двигателя и дребезжание корпуса машины, ползущей по круто уходящей вверх дороге.
Светало. Горы в это время суток выглядели величественно. Небо сделалось светлым, а восток подернулся розовой дымкой. Туман в низинах рассеивался, превращаясь в рваные полупрозрачные облачка, которые, подобно небольшим дирижаблям, медленно поднимались вверх, постепенно растворяясь в воздухе.
Несмотря на бессонную ночь, никто из пассажиров «Нивы» не пытался даже вздремнуть. То и дело дорога преподносила сюрпризы. Некоторое время «крались» между довольно глубоким ущельем и отвесной скалой. Немного проехав дальше, затряслись на россыпях свалившихся сверху камней размером с кулак. Все чаще приходилось снижать скорость до минимума из-за начавшего отставать старенького, к тому же перегруженного «УАЗа».
Напряжение достигло своего апогея, когда заснул сидевший за рулем Умар. Машина плавно приняла влево и пошла к кромке обрыва. Первым это заметил сидевший сбоку от него Султан.
Зная – окрик может привести к более тяжким последствиям, так как неизвестно, в какую сторону пришедший в себя и напуганный водитель повернет, Султан положил руку на рулевое колесо и снова выехал на колею. Только после этого он спокойно окликнул Умара.
– Шайтан! – выругался Халид.
Впрочем, только этим все и ограничилось. Все понимали, как тяжело сейчас Умару, который двое суток, находясь в постоянном напряжении, провел без сна.
До побега Крайнова Халид планировал перевезти пленников на неделю в Ники-Хиту. В этом селении было подготовлено надежное убежище для небольшой группы моджахедов и заложников. В случае, если переговоры с русскими затянутся или пойдут не так, он планировал подняться выше, в один из глухих горных аулов, расположенных ближе к границам Грузии. Теперь его решение поменялось. Пока полковник был у них в руках, он мог случайно подслушать разговор кого-то из моджахедов, часть из которых знала о намерениях командира. Придется хитрить, переезжая с места на место, зачастую размещаясь в тех селениях, где уже будет произведена тотальная проверка российскими военными, чеченскими подразделениями, воюющими на их стороне, и МВД республики.
Сейчас их путь лежал на юг. По давно заброшенным проселкам, изредка выезжая на более-менее наезженную трассу, они направлялись в расположенное в горах селение Кенхи-Юрт, которое поначалу он собирался использовать лишь в крайнем случае.
Утро вступало в силу, и, хотя солнце еще не вынырнуло из-за хребта, вдоль которого тянулась дорога, Умар выключил фары.
– У меня много друзей в Англии и Грузии, – неожиданно заговорил Халид, – если в течение месяца у нас ничего не выйдет, они с готовностью выкупят немцев.
– Зачем им это нужно?! – практически в один голос удивленно воскликнули Али и Султан.
– У одних плохая репутация, у других – желание таким способом организовать нам финансовую поддержку, третьи попросту мечтают приобрести известность…
– Судя по количеству перечисленных тобою причин, на делегацию многие «положили глаз», – Али сказал это на русском ввиду того, что само понятие по поводу глаза на родном языке прозвучало бы менее эффектно.
– У меня была цель – обменять брата на одного немца и Крайнова, – зачем-то задумчиво заговорил Халид о том, что и так знали его помощники. – Остальных – только за деньги… А этот козел ушел.
Тем временем дорога пошла вниз. Промелькнул чудом сохранившийся, а может быть, восстановленный местными жителями знак «поворот направо», за которым вдоль кромки обрыва потянулась вереница огромных камней с безобразно нарисованными на них белой краской квадратами.
Халид невольно вспомнил времена, когда, еще будучи школьником, он ездил с отцом к двоюродному дяде на новенькой «Волге» и восхищался красотою ущелья, по дну которого неслись бурные потоки горной реки. В те годы здесь, в полуметре над землей, горизонтально были установлены мощные двутавровые балки, закрытые металлическими листами. Отец говорил, будто эта конструкция может выдержать даже удар грузовика. Сейчас ее съела война, и люди нашли другой, примитивный способ предотвращать трагедии…
Наконец за поворотом, на склоне горы, он увидел с десяток домов. Это и была цель их поездки на сегодня…
– Дядя Карим, – спустя час, приложив правую руку к груди, уже в который раз повторил Халид, с мольбой глядя в бесцветные глаза седого, с изъеденным временем лицом старика, сидевшего по другую сторону невысокого столика, – не могу я рисковать вами!
Привезя пленников в селение, их разместили в подвале дома, всегда готового для подобного случая. Живший там человек когда-то воевал в отряде брата Халида. Лишившись ноги, он остался верен шариату и как мог помогал уже Халиду в борьбе с неверными.
Едва покончив с делами, Халид отправился навестить родственника.
Сейчас, за чаем, старик уговаривал своего племянника пожить это время у него.
Что сделает Халид в одиночку, если нагрянут русские? Укрыв машины в сарае и кошаре на другом конце улицы, весь его немногочисленный отряд остался охранять заложников.
– Хорошо, – наконец сокрушенно вздохнул старик, – раз ты так говоришь, значит, так надо. Ты весь в отца, такой же упрямый… Иди…
Рассредоточившись по обе стороны проселка, спецназовцы следили за мелькающим среди деревьев светом фар. Иногда они вовсе исчезали, и тогда лишь стоящие вдоль дороги деревья, высвечиваясь из темноты, выдавали двигающуюся по дороге машину.
Неожиданно она встала, не доезжая каких-то полсотни метров до поваленного Дроном дерева.
