Белая кровь Тавриды - Александр Александрович Тамоников

– Пошли! – резко произнес Гадюкин, поднимаясь. – Совещание закончено!

* * *

На приисках никто не обратил на них внимания. Народу здесь сновало немало, и это было хорошо. Проще всего затеряться именно среди людей. Это азы, известные любому диверсанту и шпиону. Несколько раз мимо диверсантов прошли вооруженные солдаты в количестве двух человек, но и они не обратили на Гадюкина и его компанию внимания.

– Край непуганых птиц, – сквозь зубы произнес Серьга. – Ну-ну…

До полудня диверсанты разведали все, что им было нужно. По всему выходило, что задача у них была не такая и сложная. Доступ к буртам был беспрепятственным. Ну или почти беспрепятственным, учитывая, что на приисках все же имелась какая-никакая вооруженная охрана.

Правда, неизвестно было, сколько людей могло быть на соляных приисках ночью. Вообще, добывают ли соль по ночам или только днем? Об этом Гадюкин спросил у штатского начальника – того самого, с одной рукой. Разговор Гадюкин завел издалека.

– И как продвигается наша очередь? – спросил Гадюкин у начальника.

– Эк какой ты нетерпеливый! – покачал головой начальник. – Не все так скоро!

– Ну, так меня ждут с солью! – пояснил Гадюкин. – Потому и спрашиваю.

– Понятно, что ждут, – согласился начальник. – Всех ждут. Но что же поделать? Вас – много, соли – мало, добывают ее медленно… Придется подождать.

– Понимаю, – голосом расстроенного человека произнес Гадюкин. – Что ж, будем ждать… А, кстати, почему же медленно? Организовали бы работу в две смены. Круглосуточно. Добывали бы и днем, и ночью. Глядишь, и дело пошло бы быстрее.

– Ночью темно, – скривился начальник. – Ничего не видать ночью-то. Да и люди тоже не железные. Им тоже надо отдохнуть. Работенка-то не из легких. Весь день на жаре да на ветру… Верблюд и тот не выдержит, если днем и ночью работать. А то – люди.

– Это да, – осторожно согласился Гадюкин. – Вижу, что за работенка… К тому же еще и домой надо добираться людям-то… Пока туда, пока обратно…

– И это тоже, – согласился начальник. – Хотя те, которые издалека приезжают, так те и ночуют прямо на приисках. Видите те строения вдалеке? Это казармы. Там-то народ и живет. Не слишком веселое житье, ну да что же поделать? Стране нужна соль! И штатским она нужна, и на фронте…

– Понимаю, – сказал Гадюкин, прощаясь с начальником. – Ну, так мы будем наведываться, узнавать, как движется наша очередь.

– Да, конечно, – согласился начальник. – Наведывайтесь.

Обратно в деревню, к местам своего постоя, диверсанты возвращались тем же порядком. То есть пешком. На полпути остановились, присели на обочине дороги и устроили еще одно совещание.

– Расклад просто-таки идеальный! – сказал Гадюкин. – Ночью людей на соляных приисках намного меньше. Да, они есть и ночью, но ночуют в казармах. А казармы далеко. Километр от приисков, если не больше. Так что, помимо охраны, никого и нет. Да и охрана, я так думаю, не слишком усердствует. Видали мы ту охрану…

– И все-таки я думаю, – сказал Крот, – что взрывать нам ничего не нужно.

– Это почему так? – вскинулся Жених. – Тогда зачем мы здесь? Кто мы такие?

– Да ты вначале выслушай! – глянул на Жениха Серьга. – А то будто кипятком тебя ошпарили. Вот ведь какой неуемный враг советской власти! Выслушай сначала. Может, человек дело говорит… А ты, Крот, продолжай.

– Ты давеча сам говорил, что взрыв – дело громкое, – сказал Крот, взглянув на Серьгу. – И это так – громкое. А коль громкое, то, значит, и одноразовое. Мигом набегут всякие… Милиция, солдаты…

– СМЕРШ, – усмехаясь, дополнил Серьга.

– Может, и СМЕРШ, – согласился Крот. – Да нам, в общем, и без разницы. Главное, что набегут. Устроят расследование и усилят охрану. И потому никакого второго сеанса у нас не будет. А то, может, и головы лишимся.

– И что же ты предлагаешь? – спросил Гадюкин.

– Применить отраву, – ответил Крот. – Как и было сказано раньше… Оно, может, получится не так и скоро, но зато…

– Получится страшнее, – повторил свои сказанные утром слова Серьга.

– Да, страшнее, – согласился Крот. – О том я и толкую. А ежели к тому же вокруг этого дела поднять шум… Вот, мол, вся соль отравлена, недоглядела советская власть, спасайся кто может!.. Тогда, я думаю, добыча соли и вовсе затухнет. Надолго затухнет. Пока разберутся, что к чему, советская власть будет жить без соли. И на фронте, и в тылу. А это дополнительный повод для недовольства. Чего мы и хотим добиться. Разве не так?

– Так, – за всех сказал Петля. – Именно такое задание нам и поручили…

– Да, – сказал свое решающее слово Гадюкин. – Так и поступим. Будем травить бурты. На первое время яда хватит. А потом сообщим по рации и нам пришлют еще…

…Вечером, когда стемнело, Крот и Хитрый отправились в мертвое село к тайнику, где хранились припасы: консервы, оружие, взрывчатка, яд, рация. Вернулись они ближе к утру. Гадюкина, как и было договорено, будить не стали. О результатах своего похода они сообщили ему лишь утром.

– Все в порядке, – сказал Крот. – Поговорили с начальством… Нам велят поторопиться.

– И все? – с некоторым недоумением спросил Гадюкин.

– А что еще? – с таким же недоумением ответил Крот.

– Почему же – все? – усмехнулся Хитрый. – Еще сказали, что целуют нас нежным фашистским поцелуем. Всех по очереди.

На следующее утро Гадюкин вновь вывел своих подчиненных в степь. Степь – идеальное место для всякого рода разговоров. Никого поблизости нет, никто тебя не слышит, не видит.

Надо было приступать к решительным действиям. То есть надо было разыскать тех лиц, которые являлись замаскированными и до поры бездействующими фашистскими агентами. Отступая из Крыма, фашистская разведка оставила их на полуострове и велела ждать урочного часа. И вот такой час для них наступил.

Кем были эти люди – о том Гадюкин знал приблизительно, а остальные диверсанты и вовсе не знали. Фашистский майор-разведчик, инструктировавший Гадюкина перед отправкой его в Крым, сказал лишь, что все они – местные жители. Кто-то был русским, кто-то – крымским татарином, кто-то – из немцев-колонистов, которые по каким-то причинам не были вывезены в начале войны с полуострова. И вот теперь диверсантам необходимо было разыскать этих людей. Выражаясь шпионским штилем, «разбудить».

Всего таких «спящих» агентов было шестеро – ровно столько же, сколько и диверсантов. Иначе говоря, по одному на каждого диверсанта. Однако же в шпионском деле – своя собственная арифметика. Было рискованно встречаться со «спящим» агентом один на один. А вдруг он уже разоблачен? Сам ли явился с