Выбросив окурок, Фрост нетерпеливо подошел к машине и заглянул в окно.
— Ну что? Чего ты копаешься?
— Эта девчонка гораздо крупнее меня, — послышался шепот Вероники. — Я никак не могу…
— Возьми ее белье и затолкай себе в бюстгальтер, — прошипел Фрост. — Шевелись, родная, у нас нет времени.
— Тебе хорошо говорить, — обиделась француженка. — А я…
— Перестань. Надо потерпеть.
— А ты бы сам попробовал поносить бюстгальтер на четыре размера больше твоей груди.
— Мне жаль тебя до слез, — сказал капитан. — Но у нас нет другого выхода. Тебе стоило раньше подумать об операции по увеличению груди. Знаешь, как у кинозвезд?
— Пошел в задницу, — со злостью ответила Вероника.
Фрост решил, что это излишне, и закурил другую сигарету. Через минуту раздался голос девушки:
— Хэнк?
Он повернулся и увидел, как Вероника выбирается из машины. Вся в белом, с чепцом на голове.
— Ты выглядишь, как настоящая медсестра, — сказал он с улыбкой, подошел ближе и поцеловал ее в щеку. — Никогда не думала о том, чтобы сменить профессию?
— Перестань. Я еле затолкала волосы под этот чертов колпак.
— Смотрится отлично, — заверил ее Фрост. — Ты ее связала?
— Естественно. И что теперь?
— А теперь ты вполне можешь пройти в больницу, по крайней мере — войти внутрь. Но нам надо протащить туда и меня. Вот что я придумал — Ты сейчас немного подразукрасишь мою физиономию, используя свое знание боевых искусств, чтобы я походил на жертву дорожного происшествия или разбойного нападения. Этого должно быть много в большом городе. Таким образом, ты сможешь провести меня и больницу в качестве пациента. По крайней мере, на первое время это должно сработать.
— Но если…
— Никаких если. Мы не можем ждать. И не думай, что мне очень приятно получить но морде, даже от тебя. Однако я иду на это в интересах дела. Ведь все равно ничего лучше ты не придумаешь.
— А почему бы нам не угнать “Скорую помощь”? Тогда я бы забинтовала тебе лицо, и нас пропустили бы сразу в отделение травматологии.
Фрост покачал головой.
— Нет, милая. Во-первых, любой мало-мальски опытный охранник сразу возымеет подозрения, увидев человека, чье лицо скрыто бинтами. Во-вторых, в этом случае нам потребовался бы третий сообщник — водитель “Скорой помощи”. И, наконец, не забывай, что такие машины, как правило, имеют радиосвязь, и если мы ею не воспользуемся, то нас сразу возьмут на мушку, а я не хочу затевать перестрелку и не хочу никого убивать. Поэтому придется принять мой план.
— Но я не могу ударить тебя!
— И все же постарайся. Или ты предлагаешь мне обзывать тебя нехорошими словами до тех пор, пока ты не выйдешь из себя и не треснешь меня по физиономии? Но это опять время.
— Нет, Хэнк…
— Поторопись, крошка. Медсестра скоро придет в себя, а тогда у нас появятся дополнительные проблемы. И помни — осталось всего тридцать часов до обещанного теракта. Давай, я все прощу.
— О, Боже…
— Бей в лицо. Только постарайся не лишить меня последнего глаза. Ну же!
— Я не хочу делать тебе больно, Хэнк!
— Я тоже не хочу, чтобы мне было больно, я же не мазохист. Но у нас нет выбора. Действуй.
Вероника со слезами на глазах сделала шаг назад. Ее левая рука мелькнула в воздухе, Фрост напряг всю свою волю, чтобы не уклониться и не блокировать удар. Кулак девушки врезался в его челюсть справа…
— Неплохо, — пробормотал капитан, тряся головой. — Ну, еще разок, смелее.
Вероника всхлипнула и еще дважды ударила его по лицу. Теперь голова Фроста заболела по-настоящему, но он мужественно терпел. Наконец девушка с плачем припала к его груди. Капитан нежно погладил ее по спине.
— Молодец. Я знаю, что тебе неприятно, но это было необходимо. Поверь, при определенных обстоятельствах я бы сделал с тобой то же самое. Успокойся.
— Но твое лицо, — простонала Вероника. — Посмотри на него.
— К счастью, не могу, — ответил Фрост. — Но я верю, что ты хорошо справилась со своим заданием.
Затем он оторвал рукав от своей куртки и вывозил ее в пыли, слегка сбрызнул кровью, которая текла из носа. Вот теперь Фрост уж точно выглядел, как жертва какого-то инцидента.
— Смотришься потрясающе, — сквозь слезы улыбнулась Вероника. — Как будто тебя только что переехал автомобиль.
— Да? — переспросил капитан, морщась от боли. — А у меня такое впечатление, что это был танк. Ладно, нам пора.
План у Фроста был элементарный — у него просто не оставалось времени, чтобы придумать нечто посложнее. Если бы он знал внутреннее расположение больницы, расписание смены охранников, имел вообще хоть какую-то информацию, относящуюся к раненому журналисту, то это бы очень помогло, но он ничего такого не знал и — как обычно — вынужден был импровизировать.
Подумав об этом, Фрост вспомнил майора Караму. Он верил турецкому офицеру, но никак не мог просить того помочь ему проникнуть в больницу. Ведь Карама никогда не согласился бы на то, что капитан намеревался сделать, чтобы заставить журналиста заговорить. А Фросту очень нужно было узнать, где держат Марлен Штауденбрук, и ради этого он был готов на все. Или почти на все.
Когда они поднимались по ступенькам ко входу в больницу, Фрост заметил первого охранника. Капитан тяжело оперся на Веронику и сделал вид, что с трудом передвигает ноги. Охранник двинулся к ним, говоря что-то по-турецки. Девушка ответила на том же языке.
Видимо, ее слова убедили стража, ибо тот немедленно подхватил Фроста с другой стороны и помог “раненому” взойти по ступенькам. Он даже проводил их на второй этаж, где — в конце коридора — на стене висела надпись на турецком, английском и французском: “Травматологическое отделение”.
В коридоре Вероника заметила свободное кресло-каталку и указала на нее охраннику, что-то говоря. Турок кивнул, подкатил кресло и помог усадить туда Фроста. После этого они с девушкой обменялись еще парой фраз, улыбками, которые вызвали у капитана невольный приступ ревности, и дружескими кивками.
Затем охранник удалился, а Вероника взялась за спинку кресла и покатила его по коридору.
— Ну, что, — услышал Фрост ее шепот, — как это вы говорите: чем быстрее, тем хорошее, да?
— Чем дальше, тем лучше, — с улыбкой ответил капитан. — Надо будет на досуге заняться с тобой английским.
Тут показалась какая-то медсестра, и Фросту пришлось срочно прикидываться больным — он свесил голову на грудь и состроил страдальческую гримасу. Вероника что-то сказала по-турецки, женщина улыбнулась и пошла дальше, бросив любопытный взгляд на человека в кресле.
Несмотря на свое нежелание, француженка сделала хорошую работу — лицо и голова Фроста болели по-настоящему. Он даже начал подумывать, не сломала ли она ему левую скулу.
Наконец они остановились у какой-то двери в пустом коридоре. Капитан с удивлением посмотрел на девушку.
— Теперь нам надо узнать… — начал он.
— Я уже выяснила, где находится журналист, — ответила Вероника.
— Каким образом?
— Помнишь того молодого охранника? Я сказала ему, что меня специально прислали из ортопедической клиники, чтобы заняться ногой журналиста Мандефа. И тогда он спросил, знаю ли я, как пойти в отделение интенсивной терапии на четвертом этаже.
Фрост наклонился и поцеловал ее руку.
— Ты просто умница, — сказал он с чувством.
— Бедный мой калека, — вздохнула девушка.
— Ничего, я уверен, что ты меня поставишь на ноги. Так, значит теперь — на четвертый этаж. Давай-ка сюда мой пистолет и все остальное. Пора за работу.
Вероника открыла большую черную сумку, которую она тоже позаимствовала у медсестры, оставленной ими в машине. Оттуда она достала браунинг и запасные обоймы.
Фрост быстро рассовал все это по карманам и да пояс. Потом облегченно вздохнул.
— Ну, поехали, — сказал он.
Капитан как ни в чем не бывало поднялся с кресла и двинулся к лестнице. Девушка последовала за ним.
— Если там тоже будет охрана, — сказал Фрост, — то нам придется как-то решить эту проблему. Мне нужно поговорить с Мандефом так, чтобы никто не помешал.
— А что ты хочешь с ним сделать?
— Приставить пистолет к голове и попросить быть со мной откровенным. Что мне еще остается?
— Ты убьешь его?
— Нет. Зачем? Я ведь добрая душа, но он-то этого не знает. Надеюсь, что увидев мою одежду, мое лицо, мою повязку и мой браунинг, он подумает, что это не шутки.
— А если он все еще находится под воздействием наркоза?
Фрост вздохнул.
— Тогда придется отменить наше мероприятие. Будить его у меня нет времени. Ну, шевели ногами.
Они быстро поднимались по лестнице. Лифтом капитан решил не пользоваться, а эскалаторов в турецкой больнице не было. Впрочем, их Фрост тоже не любил. Наконец они преодолели последний пролет, и капитан осторожно выглянул из-за угла. Несколько секунд он обозревал окрестности, а потом повернулся к девушке.
