– Володя, ты как? – прошептала Настя сквозь стиснутые зубы, затылок нещадно пульсировал и саднил.
– Терпимо, – отозвался солдат, нащупывая Настину руку и пытаясь поднять ее на ноги. – Они у вас все записки забрали. Моя тоже там была?
– А вот и нет! – со злорадством ответила Бестужева. – Твою я спрятала.
– Надо ее съесть, – предложил солдат. – Узнают, что это я вам сообщил, точно убьют.
Настя представила, как будет жевать записку, которую достала из трусов, и ее чуть не вырвало. Вдруг в темноте раздался до боли знакомый голос:
– Здравствуй, Настя! – И в углу, чуть в стороне от того места, где сидела она с Муляновым, кто-то зашевелился и закашлялся.
Девушка взвизгнула и поспешно зажала рот рукой.
– Кто здесь? – хриплым голосом спросил Володя, хватая Настю за руку.
– Не пугайтесь, я священник. Отец Федор.
– Господи! Вы здесь?! Живой?! – закричала Настя и попыталась подняться на ноги, скользившие по каким-то тряпкам и гнилым палкам.
– Осторожнее, тут много всякого хлама, – предупредил отец Федор. – Посидите немного на месте, а когда глаза к темноте привыкнут, тогда и двигайтесь.
– Что с вами случилось? И вообще, где мы? – засыпала священника вопросами журналистка.
– Узилище преступников, – кашляя, ответил священник. – Я-то ладно, а ты как здесь оказалась? И кто это с тобой?
– Солдат из этой части. Он мне записку написал, что тут творится неладное, и про вас тоже.
– Значит, вы про эту записку говорили?
– Да. А вообще, я с отцом Василием приехала вас искать. Ни милиция, ни МЧС не чешутся, а мы заподозрили, что с вами что-то случилось. Особенно после вашего звонка.
– Как же вы про эту часть догадались-то?
– Мы прошли по всему вашему маршруту. А насчет части… ваш же звонок и помог догадаться.
– А отец Василий где? – с надеждой в голосе спросил священник. – Про него никто не знает?
– Теперь знают, – с горечью проговорил Мулянов.
– То есть знают, – поправила его журналистка, – но не знают, где он. Если до девяти вечера я из части не выйду, он поднимет шум.
– Правда? – оживился Мулянов. – Тогда у нас есть шанс.
– Какой шанс? – усмехнулся в темноте отец Федор. – Я тут уже несколько дней сижу, и никто меня не ищет, даже не догадываются, что я тут. Вы, правда, догадались, но на этом все мои надежды исчерпаны. Не понимаю, почему они меня не убили?
– Может, ждали, что вы за собой еще кого-то приведете? – предположил солдат.
– Что ж, привел вот. Значит, все.
– А что их заставило сюда вас бросить, почему они на это пошли? Вы что-то узнали?
– Сюда я попал по собственной глупости и самонадеянности. Исповедовал солдатиков, и один из них мне рассказал, что не убежали двое из части, а убиты и здесь же где-то закопаны. И про оружие с патронами рассказал.
– Дружок мой рискнул, – понял Мулянов. – Мы с ним вместе докопались, чем тут офицеры занимаются.
– Ну, а я пошел к командиру, – продолжал священник, – глаза ему собрался открывать на то, что его подчиненные за его спиной творят. Он особиста вызвал – и давай меня на пару допрашивать. Поздно я засомневался. Солдатика не выдал, а сам вот тут сижу.
– Надо же что-то делать, – горячо заговорила Бестужева. – Не может быть, что вся воинская часть из одних преступников состоит. Их же горстка. Надо кричать.
– Бесполезно, – проворчал отец Федор. – Я пробовал. Во-первых, отсюда звук еле доносится, да и до казарм далеко. А во-вторых, услышали меня и тут же прибежали. Избили так, что я два дня дышать не мог. Могут и совсем убить. Нет, это не выход.
– Надо выбраться! – твердо заявила Настя. – Ну-ка, Володя, что это за погреб такой? Ты же здесь давно служишь, припоминай.
– Это не погреб, это дзот, дерево-земляная огневая точка. Они у нас по всему периметру расположены, для организации круговой обороны части в случае возможного нападения противника. Только содержатся они вот в таком состоянии. В прошлом году, правда, мы два восстановили, настил меняли, дерном перекрывали, а остальные так и стоят заброшенные. Тут справа должна быть амбразура.
– Есть такая, – согласился отец Федор. – Только она железом снаружи забита. Не поддается.
– А вы пробовали?.. – начала Настя.
– Пробовал, не получается. Я в перекрытии начал лаз делать, только у меня сил не хватает. Избили сильно.
– Давайте я попробую, – оживился солдат.
– Приглядитесь, видите в щель лунный свет пробивается. Вот тут я и расшатывал бревна.
Мулянов поднялся на ноги и стал шебуршать чем-то в темноте.
– Точно, сгнило все, – наконец подал он голос. – Тут не бревна, а так, бревнышки и толстые жерди. В два наката, поперек друг другу уложены. Вот, зараза, уперлось! Не поддается больше. Пролезть невозможно.
Настя посмотрела вверх. На фоне звездного ночного неба виднелась небольшая щель в перекрытии.
– Это вы, мужики, не пролезете, а если мне попробовать? – предложила она. – Я худее, и плечи у меня уже. Может, пролезу? Ну-ка, Володя, подсадите меня.
Мулянов наклонился, крепко обнял Бестужеву за ноги и приподнял ее. Настя ухватилась руками за раздвинутые тонкие бревна, на какой-то момент ей удалось просунуть в щель руки до самых плеч. Но Мулянов не смог ее удержать, пришлось спрыгнуть на землю.
– Еще бы чуть-чуть! Мне кажется, если поднатужиться и держать меня снизу покрепче, я пролезу. Точно, куртку надо снять и свитер, чтобы не цеплялся.
– Ну-ка, давайте я тоже помогу, – со стоном стал подниматься священник. – Только, если получится, куда бежать? Наверняка эти злодеи оставили кого-нибудь на карауле. Уж больно быстро прибежали, когда я кричал. Может, в казарму, где солдат много? Защиты просить?
– Нет, нельзя в казарму, – ответил Мулянов. – Да и добежать можем не успеть. Я знаю куда. Тут лаз в колючей проволоке есть, незаделанный. Наверное, они через этот лаз и передают оружие, патроны. Я видел, как ящики ночью прятали за боксами. Если бы на машинах через КПП вывозили, то прятать не нужно было.
– Тогда рассказывай, – потребовала Настя, снимая с себя куртку и стягивая через голову свитер.
– Как выберетесь на крышу дзота, сразу сползите вправо. Если наверху кто-то нас сторожит, он где-нибудь у боксов, а вы вправо ползите. Доползете до ограждения – осмотритесь. На крыше второго бокса стоит бочка из-под битума, вчера крышу заливали. Ползите вдоль ограждения влево и как раз на уровне этого бокса ищите проход. Там на деревянных столбах «колючка» везде гвоздями прибита, найдите, где она проржавела и отломилась. А еще несколько ниток проволоки просто зацеплены шипом за гвоздь. Осторожно с гвоздя ее снимите и подползите. Потом постарайтесь обратно зацепить. Если не получится, попробуйте найти какую-нибудь палку и подпереть нижний ряд проволоки. Только в том месте, где вы сможете под нее пролезть. Понятно?
– Где трупы солдатиков закопали? – неожиданно спросил священник. – Пусть Анастасия тоже знает. Если выберется, всем расскажет, улика все-таки.
Бестужеву передернуло от страха. Как может отец Федор спокойно намекать на то, что она не успеет с помощью и останется последним живым свидетелем?
То, что было без пяти минут девять, значения уже никакого не имело. В этом отец Василий отдавал себе отчет. По большому счету, не стоило ждать и до девяти вечера, как они с Настей договаривались. Выйти или выехать Бестужева должна была еще засветло, если в воинской части ее ни в чем не заподозрили и ее легенда сработала.
Весь день отец Василий наблюдал за КПП части, вглядывался в проезжающие машины и молился. Молился ниспослать удачу, помочь Анастасии и отцу Федору, просил защитить их. Молитва успокаивала, помогала мыслить ясно и просто. Священник верил, не просто надеялся, а именно верил в то, что отца Федора удастся найти и спасти и что с Настей тоже ничего не случится. Если понадобится, Господь даст ему силы и мужество отвести беду.
Еще одна машина проехала в сторону части. Очень хорошо, что до сих пор ни одна не выехала. Это давало уверенность, что Настя все еще там. И, значит, она в опасности. Если бы решила остаться заночевать или пришлось вернуться позже условленного срока, она обязательно позвонила бы. Раз не позвонила и не покинула часть, значит, ее там удерживают насильно. Кроме преступников, сделать это некому. Значит, не ошиблись они насчет отца Федора. Значит, нужно приступать к действиям и ему, отцу Василию.
Священник пошел вдоль дороги к воротам КПП, стараясь держаться так, чтобы слиться с деревьями и кустами орешника. Он намеревался первым делом провести рекогносцировку местности, а потом уже принимать решение о дальнейших действиях. Минимум, что надо сейчас сделать, – это обойти всю воинскую часть по периметру и осмотреться. Могли быть еще одни ворота, например прямо со складской зоны или из городка, где живут семьи офицеров. Отец Василий не верил, что оружие и все, что продают в этой части, вывозится прямо через ворота. Наверняка есть шанс найти в лесу место, где ящики передаются прямо через колючую проволоку или через замаскированный проход.
