Хрусталева привезли перебинтованного, но все-таки уверенно стоявшего на ногах. Его провели прямо в кабинет начальника управления, и генерал ГАИ, вообще опасавшийся вмешиваться в игры ФСК, тем более связанные с особой инспекцией, попросил разрешения удалиться.
Николай Аркадьевич нетерпеливо мерил шагами большой кабинет начальника ГАИ. В приемной сидело несколько экспертов, уже давших свои заключения, Синицын, Русин, дежурный следователь, двое врачей, оперативники из МВД и ФСК. В комнате кроме генерала и Хрусталева была еще секретарша, стенографирующая их беседу.
– Как вы себя чувствуете? – спросил Николай Аркадьевич демонстрируя правила хорошего тона.
– Спасибо, – измученно ответил Хрусталев, так и не понявший, почему его подняли с больничной койки и привезли прямо сюда, в кабинет начальника ГАИ.
– Вы были в автомобиле со своими знакомыми?
– Да. Мы отмечали день рождения моего друга.
– Где вы сидели?
– В «Метрополе», потом в «Арлекино», – Хрусталев называл самые фешенебельные места города. Он вдруг поморщился, – все-таки голова болит, – пробормотал он.
– Хорошо еще, что остались живы, – назидательно сказал генерал, – могло кончиться хуже.
– Моему начальству уже доложили об аварии?
– Конечно. Вы были абсолютно пьяны, – не удержался Николай Аркадьевич.
Хрусталев помрачнел. Он начал понимать, что от этого разговора ничего хорошего ждать не приходится.
– Вы сообщили им обо всем?
– Почти обо всем, – кивнул генерал, – кроме одного.
– Про девушек тоже сказали?
– Про все сказали, кроме вашего пистолета.
– Ах, этот, – засмеялся Хрусталев, – его я взял только вчера вечером. Он мне даже не был нужен. Просто положил в бардачок на всякий случай. Сейчас в городе такое творится, лучше иметь оружие при себе..
– А где ваше табельное оружие? Вам же разрешается его носить?
– Дома. Я стараюсь обходиться вообще без оружия.
– Тем не менее этот пистолет вы взяли?
– Взял, – весело, подтвердил Хрусталев, –слушайте, какое у вас звание?
– Я генерал, – важно ответил Николай Аркадьевич.
– Товарищ генерал, вам видимо не совсем правильно все объяснили, – почти ликуя, произнес Хрусталев, – и вы напрасно тратите свое время на мой допрос. Я вполне мог бы не отвечать вам. Я офицер особой инспекции.
– Это я знаю, – усмехнулся Николай Аркадьевич, – что же, в таком случае давайте знакомиться. Я действительно генерал, только не ГАИ, а Федеральной Службы Контрразведки России. Слышали про такую?
Хрусталев удивлено посмотрел на него.
– Конечно, но не понимаю, почему я вас так интересую?
– Нас интересует ваше оружие, – терпеливо напомнил Николай Аркадьевич.
– Господи, – Хрусталев схватился за голову, – я же объяснил, что это оружие случайно оказалось в машине. Слу-чай-но.
– Все правильно, – ответил генерал, – за исключением одного момента. Я не совсем понимаю, что такое «случайно». Он что, с неба свалился? Откуда вы его взяли?
– Мне его дали, –чуть поколебавшись ответил Хрусталев.
– Кто именно? – спросил генерал.
– Мой знакомый, – выдавил Хрусталев.
– Вы же офицер, – возмутился Николай Аркадьевич, – учитесь отвечать на вопросы четко и точно. Так кто дал вам этот пистолет?
– На конспиративной квартире, – чуть поколебавшись, ответил Хрусталев, – я встречался там с нашим агентом «Гвоздикой». Но тот почему-то не пришел на встречу. Вместо него приехал капитан Скосырев и передал мне это оружие.
– Он сказал, что оно в розыске?
– Конечно, нет, а оно действительно в розыске?
– Два дня назад из него был убит сотрудник ФСК, – Сухо сообщил генерал.
– Не может быть, – Хрусталев почувствовал, как кружится голова, – но мне ничего не сказали.
– Зачем вам передали оружие?
– Через два дня у нас предполагалась операция по изъятию наркотиков у… – Хрусталев все-таки заколебался, – … у некоторых работников МВД.
– Это мы еще уточним, – пообещал генерал, –сейчас мы поедем в Лефортово, и вы все напишете мне, как рассказали. Это единственный шанс. Иначе мы просто передадим ваше дело в прокуратуру, обвинив вас в смерти нашего сотрудника.
– Господи, как у меня болит голова, – он схватился за голову и вдруг вспомнив, спросил: – А как остальные. Они живы?
– Ваш товарищ погиб, его девушка тоже, – генерал старался говорить спокойным будничным тоном, более всего действующим на нервы Хрусталева, – ваша девушка кажется останется жива, но возможно будет инвалидом на всю жизнь. Повезло только вам одному.
– Видимо, я был сильно пьян, – смущенно кивнул Хрусталев, – и потому упал вниз первым. А вы еще меня подозреваете, – вдруг улыбнулся он. – Вот вам и мое алиби. Вчера я весь день пил, а позавчера уезжал в Орехово-Зуево. Меня там видели десятки людей. Они могут подтвердить.
– Не сомневаюсь, – мрачно ответил генерал, – но до этого городка не так далеко. Тем более с Курского вокзала, откуда идут поезда в этом направлении. Вы вполне могли совершить убийство, сесть в поезд и поехать добывать себе алиби.
– Вы что, правда не нашли тех, кто стрелял? – поинтересовался Хрусталев, –или просто морочите мне голову.
– Мы их нашли. Это чеченцы. Два брата. Но их застрелили еще вчера рано утром, бросив на дороге в автомобиле.
– У вас есть их фотографии?
– Конечно.
– Мне нужно их посмотреть. Агент «Гвоздика» тоже был чеченцем.
– В Лефортово вам привезут их фотографии, – вставая, сказал генерал, –я приеду к вам через два часа.
– Я арестован? – понял Хрусталев.
– Скорее задержаны. По подозрению в убийстве. Это даже не смешно. Просто я убежден, что с вашей помощью мы можем выйти на настоящих убийц. И это очень важно для всех нас.
Когда раздался этот уверенный голос, она поняла, что все кончено. Увлеченные предстоящим актом совокупления все пятеро, даже «Карась», не заметили, как в квартиру бесшумно вошел Меджидов. Теперь в руках у него была «беретта», и Лена знала, что из пяти выстрелов он не промахнется ни разу. Видимо, это поняли и державшие ее ноги шестерки. Они испуганно замерли, не решаясь шевельнуться. Тип с лошадиными зубами так и остался стоять со спущенными брюками, а «Грива», державший ее руки, уже привязанные к верхним стульям, даже не подумал достать свое оружие. Только «Карась» метнул было взгляд на автомат, но понял, что тот слишком далеко. И сразу успокоился Словно что-то решил для себя. Все замерли.
Ей вдруг стало стыдно. Стыдно не этих подонков, только что раздевавших ее и пытавшихся изнасиловать. Она стыдилась Меджидова, увидевшего ее в таком виде Он, понимавший ее состояние, старался, по возможности, не смотреть на нее, находящуюся среди четырех других тел, за которыми он внимательно следил.
– Некрасиво, – убедительно сказал Меджидов, не опуская оружия – ты же «вор в законе», – обратился он к «Карасю», – а разрешаешь такие вещи. Очень некрасиво.
Он вдруг улыбнулся. И эта улыбка как-то сняла напряжение, словно все поняли, что он не будет стрелять. И заулыбались. Лошадиные зубы попытался поднять свои брюки, когда прозвучало два характерных щелчка. На «беретте» Меджидова уже был надет глушитель. Стоявшие у ее ног двое парней, так и не Успевшие понять, что произошло, рухнули на пол с простреленными головами. Меджидов был лучшим снайпером группы. Он стрелял точно в лоб. «Грива» от страха икнул. Лошадиные зубы даже не пытался больше поднять свои брюки. Только «Карась» отвернулся.
– Развяжи ее, – приказал Меджидов «Гриве». Тот трясущимися руками развязал руки женщине, его била крупная дрожь. Ковальчук по-прежнему лежал без движения.
– Кто его? – спросил Меджидов.
Суслова показала на «Гриву» и вдруг встав, как была голая, подошла к своему будущему насильнику и резко ударила его ниже пояса. Послышался хруст. Она вложила в удар весь свой стыд перед Меджидовым, весь свой позор.
Лошадиные зубы заорал на весь дом.
Меджидов с сожалением выстрелил еще раз, чтобы прекратить эти крики. Насильник как-то странно дернулся и стукнувшись головой об пол упал, словно подрубленный.
– Так и будешь стрелять? – спросил «Карась», холодея от собственной смелости.
– Почему? – Меджидов старался говорить как можно спокойнее, хотя вид раненого Ковальчука бил по нервам, – с тобой мы будем говорить долго. Тебя я убью последним.
«Карась» промолчал. Только облизнул пересохшие губы и вновь посмотрел на автомат.
– Нужно уходить, – предложил Меджидов Сусловой, наклонившейся над тяжело раненным Ковальчуком.
– Он еще жив, – сказала женщина.
– «Грива», – приказал Меджидов, – брось свой пистолет.
Оружие полетело на пол. Меджидов подошел к телефону.
– Вадим Георгиевич, это снова я. У нас случилась трагедия. Наш друг тяжело ранен. Нет, вы его не знаете. Здесь есть убитые, поэтому пусть сюда быстро приедут ваши люди. И ваши врачи. Сейчас я продиктую адрес.
