Лесничий не понимал, как командование решилось вытащить с зоны человека, который не слишком уважительно относился к погонам с большими звездами. Обычно корпоративная солидарность начальства превалирует над другими соображениями.
Сам-то Лесничий был уверен в том, что найдет с Кравченко общий язык, как это происходило раньше. В общем-то, Александр Аркадьевич был довольно неплохим человеком. Сергею хотелось надеяться, что два года в зоне не испортили его. Там ему с таким характером, наверное, тоже было очень трудно.
За этими раздумьями и застал Лесничего звонок полковника Селиверстова.
– Сергей Ильич, я тут сейчас сообщение получил прямо в машине. Для тебя, можно сказать. Хотя и не персональное. Но к тебе есть конкретный вопрос.
– Слушаю вас, товарищ полковник.
– Сейчас встречу Кравченко, и на этом предварительное формирование группы волкодавов будет завершено. Хватит тебе людей или требуются дополнительные поиски?
– Еще должен прибыть лейтенант Величко, товарищ полковник.
– Вот об этом я и получил сообщение. Не прибудет. Он снова арестован. За организацию мятежа на зоне против Величко возбуждено новое уголовное дело. Хотел поднять бунт и сбежать, но кто-то сдал его за день до начала событий.
– Прискорбно. Первая потеря. И не боевая.
– Кстати, это не все. Есть еще новости относительно тебя лично. Нашими стараниями следствию предоставлены доказательства твоего отбытия из России. Теперь тебя будут искать где-то в Сирии, куда ты отправился как военный специалист. У МВД есть документы, в которых говорится, что тебя готовили для работы инструктором в этой стране, и копия договора, подписанного тобой. Отправлять тебя намеревалось государство. А ты после побега двинулся туда сам. На свой страх и риск. С договором на руках.
– А меня готовили к Сирии, товарищ полковник? – удивился Лесничий.
– Если есть у следствия копии официальных документов, значит, готовили. Насколько мне известно, в МВД даже есть твое фото. Оно сделано в аэропорту, когда ты по чужим документам улетаешь в Дамаск. Правда, изображение слегка размыто. Но следаки удовлетворились этим. На следующий день, то есть сегодня, был зарегистрирован телефонный звонок из Сирии твоей жене. Расшифровать разговор не удалось, поэтому предполагается наличие трубок с кодированием. В действительности ты не посоветовал жене приобрести такую штуку?
– Вы же выставляли требование, чтобы никаких контактов с семьей.
– Вызовы из Дамаска допустимы, я думаю. В МВД знают, что одна из трубок находится в твоей квартире. На нее ты и звонишь. Когда ты сбежал, твою жену допрашивали. Она оставила для контакта свой номер. Здесь придраться не к чему. Но ты на мой производственный, так сказать, вопрос не ответил. Нужно еще волкодава в твою группу подыскивать?
– Думаю, пока нет. Но в данной ситуации я не могу ответить без «пока». Будем прорабатывать свои предстоящие действия детально, тогда все станет понятно. Может, какой-то конкретный специалист понадобится. А снайпера заменить может каждый. Правда, не такого, как Величко. Но мне почему-то кажется, что он все равно оттуда уйдет. Пусть даже по трупам.
– Ладно. Я Величко немножко знаю. Тоже думаю, что он скоро у нас появится. Готовься встретить Кравченко. У меня пока все.
– Товарищ полковник, у меня вопрос по этому человеку.
– Слушаю тебя внимательно.
– Вы знаете, что раньше он по документам был Миллер?
– Да. Это фамилия его отчима. Он вернул себе отцовскую.
– А вы в курсе, за что Кравченко был отправлен на зону?
– Конечно. У нас было еще несколько кандидатов в твою группу, но они все связаны с криминальными преступлениями. Поэтому были отклонены. Мной лично. Я думаю, парней с откровенными уголовными наклонностями тебе не нужно.
– Согласен. Но у Кравченко случай особый. Он со своим командованием, мягко говоря, не во всем согласился.
– Там все нормально было. Подполковник ударил солдата. Старший лейтенант избил подполковника. Правда, перестарался и отправил на инвалидность. А на зоне Кравченко повздорил с авторитетами. Его, по нашим данным, должны были убить спящего. Он об этом знал и сам готовился бежать. Мы просто подсуетились и чуть-чуть помогли. Примерно так, как тебе, только в меньшем масштабе. Но человек он, соглашусь, сложный. Тебе придется искать с ним общий язык.
– Мы были знакомы еще в те времена, когда он был Миллером. Тогда не конфликтовали. Думаю, и теперь не будем. Нам делить нечего.
– Вот и прекрасно. Тогда готовься встретить его.
– Готов.
Сергей Ильич сидел в своей комнате и вдруг услышал то ли громкие взрывы, то ли выстрелы крупнокалиберных артиллерийских орудий. Сразу после этого за окнами на какое-то время стало так светло, как никогда не бывает даже самым солнечным днем. Явственно была видна белая, какая-то химическая неестественность этого света.
Но это продолжалось недолго. Потом темнота стала еще более густой и непроглядной, чем прежде.
Только после этого зазвучала сирена. Одновременно с сигналом тревоги на территории зажглись фонари и прожекторы. Из окна комнаты Лесничему было хорошо видно, как побежали куда-то вооруженные солдаты охранного взвода во главе со старшим лейтенантом Триглавовым.
Группа Лесничего боевого оружия пока не получила, поэтому на тревогу реагировать толком не могла. По крайней мере, ее участие в подобных делах не обговаривалось с полковником Селиверстовым.
Но какой же военный человек останется равнодушным в такой ситуации?! Сергей Ильич надел бушлат, открыл дверь и столкнулся нос к носу со старшим лейтенантом Иващенко.
Одновременно с этим из соседней комнаты вышел лейтенант Суматоха, тоже в бушлате. Еще через секунду рядом оказались лейтенанты Редька и Редкозуб, то есть весь личный состав группы.
– Учебная тревога? – невозмутимо поинтересовался Иващенко.
– У артиллеристов из соседнего военного округа, – охарактеризовал события Редкозуб. – Они постреливают в нашу сторону.
– Только вот не пойму, каким боеприпасом шмаляют, – заявил лейтенант Редька. – Очень уж громко и ярко.
– Спускаемся. Там узнаем, – коротко распорядился Лесничий.
– Сергей Ильич, если ты не против, я продолжу работу за компьютером, – тихо сказал Суматоха. – Сейчас пересчет данных идет, прерываться невозможно.
– Тебе ноутбук дали? – поинтересовался Лесничий.
– И ноутбук, и карт-бланш от полковника, и все необходимые данные. Дело за моими навыками. Пробую применить. Кое-что подзабыл уже. С коллегами связался, подсказали.
– Работай. А мы попробуем применить другие навыки. Если, конечно, понадобится.
Вмешиваться офицерам не пришлось. Командир взвода охраны и его солдаты сработали оперативно.
Когда Лесничий и его товарищи вышли на крыльцо, охрана базы уже возвращалась в караульное помещение. Солдаты толкали впереди себя двоих мужчин со скрученными за спиной руками.
Старший лейтенант Триглавов издали заметил Лесничего и свернул в сторону. Он помнил, что Сергей заменяет полковника, когда тот отсутствует на базе.
– Что случилось? – шагнув вперед, спросил Сергей Ильич.
– Попытка проникновения на объект, – козырнув, доложил Триглавов.
– А что за взрывы были? – осведомился Редька, который почему-то очень даже не любил попадать под артиллерийские обстрелы.
– Сигнальные светошумовые мины. Выставлены у нас по всему периметру.
– Ни хрена себе! – удивился Иващенко. – Я уж, грешным делом, подумал, ядерная бомбардировка.
– Нарушители задержаны? – поинтересовался Лесничий.
– Двое.
– А всего сколько было?
– Двое и было. У нас контрольная видеосъемка шла в инфракрасном режиме. Мы их видели и успели подготовиться к торжественной встрече.
– А зачем тогда мины?
– Чтобы не ушли и не сопротивлялись.
– Что, весьма сильный эффект? – спросил Иващенко.
– Глухота на четыре-пять часов. Слепота на три. Испуг на всю оставшуюся жизнь. Случается, пострадавшие в штаны накладывают. Но это от личных качеств каждого зависит. Эти вроде бы не обделались, но сопротивляться уже не могли. – Триглавов протянул Лесничему пару пистолетов и сказал: – При них еще кое-какие интересные штучки были, весьма пригодные для наблюдения и подслушивания. Документов, разумеется, никаких нет.
Пистолеты забрал себе Иващенко.
– Если командир разрешит, я эти штуки реквизирую на общественные нужды. А больше всех такое оружие требуется именно мне. Рукоятка как раз моего размера.
– «Глок-17»? – спросил Редька, сбоку посмотрев на пистолеты.
– Он самый.
– Да, – согласился Редька. – Это не для моей руки. Не поместится. – Он раскрыл ладонь.
Иващенко переложил оба пистолета в одну руку и показал свою. Она была где-то в три раза больше. Пистолет «Глок-17», имеющий двухрядный магазин в рукоятке, без сомнений куда больше подходил под ладонь старшего лейтенанта.
