Можно показать хорошие результаты.
Состав сегодняшней «труппы» невелик. Я, мои «тени» — Аскер и Курбан, два гранатометчика — тоже в двухстах метрах от «снайперского» дома, только юго-восточнее моего места сидения, и две пары диверсантов в «Нивах»: одна на сорок пять градусов юго-восточнее меня, по ту сторону дороги, вторая просто стоит за поворотом на обочине дороги на «Северный». Я нажимаю кнопки, Курбан документирует, гранатометчики отстреливают две «Аглени» и, тут же превратившись в мирных жителей, уходят пешком. Диверсанты, когда придет срок, развозят «сюрпризы» и тоже превращаются в мирных жителей. Хорошо у нас тут мирным жителям. Если при осмотре у тебя нет характерных мозолей на пальцах, синяков на плечах, кожа чиста от пороховой копоти, тебя нет оснований задерживать. Это устаревший способ определения принадлежности к ИВФ (незаконным вооруженным формированиям). Это работает только с рядовыми моджахедами. Специалисты давно научились как маскировать данные признаки, так и вовсе не допускать их появления. На руки надеваются перчатки, используется специальная смазка, капроновые маски и так далее — нет необходимости раскрывать все тонкости, у каждого масса своих методов…
В 09.47 на КПП заезжает «газель» Рашида Бабаева.
— Экшн, — командую я Курбану, который примостился рядом со мной с видеокамерой в руках.
Курбан снимает. Когда-нибудь километры пленки, которые он отснял, работая со мной, будут просматривать суровые люди в штатском и хмуро качать головами. А может, и не будут — это уж как Аллах распорядится. Я за славой не гонюсь, постараюсь сделать так, чтобы этот трогательный момент не наступил как можно дольше.
«Газель» минует шлагбаум, останавливается у здания, слепленного из бетонных блоков. Выходит Рашид, общается с омоновцами. Вот он достает упаковку с пивом… Прощай, Рашид. До встречи в аду.
Я вытягиваю руку с пультом в сторону КПП и нажимаю кнопку.
Пыххх!!! Да, взрыв не всегда бухает. У каждого взрыва есть своя тональность и неповторимый колорит. Сейчас он именно «пыхает». Мягко так, интимно. «Газель» неохотно подпрыгивает и стреляет во все стороны фрагментами кузова и трансмиссии. Стоящих вокруг людей легко разбрасывает, как тряпичных кукол. Взрывная волна мгновенно сметает будки на шлагбаумах и тенты палаток на базарчике. Кому-то там не повезло. Не надо так близко с оккупантами торговать, это опасно для жизни.
Чу-чуххх!!! Со стороны юго-восточной пятиэтажки с интервалом в полсекунды стартуют «Аглени». Середина второго этажа «снайперской» «свечки» возмущенно плюется густыми сгустками рыжего крошева… Такгтак, и что у нас там? Ага!
«Свечка», как будто несколько секунд поразмышляв, плавно и, как мне кажется, совершенно беззвучно складывается до самого основания. То есть не рушится с треском и гулом, как можно было бы ожидать, а именно складывается: аккуратно, как будто действительно свечка сгорела, только показано это на сильно ускоренной съемке. Через несколько мгновений КПП и местность на сто метров вокруг погребены в густом облаке рыжей взвеси. Из этого облака раздаются отчаянные вопли и крики о помощи. Но это уже норма при таком течении событий.
— Заводи, — командую я Аскеру.
Аскер спускается к машине. Мы с Курбаном не торопимся. Надо доснять завершающий эпизод. Это может занять от десяти минут и более, Аскер три раза успеет прогреть двигатель.
— Южнее, — корректирую я Курбана.
Курбан увлекся съемкой зоны разрушения, а там уже смотреть нечего, все скрыто монументальным столбом рыжей пыли. Надо снимать наши «Нивы», которые неспешно петляют по трассе (раскладывают «сюрпризы» по обочинам, в шахматном порядке — справа и слева), останавливаясь через каждые пятьдесят метров. Помощь можно ожидать с двух направлений — со стороны «Северного» (там госпиталь) и из местной горбольницы. Понятно, для чего понадобилось рушить «свечку»? Не только ведь из-за амбиций и для пущего шума. Тут, напомню, везде подступы «лысые», сразу бы заметили. А сейчас они спокойно разложили «сюрпризы», за пару минут, и убрались восвояси. Все, осталось ждать дальнейших шагов противника.
Минут через семь из облака рыжей пыли выезжают две «БМП» и направляются прочь от города, в сторону «Северного». На броне разместили раненых. Хороший у них командир. Быстро все сделал. Наверное, и в первую войну тут был. Раньше, когда активные боевые действия были, все так делали — своих раненых самостоятельно транспортировали в госпиталь. Не ждали никаких медбригад и санитарных бортов, потому что это было бесполезно. Сам о себе не позаботишься, никто и не почешется.
У нас для командира сюрприз. Я достаю из сумки второй пульт, с десятью кнопками. Теперь главное, чтобы диверсанты последовательность не перепутали. Я каждый «сюрприз» пометил порядковым номером.
Головная «БМП» приближается к первому «сюрпризу». Меток нет, приходится работать по памяти, но я постарался хорошенько запомнить, в каких местах разложили «СВУ».
Пропускаю их дальше, жду, когда головная машина поравняется с третьей точкой.
Дух!!! — громко и хлестко звучит взрыв. «БМП» идут с маленьким интервалом, на обоих достается в разной степени всем бойцам — и раненым и сопровождающим.
Несколько человек падают с брони в грязь.
Машины по инерции проскакивают мимо. По всем законам тактики, им бы теперь прибавить скорость и побыстрее проскочить опасный участок. Так положено действовать, если попал под огонь при движении по вражеской территории.
Потеряли бы четверых-пятерых, остальные спаслись бы.
Но они не считают эту дорогу вражеской территорией. Позади родной КПП, здесь их зона ответственности, да и раненых потеряли… «БМП» останавливаются, головная крутит башней по сторонам, злобно щерясь на враждебный мир зрачком 30-мм пушки. Насчет зрачка не сочиняю, я его вижу. Сижу под правильным углом к месту событий, дым мне не застилает сектор, труба у меня такая, что ни один бинокль в подметки не годится.
Уцелевший десант обоих «БМП» спешивается, приседают — кто-то там горлопанит, пытается руководить на фоне новых криков о помощи и воплей раненых.
Самое время привести в действие четвертый заряд.
Дух!!! — держите еще, для поправки настроения.
Убойное действие поражающего элемента довольно относительно, до четвертого заряда метров двадцать. Но опять понемногу достается всем. Люди падают на дорогу, отчаянно орут. Со стороны КПП бегут несколько человек, наверное, думают, что могут как-то помочь.
Дух!!! — активируем заряд номер один.
М-да, я вам сочувствую. Сейчас вам трудно и странно. Невредимых на дороге уже нет, повезло только тем, кто был внутри «БМП». Что теперь делать ребяткам?
Возвращаться на КПП? Там только что подорвалась группа, ринувшаяся на помощь.
Никто не даст гарантии, что на этом коротком отрезке больше не осталось зарядов. Я точно не дам. Грузить всех раненых под броню и прорываться к «Северному»? А вдруг там, дальше, противотанковые мины стоят? При данной неразберихе и панике нетрудно предположить и такой вариант развития событий. И потом, кем грузить? Все раненые.
Ребятки корчатся в грязи и жестоко страдают. Сейчас начнут делать глупости. На глупости у нас еще осталось два заряда.
А вот и помощь со стороны города. С момента стартового подрыва прошло не более десяти минут, быстро они сориентировались. Едут два санитарных «рафика», впереди милицейский «УАЗ» с сиреной и включенными мигалками. Ближе, ближе… С этой стороны у нас обратный отсчет. Вот «УАЗ» поравнялся с девятым зарядом, КПП — рукой подать…
Дух!!! — «УАЗ» получает в левый борт солидную порцию поражающего элемента, катится по инерции метров десять и останавливается. «Санитаркам» досталось поменьше, но веером зацепило обе.
Окровавленные менты и люди в белых халатах вываливаются на дорогу. Что-то орут друг другу, двое тащат из двери «УАЗа» безжизненное тело водителя. Трое решительно устремляются к КПП…
Дух!!! — а дальше все та же однообразная картина. Люди лежат на дороге, корчатся от боли, истекают кровью и решительно не знают, что им теперь делать.
Слышу чей-то тоскливый вой. Так воет смертельно раненный волк, понимая, что смерть рядом и ничто в этом мире уже не может спасти его.
Вот, в общем-то, и все. Привыкайте, федералы. Эта не ваша земля, она в любой момент может взорваться у вас под ногами. Скоро вы будете бояться шаг ступить, без щупа и миноискателя в туалет не выйдете.
Привыкайте, лояльные нохчи. Находиться рядом с федералами смертельно опасно. В любой момент можно умереть. Если у них что-то случилось, помогать ни в коем случае нельзя. Это так же опасно, как и находиться рядом. Пара недель такой работы, и они тут будут как прокаженные, к ним на пушечный выстрел никто не подойдет.
С момента начала акции прошло двенадцать с половиной минут. Дольше оставаться нельзя, скоро тут будут «вертушки». Как я отношусь к «вертушкам», я уже говорил. Дело сделано, пора убираться.
