– Хитровыделанный какой, – надулся Крикун. – Собрался стрясти бабки за одну работу с двух заказчиков… Вот тебе, Чичо, на нас теперь будешь работать. – Он сунул сыщику под нос «боевой» кулак, и тот поежился.
– Обойдемся без угроз, – миролюбиво сказал Андрей, – Чичо – свой парень, повелеваю относиться к нему уважительно. План у нас такой же оригинальный, как сюжет порнофильма: отсидеться в безопасном месте, добыть транспорт и потихоньку выгребать из города с целью выполнения исторической миссии. Хочу заметить, что время – половина третьего, день в разгаре. Будем надеяться, что у местной полиции еще не кончилась сиеста…
Кварталы Аллеридо, расположенные в стороне от туристических объектов, были сущей клоакой. Городок тянулся, как жвачка. Чичо вел их какими-то «огородами» – по зачумленным переулкам, заваленным мусором и пищевыми отходами, по петляющим улочкам-«удавкам», на которых даже двум пешеходам было трудно разойтись. Зной царил немилосердный, людей на улицах практически не было – большинство населения тропических стран в данное время суток сражает непобедимый послеобеденный сон. Улица спускалась под горку, с двух сторон громоздилось то, что в России назвали бы аварийным жилым фондом. Фавела – трущобный район. Ветхие двухэтажные дома со сложными переплетениями подъездов и балконов, набитые доверху мусорные баки. Несколько подростков с шоколадной кожей и белоснежными зубами сидели кружком и во что-то играли. Явно не в монополию – атрибутом игры выступал устрашающий нож с костяной рукояткой. Угрюмо покосились на «чужих на районе», но конфликт не разгорелся – Чичо здесь знали. Подтянутый мулатенок в дырявой майке и с пухлыми губами вальяжно кивнул. Чичо отстал от «временных попутчиков», засеменил к пацанам и принялся с ними приглушенно общаться. Полицию в этой местности не любили – выслушав Чичо, парни стали посматривать на пришельцев с уважением. Вскоре детектив вернулся.
– Давайте две тысячи песо, – забормотал он, – скорее, очень нужно. Это мои знакомые, они предупредят, если приедет полиция.
Две тысячи доминиканских песо примерно соответствовали пятидесяти долларам, но Андрей расстался с купюрой без жалости. Не время жадничать. Добавил тысячу. Чичо хмыкнул и поволок пацанам «плату за присмотр». Потом подал знак идти за ним – он, кажется, снова начинал волноваться.
– С ума сойти, – восхищенно бормотал Генка, озирая нависшие над головами трущобы. – Мужики, мы находимся в историческом центре прекрасного города. Принюхайтесь, здесь атмосфера дышит стариной, какой божественный колорит…
Принюхиваться не хотелось – так и подмывало зажать нос и бежать как можно дальше. Волнение Чичо получило объяснение, когда он шмыгнул в полукирпичную-полудеревянную развалюху, сделав знак не отставать. Извилистые коридоры, подъем по лестнице, испускающей такой «колорит», что зароптали даже бывалые десантники. К удивлению, снова оказались на улице. Рельеф местности в этой части города образовывали сложные террасы, громоздящиеся одна над другой. К террасам лепились дома и улочки. Десантники изумленно озирались – все это выглядело очень сложно, мозаика лачуг, крыши строений завершались там, где начинались фундаменты верхних соседей. Трущобное местечко Вила Крузейро в Рио – только в миниатюре. Несколько зигзагов, подъемов по трухлявым лестницам, относительно опрятная постройка, упирающаяся в гору. «Прибыли», – вздохнул Чичо и объяснил недоумевающим «партнерам», что можно было пройти и проще, но в целях безопасности он выбрал именно такой маршрут. Постучал, втянув голову в плечи.
Женщина, проживающая в доме, очевидно, и была той самой Терезой Эсмеральдой – единственной подругой, согласной терпеть его неоднозначную натуру. Чичо чувствовал, что будет буря – оттого и настроение. Взорам оробевших десантников предстало живописное существо в мятом халате, с косметической маской на лице и желтой пеной в волосах, с упертыми в поясницу руками, с прожигающим взором. Генка попятился, пробормотав, что на такой кошмар он не подписывался – предупреждать надо, в конце концов. Чудовище обволокло пришельцев страшным взглядом и посторонилось, пропуская в дом… Андрей успел заметить, что внутри жилища не так уж и убого: чистенько, приличная мебель, занавески, плоский телевизор. Но дальше началось что-то непотребное. Робея и заикаясь, Чичо начал что-то объяснять – и грянула буря! Чудовище орало громовым голосом, махало кулаками перед носом побледневшего детектива, било об пол тарелки – вот это драйв! В последующие несколько минут смущенные «туристы» в полной мере познали, что такое взрывной карибский темперамент! Существо взрывалось от бешенства и негодования. Схватило с плиты сковородку, замахнулось – Чичо попятился, закрываясь руками. Она не ударила – можно представить, какой силы воли это потребовало. Но махала сковородкой у него перед носом по всем правилам фехтования – и орала, орала! В переводе на литературный русский этот страстный монолог звучал примерно так: она всегда знала, что Чичо сделали по пьяни – и вот еще одно подтверждение. Пусть его засадят, наконец, за решетку – сколько можно ее терзать? В мире столько прекрасных парней, ее множество раз звали замуж, и почему она до сих пор валандается с этим неудачником?! Уму непостижимо – вся полиция Аллеридо гоняется за этим кретином! И что ей делать – тоже в тюрьму? Ну уж нет, она решительно против. У Чичо немеркнущий талант – топить в дерьме себя и окружающих. Так еще и связался с отбросами европейского общества, которых тоже ищет полиция, хуже того – притащил их к ней в дом! Ах, это русские… ну, совсем с ума сошел! Кто такие русские? Это те, что хуже американцев?! И за что ей такое наказание в жизни?!
Она издала свой последний вопль, топнула ногой, стукнула сковородкой по конфорке и умчалась в соседнее помещение, хлопнув дверью.
Воцарилась кладбищенская тишина. Десантники с ужасом смотрели друг на друга и на окончательно расклеившегося Чичо.
– Кхм… – откашлялся Генка. – Чичо, дружище, объясни, пожалуйста… что это было?
– Мне кажется, нам лучше уйти, – заметил Проценко.
– О нет, – взмолился Чичо, – не уходите, только не это. Если вы уйдете, она меня прибьет и со скалы сбросит. Это Тереза Эсмеральда, она прекрасная женщина, вот только немного вспыльчивая…
– Немного – это да, – кивнул, выбираясь из ступора, Крикун.
– Теперь вы видите, друзья мои, – сказал Андрей, – что не только наша жизнь тяжела и неказиста. Ушла жена? Пустяк по сравнению с тем, что мы сейчас видели. Бросила подруга? Несерьезно. Чичо, мы от души тебе сочувствуем. Теперь мы видим, насколько глупо, беспросветно и лишено всяческого смысла твое существование. Одного я не могу понять – почему из всего разнообразия женщин на этих благословенных богом островах ты выбрал именно вот ЭТО? Ведь ты неглупый парень, по-своему сексуален… ну… по крайней мере, наверняка найдутся женщины, считающие тебя сексуальным.
– Перестаньте издеваться надо мной, – промямлил сыщик, – Тереза Эсмеральда ниспослана мне небом; просто вы такие невежественные, что ни черта не видите… Ладно, давайте что-нибудь покушаем, пока она нас не выгнала.
Он зарылся в холодильник и принялся извлекать холодное жареное мясо, замороженные морепродукты, кастрюльки, которые поочередно открывал, нюхал и комментировал: это тыквенный суп, оставшийся с позавчерашнего дня, это вчерашние кусочки курицы с рисом – так называемая курица карри; это копченая треска, запеченная с картошкой, это фруктовый хлеб, это подливка – яичный соус. Ведь Тереза Эсмеральда – такая кулинарная мастерица, постоянно что-то готовит, угощает своими блюдами безработных соседей, приходить к ней в гости – сущее удовольствие. А еще у нее есть работа: трудится поваром в престижном ресторане по облегченному графику, через сутки, и исправно получает жалованье – пусть и не такое большое, как хотелось бы Чичо…
Ели из кастрюль, позабыв про правила приличия, чавкали, глотали нежеваным – голод после разминок и пробежек одолел зверский. Пусть выгоняет – но хотя бы сытыми. И как-то не сразу включились, когда из соседней комнаты, постукивая шпильками, выплыла фигуристая длинноногая креолка в обтягивающем коротком платье, с пышными волнистыми волосами и бюстом как минимум четвертого размера. Андрей поднял голову… и чуть не подавился. Она стояла, постукивая носком игривой «лодочки», с высоко поднятой головой и смотрела на оголодавших парней с ироничным пренебрежением. Возможно, Тереза и не была красавицей в известном смысле этого слова, но столько в ней было грации, женственности, сексуальности, столько «здорового» эротизма в жгучих карих глазах, в заманчиво приоткрытом ротике, в глубоком декольте, подчеркивающем роскошную грудь, в крутых изгибах бедер…
– Держите меня… – спотыкаясь, пробормотал Проценко. – О, моя Кармен… Что это?
