что не запомнил, американец подскажет».
Противно заверещал зуммер. Майор дернулся. Словно когтистая лапа ворона цапнула по сердцу. Замигала контрольная лампа на табло. Кто-то требовал открытия входной двери. Киселев шумно двинулся на выход.
— Это Сирень, — бросил он Михаилу, небрежно переступив через убитого американца. — Смотрите в оба!..
— А вот и я, — тихо и устало произнесла девушка, опустив тяжелую рацию на пол, дотронулась до плеча Михаила.
Разведчик обернулся, чуть подался назад. Глаза ярко вспыхнули, потеплели. Невольно коснулся рукой до измазанного милого лица, восхитился в который раз тонкими линиями бровей, небесным цветом глаз. Форма лейтенанта ВВС шла Инге. Подобранная по размеру, она делала ее не менее женственной, но подчеркивала независимый, воинственный характер, прямо вызов мужчинам.
— Устала? — обронил сочувственно разведчик.
— Не то слово, Миша. На сердце беспокойно. В голове все перепуталось. С кем воюем, против кого воюем? Фашисты убили маму и брата, а мы сейчас им помогаем. Не понимаю…
— Позже поймем, — деловито буркнул Михаил, — так надо, — отвел взгляд.
Инга прислонилась к прохладной стене. В глазах непомерная усталость и растерянность, безразличие к лежащим американцам.
Караульные, услышав женский говор, робко зашевелились, но подняться боялись. Два трупа своих товарищей, лежащих вблизи, наводили ужас. Никто не желал оказаться на их месте.
— Не кисни, скоро отдохнем, — уверенно добавил Михаил, справившись с душевным волнением, вспыхнувшим при появлении Инги. — Сейчас помогай. Все делай быстро, что тебе скажу.
— Что нужно делать? — Инга выпрямилась.
— Возьми автомат, что лежит возле сержанта. Не трясись, он мертвый. Да и эти, — Миша указал головой на пленных, — не двинутся без моей команды. Трусы еще те, если дашь по зубам.
Девушка выполнила команду разведчика.
— Я готова.
— Молодец! Слева по проходу есть комната для чистки оружия. Открой ее и вызывай американцев по одному, чтобы они туда заходили. Убитых пусть тоже заносят. Поясные ремни, магазины с патронами оставляют на полу. Объясни: будут вести себя тихо — останутся живыми. При малейшем шараханье стреляй. Ты это делаешь неплохо. Только стань дальше от двери. Я здесь, рядом. Задачу поняла?
— Поняла, — ответила Инга. Сосредоточившись, заговорила жестко на английском языке.
Вид грозных ощетинившихся немецких диверсантов, переодетых в форму десанта США, подавил волю американцев. Солдаты безропотно, по одному, прижимаясь к стене, забегали в карцер. Последний солдат принес ведро для параши. Через пять минут пленные тихо, как мыши под веником, сидели в тесной комнате. Караульное помещение было полностью в руках советских разведчиков.
Миша сдвинул засов, повесил замок.
«Теперь можно расслабиться», — подумал он. Помещение было хорошо натоплено, и он снял зимнюю куртку, прошел на кухню. Там стояли термосы с едой.
— Сирень, иди сюда! — крикнул довольный разведчик. — Я нашел еду! Сейчас позавтракаем.
Инга послушно заглянула на кухню, растерянная и подавленная из-за боя с американским караулом. Миша, видя ее состояние, шагнул навстречу, обнял.
— Ну что ты раскисла? Из-за этих американцев? Да плюй ты на них, — девушка не сопротивлялась, молча уткнулась головой в плечо. Миша почувствовал гибкое податливое тело. Инга дрожала. Нервная дрожь передалась и Михаилу. Защемило в сердце.
— Что ты, Инга? Не разводи мокротень! Успокойся, — пробасил Миша как можно нежнее. — Сейчас попьем чайку, наши скоро приедут. К вечеру помощь подойдет.
Сильная мозолистая ладонь мягко заскользила по спине, поглаживая и успокаивая радистку. Девушка всхлипнула.
— Мне страшно, Мишенька, — зашептала Инга сквозь слезы. — Этот ненасытный Ольбрихт, Варшава, Берлин, прыжки, кровь, погони… Я устала от всего этого кошмара, Мишенька. Я устала быть сильной, железной комсомолкой. У меня нет сил больше держаться. Я выдохлась. Я на пределе своих возможностей. Мне плохо… — слезинки стекали медленно по бледному исхудавшему лицу, оставляя грязноватые следы. Глаза набухли, из небесно-голубых они превращались в мутно-серые. Янтарные пряди выбились из-под пилотки. Облик воинствующей амазонки стирался до уровня жалкой школьницы-десятиклассницы, провалившей вступительные экзамены.
— Все, милая, все, прекрати реветь, — Миша наклонился и робко дотронулся губами до бескровных дрожащих губ Инги. Бешено заколотилось сердце. Удары молоточками отдавались в висках. На душе разлилась феерия нежности. Поток бессвязных ласковых слов вырвался из разгоряченной груди Михаила. Руки сжимали драгоценное тело, не хотели отпускать. Инга затихла, повисла на сильных руках Медведя. Их губы встретились. Какие-то секунды застенчиво дотрагивались, обволакивались, играли, но с каждым мгновением все смелее шли друг к другу, пока не слились воедино в продолжительный, страстный поцелуй…
— Подожди, Мишенька, — девушка нехотя отстранилась от горячего тела Медведя. — Звонят, слышишь?
— Звонят? — Миша прислушался. Пальцы молниеносно застегивали пуговицы форменной полевой куртки. — Это не в дверь, это телефон, любимая. Да, это разрывается телефон начальника караула, — уверенно подтвердил разведчик и вновь впился губами в Ингу.
— Все, достаточно, дорогой. Хватит! — девушка вынырнула из-под ласковых рук Михаила. — Надо ответить. Быстро одевайся, наши тоже должны подъехать. Девушка отвернулась и стала поправлять десантную форму.
Звонок рокотал не переставая, заглушал спешные звуки шагов разведчиков.
— Бери трубку, Инга. Ответь! — потребовал Михаил тревожным голосом, войдя в комнату.
— Что я скажу, Миша? В голову ничего не приходит.
— Придумай. Ты же лейтенант ВВС США.
— Хорошо, подожди… Есть идея! — глаза девушки повеселели. Лицо прояснилось. Она уверенно подняла обезумевшую трубку.
Инга разговаривала недолго. После нескольких фраз заулыбалась, а затем прыснула, убрав трубку. Заулыбался и Михаил, не понимая причины веселья.
— Есть, — наконец ответила по-английски девушка, закончив разговор.
— Кто звонил, говори, — сразу затребовал Миша.
— Звонил дежурный из штаба армии Ходжеса. Требовал начальника караула. Я представилась офицером воздушного флота, невестой офицера Сильвера. Мол, все на смене караула, отдыхающая смена спит. Она же в отпуске, приехала к жениху, ждет его возвращения. Услышав это, дежурный майор разразился проклятиями за бардак в карауле и грозился всех посадить за отвратительную службу. Это меня и рассмешило. В конце концов он успокоился, записал, кто принял информацию от него, и положил трубку.
— Что за информация, Инга?
— Штаб передал, что получены сведения из передовых частей Арденнского выступа о провокационном нападении немцев на отдельных участках фронта. Потребовал проявлять бдительность на объекте армейского подчинения. О происшествиях докладывать немедленно.
— Ух ты! — воскликнул возбужденно Михаил, заходил по просторной комнате. — Операция началась. Не обманули немцы. Значит, через сутки будут у нас. Американцы, американцы! Вашей самоуверенности можно только позавидовать. Провокация! Ну-ну! В 41-м мы тоже говорили о провокации… — Миша довольно потирал ладони. — Лишь бы днем из города на нас не поперли саперы и артиллеристы. Ничего, продержимся. Ну где же наши? Стрельбы давно не слышно. Пожрать бы что, а, Инга? — глаза разведчика игриво блестели. Он подошел к Инге и подтолкнул в сторону выхода на кухню.
— Неси, дорогая, ночной американский паек.
— Есть, товарищ гвардии лейтенант! —
