– Товарищ полковник… – начал было он, но Бондарев остановил его и быстро спросил:
– Сколько в твоей команде снайперов?
– Двое.
– Один поедет с нами, а второй пусть передаст свою винтовку Овчинникову, – Бондарев перевел взгляд на меня и, вновь обернувшись к Мокрушину, продолжил: – Пулеметчика из башни пересади на броню. После чего въедете в село, остановитесь на центральной улице и будете стоять до поступления дальнейших распоряжений. С вами свяжусь по рации я или генерал.
Мокрушин бегом вернулся назад. Остановившись возле БТРа, он что-то сказал своим бойцам.
После чего один из них спрыгнул с бронетранспортера и подошел к нам. В руках он нес две снайперские винтовки «ВСС», бережно обмотанные полосками камуфляжной ткани. Снайпер оказался невысоким пареньком, ростом и комплекцией очень похожий на Сверчка. Но внимательный и сосредоточенный взгляд выдавал в нем знающего себе цену бойца. Он критически взглянул на меня, очевидно, оценивая, стоит ли доверять мне специальное оружие, но затем все-таки вручил одну из принесенных винтовок.
– Антон, – представился я, протянув снайперу руку.
Если уж нам предстоит действовать вместе, следует познакомиться.
– Хирург, – вместо имени назвал он мне в ответ свой боевой псевдоним.
Ого! Если снайпера прозвали хирургом, то это многое говорит о его мастерстве. Абы какие прозвища у нас в отряде не дают.
– Все, ребята, в машину, – хлопнул в ладоши Бондарев, завершив тем самым процедуру нашего знакомства.
Мы с моим новым напарником проворно забрались в грузопассажирский отсек «УАЗа». Бондарев уселся в кабину. Аникин сейчас же запустил двигатель, и машина тронулась.
Шалинский район, 4 августа, 21.15
Начальнику управления «В» Центра спецопераций ФСБ РФ генерал-майору Углову
Довожу до вашего сведения, что весь ход операции по освобождению захваченного террористами заместителя Председателя ЦИК Загайнова И.А. находится под личным контролем Президента Российской Федерации. В случае ее провала и гибели заложника вы и полковник Бондарев, как разработчики и непосредственные руководители операции, понесете персональную ответственность.
Директор Федеральной службы безопасности
Российской Федерации
генерал-полковник Постников.
* * *
«Уазик»-фургон, или в просторечии «буханка», почти на максимально возможной скорости несся вперед по некогда асфальтированной, но давно уже превратившейся в грунтовую дороге. Когда колеса проваливались в очередную яму или натыкались на оставшийся от прежнего покрытия кусок асфальта, машина вздрагивала и опасно кренилась набок. Но сидящему за рулем майору Аникину всякий раз удавалось выровнять «уазик», и он несся вперед.
После того как бронетранспортер с боевым охранением по требованию похитителей был оставлен в селе Гехи, одиночная машина превратилась в весьма соблазнительную цель для нападения боевиков. Чтобы затруднить боевикам прицеливание и в случае нападения иметь возможность вырваться из-под обстрела, майору Аникину приходилось держать предельно возможную скорость.
Угроза нападения беспокоила и расположившегося справа от Аникина на пассажирском сиденье полковника Бондарева. Правда, он считал, что террористы не станут предпринимать попыток отбить своего лидера… Вероятность того, что Рубеи будет убит во время перестрелки, достаточно высока, и похитители не могут этого не осознавать. А раз так, они не будут рисковать его жизнью. Карающий Ахмед, как называют Рубеи члены «Аль-Кайды» и поддерживаемые исламскими террористами чеченские боевики, нужен им только живым.
Сейчас следует опасаться нападений не связанных с похитителями Загайнова чеченских боевиков, которые понятия не имеют, кто находится в направляющейся к Чирийскому ущелью машине.
– Быстро темнеет, – раздался слева от Бондарева озабоченный голос майора Аникина.
Он был прав. Дорогу, по которой ехал «уазик», накрыла серая мгла. Предметы утратили привычные очертания: валуны сливались с разросшимися вокруг них кустами, а петляющая лента разбитого шоссе терялась среди подступающих к нему с обеих сторон серо-зеленых холмов. Вскоре мгла стала настолько плотной, что Аникин вынужден был включить фары, чтобы в темноте не съехать с дороги. Два луча света, вырвавшиеся из узких щелей закрывающих фары «УАЗа» светомаскирующих колпаков, вспороли ночную мглу. Но за границей освещаемого ими участка дороги перед машиной темнота стала еще плотнее.
Начальник оперативного отдела «Вымпела» тяжело вздохнул. Теперь он уже не сомневался, что похитители специально тянули время и не выходили на связь, дожидаясь вечера. Свой расчет они построили на том, что обнаружить их с наступлением темноты в горной «зеленке» будет чрезвычайно трудно, практически невозможно. Готовились похитители основательно. Заранее выбрали место. Посадили в Гехи своего наблюдателя или поручили наблюдение кому-то из местных жителей, давно сотрудничающему с боевиками. Указали для обмена ложную позицию, выманив туда разведдозоры, а затем стремительно все переиграли. Сколько же их будет? Скорее всего, те же три-четыре боевика, как во время похищения Загайнова. Мелкой группе легче уйти от преследования и скрыться в горах… Бондарев оглянулся назад, где в грузопассажирском отсеке расположились четверо офицеров «Вымпела» и охраняемый ими международный террорист… Что ж, численный перевес на их стороне. И по уровню подготовки они превосходят бандитов. Но и задача их неизмеримо сложнее. Похитители хотят обменять заложника на своего главаря. «Вымпеловцы» же должны не только освободить заложника, но и уничтожить всю банду похитителей. Итак, шесть офицеров «Вымпела» против трех или четырех боевиков. Правда, бандиты будут действовать скрытно, из заранее подготовленных засад, а конвой окажется у них на виду. Значит, до начала силовой акции они должны будут разведать позиции террористов…
Заметив, что скорость упала, Бондарев обернулся к Аникину:
– В чем дело?
– Прибыли. Вон оно, Чирийское ущелье, – майор кивнул головой в левую сторону, где склон холма, по которому проходила дорога, сначала полого, а затем все более круто уходил вниз.
Бондарев понимающе кивнул и поспешил предупредить Аникина:
– Здесь внимательнее. Похитители говорили про какой-то знак, у которого следует остановиться.
Через пару минут лучи фар выхватили из темноты погнутый и ржавый, но вполне читаемый дорожный знак «STOP», установленный прямо посередине дороги между двух камней.
– Подъедь ближе и остановись. Двигатель не глуши, – приказал Аникину Бондарев и, обернувшись к сидящим сзади офицерам, скомандовал: – К бою!
Отдав приказание, полковник снял с предохранителя собственный автомат, и в этот момент у него под рукой зазвонил радиотелефон.
– Вы успели вовремя, – услышал он знакомый голос террористки, когда поднес трубку к уху. – Теперь выводите нашего брата.
– Загайнов с вами? – требовательно спросил Бондарев.
– Выходите из машины и сами увидите его, – рассмеялась в ответ террористка.
Бондарев тут же обернулся к капитану Овчинникову и, перехватив его взгляд, беззвучно прошептал одними губами:
– Проверь.
Овчинников распахнул заднюю дверь и с мощным электрическим фонарем в одной руке и короткой снайперской винтовкой в другой мгновенно выпрыгнул из машины. Светя вокруг себя фонарем, он обежал вокруг «УАЗа» и остановился, направив луч вниз по склону. Теперь и оставшиеся в машине офицеры увидели в луче света человека, стоящего в двадцати шагах ниже шоссе. Овчинников сфокусировал свет на лице мужчины, и тогда все увидели, что его рот заклеен полоской черного скотча. Мужчина зажмурился от слепящего его яркого света, тем не менее Бондарев без труда узнал заместителя Председателя Центризбиркома Илью Загайнова. Руки Загайнов держал за спиной. Очевидно, они были связаны.
– Вот он, ваш чиновник, – раздался в трубке голос террористки. – А теперь выводите нашего брата.
– Сейчас вы его получите, – произнес в ответ Бондарев.
После чего нажал на своем телефоне кнопку отключения микрофона, чтобы террористка не могла слышать его голос, и, взяв в руки микрофон рации, вызвал оперативный штаб.
– Мы на месте. Видим заложника. Он жив, —доложил полковник, услышав ответ генерала Углова, но вместо ожидаемого: «Действуйте!» услышал в ответ:
– Я свяжусь с директором.
По ответу генерала Бондарев понял, что, пока конвой перевозил террориста к новому месту обмена, напряжение в оперативном штабе достигло предела и командиру отряда приходится отстаивать перед директором ФСБ разработанный ранее план. Начальник оперативного отдела понимал, что после того, как конвойная группа осталась без прикрытия, риск операции возрос многократно. Тем не менее он считал силовой вариант освобождения заложника единственно правильным и, как мог, попытался объяснить это Углову:
