– Ах время другое? Так вот, полковник. Не видел ты, как в сорок первом гнали нас. Всех гнали! Полки и дивизии драпали. Тебе в кино этого не покажут. Все драпали, и СМЕРШ драпал. Бежал, как все. Приказ был – расстреливать за отступление. А мы не могли… Потому что сами бежали. Потому Жуков и ввел заградотряды. И народ был в них – хуже зверей. А что было делать? Всем дружно рвать куда подальше? Нормально учиться воевать нам не дали – то ли нехороший Сталин проспал, то ли нехороший Гитлер не по правилам напал…
– Постой, Егерь, я не о том. Пойми, сейчас мир стал другим, совсем другим!
– Нет, полковник. Другим, но только внешне, по форме. Я читаю газеты, смотрю кино, а иногда и телик… Я слышал сто, тысячу раз, и от чужих, и от своих, что мы – империя зла, а они – империя добра. Спасают солдата Райана. Спасают права человека. И уж как здорово спасают, особенно в кино. А скажи, кто бросал атомные бомбы на стотысячные города, империя зла, которая потеряла чуть не половину своих мужиков в той войне и была на последнем пределе, или империя добра, которая помогала этим мужикам из-за океана свиной тушенкой, а когда увидела, что дело сделано и без нее, империи добра, – быстренько пару городов спалила? Во Вьетнаме, правда, ни одного такого города не сожгли – таких там не было. Ликвидировали, какие были. Когда огнеметами, когда – ядохимикатами. Мы в Афгане, конечно, не с цветочками ходили. Но такого не делали никогда. Хотя и империя зла. Это факты, полковник. Гитлер шаг за шагом строил Третий рейх, шаг за шагом добиваясь на это согласия окружающих европейцев, по крайней мере молчаливого. А что происходит сейчас? Оглянись вокруг, полковник. Мир стал другим, конечно. Но он тебе ничего не напоминает?
Молчание висело долгие минуты. Наконец Навигатор заговорил:
– Я не слепой, Егерь. И другие, слава богу, не слепы. По крайней мере, я надеюсь. Ты прав, мир другой, но очень похож на прежний. Только ведь можно сказать и по-другому: мир очень похож на прежний, но все же он другой.
– Можно, конечно. Если тебе нравится, так и говори. А я буду говорить так, как сказал. Сказал бы круче, да устав не позволяет… Мое дело – ребятишек готовить. И буду готовить, как надо. Чтоб не побежали в случае чего… Гибнут – не потому, что звери из заградотрядов их расстреливали, а потому что бегут.
– Ты еще скажешь – заградотряды их остановили…
– Нет, не скажу. В массе – не заградотряды, конечно. Остановились сами, когда… озверели до нужной кондиции! А вот мои ребята не побегут, потому что я их загодя натаскиваю. Вот Телегин не побежит, Шугалий не побежит, Никитин не побежит. Вот в чем дело. Ведь мы готовим их для войны, полковник. Пусть тихой или локальной, как генералитет выражается, но от этого, может, еще более жестокой. В армии сотни тысяч бойцов, которых и не надо так готовить. Не говоря о всяких нелегалах и дипломатах по легенде. А вот сотня-другая таких, как мои, стране нужны. Разве не так, Навигатор?
– Ладно, Егерь, я твою позицию уважаю, и ты мою уважай. Я же не говорю – прекрати, дай задний ход. Я говорю – не усугубляй. Так что, считай, друг друга мы поняли.
Они долго смотрели в глаза друг другу, сначала – напряженно, взъерошенно, затем – с пониманием, и наконец – с улыбкой.
– Могу идти? – уставными словами, но с неуставным выражением лица закончил разговор Дремов.
– Давай, рыцарь холодной войны…
Не дай бог, чтобы вся эта егеревская наука оказалась востребованной, подумал Навигатор. А ведь окажется. Еще как окажется… В самом недалеком будущем.
Западная Ю…я. Городская ярмарка. 200… год
Городская ярмарка, или, на местном наречии, «городни ярморичи», представляла собой обыкновенный блошиный рынок, имеющийся в каждом мало-мальски крупном европейском городе. Телегин деловито ощупывал нейлоновую куртку, кося глазами по сторонам. Нет, они недооценили противников. Что называется – выпасли. Двое крепких ребят не сводили с них глаз, однако держались на расстоянии.
– Что скажешь? – поинтересовалась Наталья, когда они отошли в сторону, якобы пересчитать наличные.
– Стрелять не решатся в этой толчее, – гремя медью, отозвался Телегин.
– Как знать, – не слишком уверенно проговорила Наташа. – Посмотри на выход…
Ярмарочные ворота были перекрыты наглухо. Трое парней перетаптывались с ноги на ногу, держа руки в карманах брюк. Нет, все же стрелять если и будут, то в самом крайнем случае.
– Обложили наглухо, – Телегин едва заметным движением кивнул в сторону еще двух бородатых ребят, не по сезону одетых в длинные глухие куртки. Под которыми, как известно, легко спрятать короткоствольный автомат. Один из них что-то быстро произнес в мобильник.
– Вон пара полицейских, – с видом девчонки, завороженной обилием пестрых тряпок на прилавках, кивнула в сторону стражей порядка Наталья. – Подойди к ним, побеседуй!
– Нашла время хохмить.
– Подойди и спроси что-нибудь, ну, который час, хотя бы! – вполголоса нажала Натаха. – Эти ведь ничего не услышат, зато увидят, что ты шепчешься с полицейскими!
За базарным гулом Наталье не было слышно ни единого слова. Телегин с серьезным видом что-то долго втолковывал местным стражам порядка, а те, в свою очередь, не менее обстоятельно ему отвечали. Ребята в длинных куртках поедали глазами Наталью, за Телегиным следили те, что у входа.
– Они сказали мне «Ноу смокинг», что я перевел как «туалет не работает», – сообщил вернувшийся Телегин.
– Перевод не точный, – поправила Наташа. – Туалет не только работает, но за дополнительную плату еще и исполняет три заветных желания. Через четыре минуты начнется стрельба. Пошли…
Внутри заведение мало чем отличалось от аналогичного отечественного, только буквы «М» и «Ж» отсутствовали. Зато присутствовали кувшин с водой и толстый шланг, надетый на водопроводный кран, – для мусульман, не пользующихся бумагой; в углу стоял веник и пластиковый совок, насаженный на металлический штырь. По счастью, в туалете больше никого не было. Телегин, окинув взглядом помещение, вышел наружу и захлопнул за собой дверь. Не теряя времени, Наталья осторожно отсоединила шланг от крана и, захватив с собой совок, уединилась в одной из кабинок. Так, оглядимся. Высоко под потолком – открытое окно, сойдет за запасный выход. Наталья наступила ногами на пластик совка, пару раз дернула рукоятку – пластик лопнул, в руках остался полуметровый железный штырь в палец толщиной.
То, что надо. Наталья натянула на штырь резиновый шланг – железка вошла плотно, держать в руке удобно, не скользит, вес подходящий. Убойное оружие, никакой «демократизатор» не сравнится. Теперь – вперед, через сортирное окно в Европу…
Но эвакуацию пришлось отложить – протяжно заскрипела входная дверь, Наталья услышала осторожные шаги. Тяжелые, мужские. «Двое… Или даже трое», – определила она. Хлопнули дверцы соседних кабинок. Тишина. Видимо, вошедшие ждали ее.
– Стой на месте и не крути головой!
Бородатый юнец под два метра ростом вырос за спиной Телегина, точно джинн из Аладдиновой лампы. Кое-чему ребята тоже обучены. Еще двое в длинных куртках тут же подбежали сбоку. Четвертый, демонстративно не вынимая рук из карманов, подошел и уселся напротив на пустом прилавке так, что полы куртки распахнулись. Телегин увидел – карманов внутри нет, и прямо ему в живот глядит пара глушителей, надетых на пистолетные стволы.
Он не ожидал такого натиска. Настоящие профи – чтобы взять его в кольцо, им хватило пары секунд.
– Стой, как стоишь.
Ничего другого и не оставалось – эти шустрики изрешетили бы его, не вынимая рук из карманов. Телегин так и остался стоять, держа в руке дорожную сумку.
Из-за угла заведения нарисовались еще двое. Деликатно извинившись, отстранили от входа какую-то немолодую озабоченную даму, устремившуюся в туалет, и тут же скрылись за входной дверью. За ними проследовал один из модников в длинных куртках, повинуясь кивку сидевшего на прилавке – видимо, старшего группы.
Потянулись томительные, кажущиеся вечностью секунды. Все ждали неизбежного финала.
И дождались.
Слух не обманул Наталью. Их действительно оказалось трое – как только она щелкнула задвижкой, такие же звуки раздались справа и слева, и через мгновение все четверо оказались лицом к лицу. К Наталье потянулись руки, но первым вступил в дело резиновый шланг с начинкой. Ближайший из любителей знакомиться с дамами в туалете согнулся пополам, не успев даже вскрикнуть, второй затылком впечатался в потрескавшийся кафель – шланг достал его справа по челюсти, а третьему резиновая палица впилась под левое ухо. Троица разлетелась в разные стороны, точно городки после точного попадания битой. Для верности Наталья добавила первому, нагнулась над ним, быстрыми движениями прохлопала карманы. Трофеи – «вальтер» и «ЧЗ», оба с глушаками. Все, других можно не смотреть. Шланг, перекинутый через трубу у потолка, помог взобраться к окну…
