– А ну стой!
– Ты чего? – удивленно посмотрел на Макара Боцман.
– Тебя Катя зовут? – наклонился к девушке Макар.
– Нет, Света.
– А этого человека знаешь?
– Впервые вижу, – простонала девушка и закрыла глаза.
– Вот как! – обрадовался Боцман.
– Животное! – прохрипел Макар.
И Балун согнулся от удара между лопаток.
Между тем Герат и Жанна подхватил раненую. Герат перебросил ее руку через шею и посмотрел на Макара:
– Помоги. А Боцман за этим козлом присмотрит…
Макар отпустил Балуна и подбежал к раненой.
«Другого шанса уже точно не будет!» – понял Балун, провожая взглядом процессию. Он так и стоял на коленях перед лужей крови, а рядом Боцман. Казалось, оба ждут, когда ополченцы отведут раненую и вернутся, однако Балуну нужно было, чтобы все просто вошли в здание.
Он отвернулся и плюнул. Слюны в пересохшем рту не было, но это движение помогло посмотреть назад. Никого. Тем временем процессия поднялась на крыльцо и скрылась в дверях. Балун повалился на бок и одновременно схватил Боцмана за щиколотки. В следующий момент, рванув ноги на себя, он встал, а Боцман рухнул на асфальт. Автомат вылетел из рук. Подхватив оружие, Балун склонился над ним.
– Ых! А! – Ополченец попытался схватить ремень автомата, но Балун поднял его вверх:
– Передай своим, пусть не ищут! Я правда девушку свою потерял. А эта, – показал он взглядом на лужу крови, – на нее похожа. Ты понял?
Боцман растерянно хлопал глазами и пытался сесть.
Балун развернулся и бросился прочь. Бежать с автоматом было тяжело, но он и не собирался его забирать и бросил посреди дороги. Оказавшись на другой стороне улицы, пронесся через разросшиеся кусты акации и вбежал во двор, откуда недавно выскочил прямо на патруль ополченцев. Оставив за спиной детскую площадку, несколько заборов и какой-то овраг, пересек пустырь и взбежал на взгорок. Воздуха катастрофически не хватало, а ноги начали заплетаться и путаться в траве. Перед глазами поплыли красные круги, к горлу подступила тошнота. Перевалившись через кирпичный забор, Балун рухнул в траву и закрыл глаза. Сердце гулом отдавало в голову. Казалось, еще немного, и взорвутся пульсирующие кровью сосуды. Его просто подбрасывало над землей. Он не помнил, сколько пролежал так. С трудом придя в себя, медленно сел и огляделся. Прямо перед ним оказался сиротливо стоящий товарный вагон. Рельсы упирались в насыпь, из которой торчали красно-белые столбы. Сразу за тупиком начинались заросли кустарника. Он встал на четвереньки и пополз вперед. Пытаясь определить, что это за место, приподнялся и увидел на путях еще несколько вагонов. Были среди них и пассажирские. Не исключено, что поблизости станция, а раз так, то наверняка полно патрулей ополченцев. У тех, которые его задержали, были радиостанции, значит, они уже сообщили о нем всему городу. Забравшись на насыпь, Балун едва не закричал от радости – прямо за ней, среди кустарника и мелких деревьев, блестела вода…
Уже стемнело, когда он вернулся к дому, из которого днем наблюдал за больницей. Ополченцев видно не было. Да и чего им теперь здесь делать? Они уверены, что вспугнули корректировщика, и он в окрестностях больницы больше не появится. А может, поверили? Когда безлюдный двор погрузился в темноту, Балун прокрался в подъезд и поднялся на этаж. Почти на ощупь нашел стол. Куртка висела на прежнем месте, а паспорт никто не тронул.
Он развернулся и осторожно двинул к выходу. Оставаться здесь больше нельзя. Теперь ополченцы с двойным рвением будут искать в окрестностях больницы диверсантов. Ничего, долго это не продлится. Нужно просто немного подождать, когда пройдет ажиотаж, и вернуться сюда еще раз. Только теперь он уже не будет просто сидеть и ждать, а поговорит с теми, кто здесь работает…
Вода воняла пластмассой и была горячей. Никита закрутил пробку, забросил бутылку под сиденье и положил ладони на рулевое колесо. Окна в машине были открыты, но горячий ветерок не приносил облегчения. Никите казалось, что в теле высохла вся влага и он превратился в мумию. Ко всему, из-за испачканных кровью Гавроша сидений в салон набились мухи.
Он не успел к началу рабочего дня и теперь ждал, когда сотрудники колонии отправятся на обед. Возможно и такое, что придется сидеть до вечера. Кому охота таскаться по жаре? Поэтому, когда он увидел бредущего вдоль бетонного забора военного в форме майора, подумал, что это мираж.
– Балушин Петр Васильевич снова совершил преступление, – выслушав Никиту, сказал майор. – Бежал, так сказать, из-под стражи…
– Бежал? – протянул Никита. – Как?
– Молча. – Майор хотел было обойти его, но Никита сделал шаг в сторону, преградив ему дорогу:
– Послушай, мил человек…
– Отвали! И так опоздал…
– Мне, собственно, Балушин и не нужен вовсе. Я ищу его девушку… Вернее, ее сестру…
– Он сидел без девушки, – на полном серьезе ответил майор, норовя ускользнуть.
– Стой! – испугавшись, что он сейчас уйдет, поймал его за руку Никита. – Я заплачу, сколько скажешь…
– За что? – Взгляд майора, от которого за версту несло перегаром, вдруг сделался осмысленным.
– Расскажи мне все, что знаешь!
– Почему я тебе должен что-то рассказывать?
– К этому Балушину приезжала невеста, – стал объяснять Никита. – Она пропала. На ее поиски отправилась сестра…
– И тоже пропала, – договорил за него майор.
– Точно! – обрадовался Никита. – Как мне теперь их найти?
– Просто, – икнул майор. – Найдешь Балуна, найдешь и их…
– Почему?
– По кочану, – по складам проговорил майор и снова икнул. – Они ему побег и устроили…
– Не может быть!
– Все может, поверь! Майор Юрченко двадцать лет в этой… системе…
– Куда мог пойти Балун? – наконец поняв, что хочет сказать Юрченко, спросил Никита.
– Дома, наверное, твой Балун…
– Да ладно, – повеселел Никита. – Он что, дурак? Его дома наверняка полиция ждет…
– Милиция, – поправил Юрченко.
– Что? – машинально переспросил Никита.
– У нас милиция. Ты что, из России?
– Угадал, – признался Никита.
– У‑уу! – протянул Юрченко и неожиданно прижал палец к губам: – Т‑сс! Мне начальник сказал ехать за этим обормотом, а я ему – вот! – Он поднес к лицу Никиты руку и сложил кукиш.
– Понятно, – отстраняясь от руки, вздохнул Никита и тут же спохватился: – Ты сказал, тебя за ним отправляли. А куда? Адрес можешь дать? Я съезжу.
– За ним уже поехали.
– Кто?
– Так девка эта и поехала, – продолжал удивлять Юрченко. – С подругой…
– Какая девка? – ничего не понимая в становившейся бессвязной речи Юрченко, допытывался Никита. – С какой подругой?
– С сестрой ее!
– Чьей?
– Катькиной!
– Так с сестрой или с подругой?
– С сестрой, – выдохнул майор. – Рита зовут!
– А ты, выходит, им адрес дал?
– Зачем он им? Они и так знают.
– А мне ты можешь сказать? – Никита полез в карман за деньгами.
– Могу! – Увидев деньги, Юрченко так кивнул головой, что ударился подбородком о собственную грудь.
Глава 26
Хлебосольный подвал
Небо над центром города было розовым от далеких пожаров, а на его окраины кто-то словно натягивал спасительную черноту. В поисках нового убежища Балун практически на ощупь обошел больницу с другой стороны, и тут снова стали рваться снаряды. Вернее сказать, рвались они постоянно, просто до этого где-то далеко. Устремившись вдоль стены дома, Балун вдруг шагнул в пустоту.
– Ух! – вырвалось из него.
Шаря по сторонам свободной рукой, он понял, что с двух сторон зажат стенами, а ноги лежат на бетонных ступенях. Прямо перед ним оказался проход, и он поводил в нем рукой.
– Тихо! – раздалось из темноты.
Он замер. Что это? Голова наливалась тупой болью.
– Кто здесь? – строго спросила темнота женским голосом.
– Я! – отчего-то уверенный, что этого достаточно, выдавил из себя Балун.
– Что, упал? – участливо спросил какой-то старик, и тут же послышались осторожные шаги.
– Вроде как. – Наконец до Балуна стало доходить, что он просто свалился по лестнице, ведущей в подвал, и сейчас разговаривает с людьми, которые прячутся здесь от бомбежки.
Кто-то тронул его за плечо, провел холодными пальцами по щеке:
– Встать можешь?
– Попробую. – Отстранившись от руки, он медленно встал сначала на четвереньки, потом, придерживаясь за стену, выпрямился.
– Пошли! – громко позвал старик и взял его под локоть.
Приволакивая ногу и придерживая ушибленную руку, Балун похромал следом.
– Марина Павловна, подсвети! – попросил старик.
Впереди вспыхнул и задрожал желтовато-бледный огонек. Это была свеча. Балун увидел выступившее из темноты женское лицо. Рядом еще… Люди сидели и лежали вдоль стен на матрацах, досках, картонках. Накрывшись каким-то тряпьем, спали дети. Было душно.
