– Извини, Витя, но, по-моему, какая-то ерунда, – произнесла Вера и вновь поморщилась. – Ни музыки, ни слов. Один мат.
– А мне нравится Лука, – неожиданно зло усмехнулся Роки.
– Вить, ну в самом деле, – вставил свое слово и я. – Детство ведь какое-то… Неужели не согласен?
– Куда уходит детство… – как-то неопределенно пробормотал Роки. – Чего тогда приперся?
– Ты не догадался? – вопросом на вопрос ответил я.
Гвалт вокруг нас усилился. Кажется, Роки уже не слышал меня. Прямо над его ухом похабно ржал здоровенный недоросль с крашенной под спелую морковь шевелюрой. Виктору не оставалось ничего иного, как протянуть руку, схватить морковного недоросля за красное ухо и подтащить к себе. Вера охнула и невольно притиснулась ко мне. Я сжал явару, отметив, что вокруг нас сейчас сомкнется весьма недружественное кольцо аналогичных недорослей с шевелюрами всех цветов радуги. Роки между тем что-то быстро и резко сказал «морковному» и отшвырнул его туда же, откуда выдернул.
– Эй, олдовые! Борзеть харрэ! – послышалось сбоку.
Олдовые – это мы. Потому как немолодые по здешним меркам. Некоторым чуть ли не в папаши годящиеся.
– Кто там хрюкнул? – грозно прорычал Роки так, что перекрыл весь местный шум.
И сразу стало непривычно тихо и тревожно. Явара удобно лежала в моей ладони.
– Ты? – спросил Роки, хватая долговязого пацана, стоявшего с правого боку.
– Нет, – пролепетал тот.
Насчет «олдовых» это и в самом деле не он.
– Значит, ты! – уверенно произнес Роки, схватив за ворот рыхлого толстяка с бритыми висками и лиловым гребнем на темени.
– Не я, – сдавленно пробормотал толстяк.
Атаковать нас не торопились. Такого напора от «олдового» не ожидали.
– Не ты? – неожиданно вежливым тоном осведомился Роки.
Потом бросил резкий звериный взгляд на остальных, молча отпустил толстяка.
– Антракт закончился! – еще более неожиданно усмехнулся Роки. – Валим в зал, пацанва!
Усмешка у Роки и сейчас была злая. Антракт и в самом деле окончился. И мне пришлось вернуться в зал. Лука вывалился на сцену, и по его красной физиономии было видно, что в отличие от нас он даром времени не терял. Послышались рваные гитарные аккорды и полилась печальная, довольно медленная для панка баллада о немолодом клопе Иване Вацлавовиче, заползшем в Госдуму и трагически погибшем под каблуком вице-спикера. Роки искренне смеялся и аплодировал. Рядом ликовали нечесаные тинейджеры и какой-то мужичок без возраста и передних зубов…
Я отвлекся от панк-реквиема и вновь увидел перед собой не улыбающегося и аплодирующего Витю Озерова, а страшного, готового бить и убивать контрактника Роки. Таким он был несколько минут назад. С хищным, звериным блеском в глазах. Если бы кто-нибудь из этих бутафорских панков дернулся на «олдового»? Что тут говорить. Я ведь и сам готов был крушить врагов своей яварой налево и направо. Что за ерунда! О чем это я?! Каких врагов? Это же обычные пацаны. Придурки, конечно. Но и мы такими же придурками когда-то были. Того же Луку и его «Равенсбрюк» слушали… Нет, сейчас я искренне радовался, что моя явара не нашла себе применения. А еще некоторое время назад я совсем по-другому видел этот мир…
Я тогда только вернулся ОТТУДА, и месяца не прошло. Познакомился с девчонкой, симпатичной и хорошей, хоть и малообразованной. Она работала буфетчицей, и я, дурак, тогда даже строил относительно нее серьезные планы. Но одновременно со мною такие же планы строил грузчик из ее буфета. Ему не было и двадцати, он был выше меня, но при этом какой-то нескладный и заторможенный. В армию же его не собирались брать из-за ярко выраженной умственной неполноценности. Он был дурно воспитан папой-алкоголиком и недоразвитой мамой, родившей его в четырнадцать лет. Она явно напрасно это сделала… В один прекрасный день, когда я выходил из буфета, ко мне подошла эта хрюкающая матом оглобля и сообщила, что если я еще раз возникну рядом со Светкой, то… Он хотел доказать мне, что является крутым парнишкой. Я в принципе ничего не имел против, если бы он не попытался заехать мне в торец. Бил он неграмотно, размашисто, точно не человека бил, а хлопал клопа на стенке. Я легко увернулся от удара и ткнул его фалангами пальцев правой руки под кадык. Пацан закашлялся, глаза побелели и вылезли из орбит, руками он схватился за горло, едва удерживая равновесие. Мне ничего не оставалось, как ударить его ребром стопы под коленную чашечку…
Около минуты он ползал возле моих ног, кашляя и тяжело мотая башкой. Я ткнул его прыщавую рожу своим ботинком.
– Урод, – только и произнес я, втирая ботиночную грязь в его прыщи.
И от души ударил его ребром ладони под ухо, надолго вырубив и оставив лежать в грязной, медленно высыхающей на солнце луже. Но перед тем как уйти, я не удержался и смачно плюнул на безжизненный белесый затылок.
Зачем я это сделал? А ведь мог бы убить – убил. Точно, убил бы. Не раздумывая. Только потому, что он мне поперек и рожа прыщавая и противная. Убил бы неполноценного, не умеющего даже как следует замахнуться подростка… По прошествии времени от этих мыслей меня передергивает.
Так кто же такой Роки? Коротко стриженная голова, парализующий, точно у удава, взгляд темных, довольно крупных глаз. Стал бы он «юморить», солью по толстым задницам пулять? И чем объяснить его внезапно вспыхнувшую любовь к панк-року?
Вспоминая и размышляя таким образом, я не заметил, как концерт закончился.
– Спасибо, Витя! – произнес я на прощание, когда мы втроем добрели до метро. – Теперь я имею полное представление о творчестве Луки.
– Хочешь, дам переписать два его последних альбома? – на полном серьезе спросил Роки.
– Давай, – неожиданно согласился я. – Если не возражаешь, завтра зайду.
– Только позвони сперва.
На том мы и расстались. Роки всерьез поверил, что я полюбил Луку? Ладно, утро вечера мудренее. Когда я вернулся домой, было уже без двадцати двенадцать. Несмотря на позднее время, я набрал на домашнем аппарате номер Гора.
– Здорово, – откликнулся Анатолий. – Я сейчас немного занят…
– Встретимся завтра? – оборвав его, предложил я. – Насчет работы поговорим.
– А что насчет работы? – заинтересовался Гор.
– Один человек поговорить хочет. И с тобой, и со мной.
– А где встретимся?
– У меня.
Гор, чуть подумав, согласился. И мы договорились созвониться завтра во второй половине дня. План действий у меня только созревал. Через пятнадцать минут начинали свой отсчет четвертые сутки. То, что я задумал, может растянуться еще на пару дней… Я тяжело выдохнул и набрал телефон Аркана.
– Это вы? – услышав мой голос, как-то очень резко отозвалась Наташа.
– Да.
– Зачем вы мне звоните? Вы же забрали Аркадия, что вам еще нужно?
– Я… забрал Аркадия?! – переспросил я, ничего не понимая.
– Да, вы, – ответила уже менее резко, скорее устало, Наташа. – Ваши… коллеги, – подобрала наконец она нужное слово.
– Какие коллеги? – буквально прокричал я в трубку.
– Ну, милиция, – пояснила женщина. – Приехали сегодня около четырех дня и, ничего не объясняя, заковали и увезли.
Я окаменел, сжал телефонную трубку точно явару. Аркана загребли в ментовку. В четыре часа, а сейчас около двенадцати. Аркан почти целый рабочий день находится среди ментов.
– Наташа, дело в том, что я не из милиции, – сохраняя спокойствие, проговорил я.
Женщина ничего не ответила.
– В какое отделение его забрали? – спросил я.
Чуть поколебавшись, Наташа назвала адрес. Пообещав во всем разобраться, я попрощался с нею и тут же начал набирать номер моего полковника. Однако он опередил меня, позвонив на мобильный.
– Твой сослуживец Терентьев, Аркан… – начал было фээсбэшник, но я перебил его:
– Уже знаю! В отделение со мною подъедете?
– Подъеду, Володя.
Ночь с третьего на четвертый день – Менты также отрабатывали версию со снайпером из Р-зского учебного центра. Может быть, им удалось собрать какие-то улики?
Я лишь пожал плечами. Мы расположились на заднем сиденье служебной машины полковника и двигались по направлению к отделению милиции, чьи сотрудники задержали Аркана.
– Слушай, я все забываю спросить, – продолжил разговор полковник, – откуда у вас такие прозвища: Роки, Факир, Аркан, Гор? Просто интересно.
– Роки боксом увлекался и его тайской разновидностью. У Аркана от имени произошло. Ну а у Толи Шубина сперва был другой позывной. Но он выпендриваться любил, все время книжки читал мудреные всякие. Точнее, не столько читал, сколько таскал везде с собой. Одну книгу почти целый год таким образом читал. Ну а автором ее был Гор Видал. Так Шубина Гором и прозвали.
– А ты почему Факир?
– Прозвать – прозвали, а объяснить – не объяснили, – уклончиво ответил я.
– Потому что ты парень с фантазией, наверняка и там что-нибудь необычное придумывал, – объяснил за меня полковник. – Все, приехали.
