– Первые сутки всех стресс колотит, каждый волнуется и переживает. На вторые сутки процессы в организме постепенно нормализуются, люди приходят в себя, привыкают и начинают трезво анализировать. Если ситуация не уникальна, а, напротив, повторяется в периоде – допустим, раз в пару месяцев, при этом нет личностно обусловленных потерь и реальная угроза отступила, либо в явном виде отсутствует, – к концу третьих суток организм просто устаёт напрягаться, и наступает закономерная фаза расслабления. Сообщество таких уставших напрягаться индивидов – воинский коллектив успокаивается и переходит к насущным рутинным делам. Жизнь продолжается.
– Короче, мимо свистнуло, не попало в тебя – жив! – по-своему округляет явление Вася. – Поволновался маленько, больше не свистит – ну и хрен с ним, чего зря переживать? Пошли лучше сгущ пососём и поспим – ночью опять в рейд...
Эти трое суток (с утра второго до утра пятого) наши хлопцы безропотно несли службу там, где определило начальство группировки. В частности, Петрушин, Вася, Костя и Серёга были посажены на четыре узловых КПП как лица, имевшие с разыскиваемым непосредственный контакт.
Между тем в первые же сутки была состряпана довольно толковая ориентировка на Мовсара – фото и данные взяли в московском колледже, где до недавнего времени обучалось юное дарование. И совсем не факт, что он собирался перемещаться именно через КПП, а не по одному из тысяч объездных путей. Если вообще собирался. Проще ведь отсидеться в укромном местечке, пока всё не утихнет.
Так что не было нужды использовать специалистов в качестве бойцов досмотровых групп. Но начальству, конечно, виднее.
Остальным членам команды тоже скучать не дали. Иванова откомандировали в городской спецприёмник, работать с подозреваемыми, задержанными в ходе проведённых «по горячим следам» многочисленных рейдов. Лизу на три дня включили в оперативную группу ФСБ, работавшую по адресам, полученным от агентуры. Глебыча пришпандорили к виноватым № 2: грушникам, которые организовали засаду у Тхан-Юрта, где располагалось родовое поместье вконец захиревшей чеченской ветви клана Дадашевых. В том районе после деловой активности старшенького Дадашева – Сулеймана до сих осталась масса заминированных участков, по которым даже местные опасаются ходить, надо было квалифицированно «почистить» основной маршрут и резервные пути для экстренной эвакуации группы.
В принципе, Вася, раненный по касательной в икру, мог бы и отказаться от такой великой чести. Залёг бы в госпиталь на пару недель, отоспался бы, отдохнул... И вообще, по большому счёту, Иванов мог решить проблему одним звонком – команда находилась в прямом оперативном подчинении у спецпредставителя и на весь период своего функционирования начальству группировки была, что называется, неподсудна. Но полковник не стал этого делать, и члены команды прекрасно его понимали. Во-первых, совесть не позволила: всё-таки виноваты, как ни крути, хоть и косвенно. Во-вторых, не хотелось портить отношения. Кто его знает, как долго будет существовать команда? Ещё месяц-другой подержат, сочтут нецелесообразным иметь лишнюю штатную единицу и расформируют за ненадобностью. И все вернутся по своим местам. А там, на местах, обиженное начальство потные ручки потирает в предвкушении ласковых объятий после долгой разлуки...
Да и Вася не такой тип, чтобы в госпитале отлёживаться, когда другие упираются. Этакий стойкий оловянный солдатик. Тем более ползать там по-пластунски и барьеры брать необязательно, сиди себе в сторонке и наблюдай за проезжающей публикой.
* * *
– Наверное, всё-таки лишняя хромосома. – Лиза, обработав рану, задумчиво уставилась на Васину лодыжку. – Непарная...
Лизе частенько приходится оказывать медпомощь членам команды – в официальном штате она числится на должности военврача, да и подготовку соответствующую имеет. Так вот, в отличие от остальных нормальных особей подвида «хомо-военикус», Вася регенерирует просто с чудовищной скоростью. Костя, например, с таким ранением валялся бы в госпитале как минимум пару недель, а потом ещё с неделю хромал бы. А Вася уже хромает – хотя прошло всего трое суток.
– В смысле – мутация? – живо подхватил Серёга. – А я говорил! Что-то мне в этом парне не того... Ночью видит, по кустам лазит неслышно, врага чует за версту, нюх, как у собаки...
– Мутант, – согласился Костя. – Маугли.
– Но-но, – незлобиво огрызнулся Вася. – Сами вы недоделанные. Не видите, не чуете, шумите. Дети асфальта, блин...
Дело было к вечеру, делать было нечего. А точнее, слегка после полудня, вечер часов через пять наступит. После трёх суток отсутствия команда наконец-то собралась в полном составе. Привели себя в порядок, помылись в душе и теперь торчали в «столовой», пребывая в состоянии вдумчивой подготовки к плотному обеду. Братья Подгузные гремели сковородками и воняли жареным луком, а офицеры, обсудив последний теракт на перегоне Подкумок – Ессентуки (какие-то изверги мирную электричку взорвали, подробностей пока что не было), неспешно обменивались впечатлениями об итогах всей этой трёхдневной ненужной активности.
В том, что активность была ненужной, ни у кого сомнений не возникало. Не только Костя в курсе насчёт трёхсуточной активной фазы, об этом все знают, в том числе и «духи». Проще говоря, усиление вечным быть не может по определению. Отсиделись в безопасном месте, дождались, пока всё успокоится, и гуляйте себе на все четыре стороны. Ну, не через КПП, естественно, а где-нибудь мимо. Везите своего фигуранта куда хотите...
– А вот вопрос, – рассеянно пробормотал Иванов, изучая запаянную в целлофан карту Северного Кавказа и прилегающих областей, висевшую рядом со столом на штативе. – Ну и куда они его теперь потащат?
– Интересный вопрос, – оценил Серёга. – Ориентировки на каждом столбе. Здесь он рано или поздно засветится. А в Москву возвращаться вообще нет смысла. Там чекисты работают не в пример проворнее тутошних...
Да, вопрос вполне резонный. В Чечне Мовсар может чувствовать себя спокойно только в тех сёлах, где его клан имеет поддержку. Учитывая то обстоятельство, что чеченская ветвь клана потеряла практически всех мужчин, а при жизни эти потерянные успели обзавестись не одним батальоном кровников, поддержка в данном случае – понятие зыбкое и очень неустойчивое. Догадались бы объявить за голову солидное вознаграждение – уже принесли бы. Не привели, не привезли, а именно принесли – голову...
А в Москве Мовсар теперь не жилец, это точно. Пути назад отрезаны, законопослушная жизнь кончилась, на мирной карьере поставлен жирный крест...
– Один вариант – в горы, – заметил Петрушин. – Или в отряд, или через грузинов – в Баку, потом в Турцию.
– А смысл? – спросил Костя.
– То есть как это – «смысл»? Тут и коню понятно: чтобы удрать в безопасное место, затаиться...
– А смысл? – испорченной пластинкой отозвался Костя.
Все дружно посмотрели на психолога. Костя сидел на корточках, привалившись спиной к палаточной стойке, и чертил шомполом какие-то закорючки на утрамбованном до бетонной твёрдости земляном полу. На лавке места не было – Вася разлёгся.
Вид у психолога был не то чтобы совсем уж отрешённый, но определённо рассеянный. О чём-то он там себе размышлял, как всегда, до какого-то момента – отвлечённо от общего контекста. Таким образом Костя размышлял вот уже четвёртый день. Чего-то там такое рожал, но что именно, пока никому не понятно.
– А попроще? – хмуро буркнул Петрушин.
– Доктор считает, что всё это неспроста, – высказался Иванов, за год совместной деятельности досконально изучивший «загибы» психолога (как, впрочем, и особенности всех остальных членов команды – тут ни одного «линейного» нет). – И что тут имеет место какой-то подвох.
– Он самый, – кивнул Костя. – Он самый...
– Ситуация, безусловно, несколько странная, – деловито вступил в полемику Серёга. – Больно уж мальчонка резвый попался... Но, может быть, доктор несколько иначе, чем остальные, понимает этимологию такого понятия, как «подвох»? В чём именно подвох?
– Да во всём, – Костя запыхтел, усердно вычерчивая шомполом почти правильную окружность. – Кругом – один сплошной подвох.
– Там у канала был подвох! – вдруг торжественно выпалил Вася. – Такой здоровый и вонючий! Что весь отряд едва не сдох! Эмм... Когда бы не помог нам случай!
– О! – Лиза даже бинты отложила, чтобы изобразить аплодисменты. – Военная лирика. Браво, браво... Бис! Впрочем, нет, не надо – бис. Это получается только единожды, когда от души... А зачем «вонючий»? Только лишь чтобы срифмовать «случай»? Или в этом какой-то скрытый смысл?
– Трупы воняют, – простенько пояснил Вася, приятно порозовевший от похвалы. – Не зима, чай. Завалили бы нас всех – были бы трупы...
– Налицо гиперболизация. – Серёга критически покачал головой. – Это мы – отряд? Вчетвером?
