Заварзина я узнал по походке. Он был в темном плаще, полы при ходьбе разлетались в стороны. Когда подошел ближе, я понял, что он в очках. Меня поразило его спокойствие — вышагивал с таким достоинством, будто шел не от параши, а вышел джентльмен погулять и подышать свежим воздухом в королевском парке.
Когда до джипа оставалось несколько метров, слева открылась дверца и из нее вынырнула длинная нога в кроссовках. Старый знакомый, чуть не приятель. Шашлык. Через весь его лоб и левый глаз белела широкая полоса пластыря.
Они поздоровались, и Заварзин, не задерживаясь ни на мгновение, полез в машину. Он нагнул голову, и из-под воротника показалась накаченная широкая шея. Шашлык не стал садиться вместе с Рэмом, а махнув рукой, пошел назад, к «БМВ», в котором его уже ждали.
Я видел, как отъезжал джип и как Шашлык возле своей машины разговаривал с кем-то по мобильному телефону. Возможно, сообщал о благополучном исходе встречи. Чтобы не упустить Заварзина, я, поддав ходу, почти побежал к своей машине. Джип, выехав на развязку, уже поднимался на мост. Мне нужно было вклиниться между Заварзиным и машиной, в которой находился Шашлык с охраной. Мой «ниссан» шел ходко и, выбрав оптимальную дистанцию, увязался за джипом. Поглядывая в зеркало, я ни на минуту не выпускал из поля зрения набирающий скорость «БМВ». Однако вскоре я понял, что Срань Ивановича такой порядок движения не устраивает, и он, судя по световому сигналу, собирается идти на обгон. Впереди засветились фары грузовой машины, и Шашлык, чтобы не столкнуться с ней, снова влез в правый ряд. Продолжая сигналить и насиловать фары, он буквально сидел у меня на бампере, стараясь обойти. Я прекрасно понимал его озабоченность: босс впереди без охраны, а он, Мишка Иванов, неизвестно из-за чего, тащится как неживой. Если бы только он догадывался, кто перекрыл дорогу!
И как только он вновь вильнул к центру магистрали, я тут же подал влево. Казалось, еще немного, и у него сдадут нервы… Навстречу промчался КамАЗ, таща за собой вереницу из трех цистерн. Обдало мощной воздушной волной, и в приоткрытую форточку влетели бензиновые запахи.
Еще одна попытка Шашлыка не увенчалась успехом — в последний момент я почти подставил себя и позади услышал визг тормозов. Однако с моей машиной творилось что-то неладное — при переключении скорости в коробке передач опять заело. На этом я потерял несколько секунд, которых Шашлыку вполне хватило, чтобы обойти мой «ниссан».
«БМВ» шел на форсаже и, поравнявшись со мной, Шашлык погрозил кулаком. При этом он что-то прокричал, но из-за шума наших движков я не расслышал ни единого слова. Я видел его озлобленное лицо и жалел, что нас отделяют затемненные стекла моего «ниссана». Представляю, до каких размеров округлился бы его единственный глаз, узнай он, кто всю дорогу болтался перед его машиной…
Вдруг ситуация стала резко меняться. Пока я играл в «кошки-мышки», не заметил, как направление движения изменилось. Сначала джип, а затем и «БМВ» свернули на боковую улицу, да так резво, что я, не успев отреагировать, проехал по шоссе лишнюю сотню метров. Дорога пустынная, и ничто не мешало повернуть оглобли. Но дальше не тпру, не ну — в моем «ниссане» заклинило коробку передач. Возможно, полетела плавающая шестерня — в этой ситуации безнадега.
Сколько я ни терзал педаль и рычаг переключения скоростей, ни черта не получалось.
Выйдя из машины, я огляделся и побежал в конец улицы. Все казалось бесполезным, и двигался я по наитию. Но когда оказался на перекрестке, до меня дошло — где-то здесь живет Борис Краузе. Я мог поставить сто против одного, что банда Рэма отправилась по его душу. И они ее вытряхнут, если не получат от него адреса Велты.
Ориентировался с трудом — в темноте все выглядело иначе, чем тогда, когда я впервые приезжал к нему. Показалось, что светящаяся слева четырнадцатиэтажная башня та самая. Но до нее еще было метров триста или четыреста и, как бы я быстро ни бегал, не успел бы раньше них.
Возле кафе я увидел две телефонные будки. Заскочил в одну из них и увидел, что трубка сорвана. «Не суетись!» — приказал я себе и пошел искать счастья во второй кабине. Казалось бы, я хорошо запомнил довольно простой номер телефона Краузе, однако когда на другом конце провода сняли трубку, я понял, что ошибся. Я нажимал на кнопки и думал: каким же надо быть несусветным кретином, чтобы так безоглядно влезть в авантюру, из которой практически нет выхода.
Телефон издавал монотонные гудки, но ни в какую не хотел говорить человеческим голосом. Фортуна явно отвернулась, и, как я себя ни подбадривал, сердце работало на предельных оборотах, а под ложечкой закручивалась стальная пружина. Выйдя из кабины, я рванул так, как, наверное, не бегают голодные волки за добычей. Не разбирая дороги и лишь видя перед собой одну цель — светящуюся редкими огнями четырнадцатиэтажную башню.
Приблизившись, я понял, что подъезды с другой стороны. Обогнув здание, увидел у дальнего подъезда какое-то движение. Длинные тени перемещались по фасаду здания, теряясь в кронах деревьев. Я достал пистолет и положил палец на предохранитель.
Из верхнего открытого окна доносилась громкая музыка. Когда добежал до подъезда, там уже никого не было. Однако откуда-то из-за соседнего дома слышалось рычание автомобильных движков, набирающих скорость. Я, разумеется, догадывался, что это значит…
Воображение рисовало картины одна веселей другой. Мне представлялся Борис, лежащий во весь рост на ковре с перерезанным горлом. Или в ванной комнате, прошитый автоматной очередью.
Дверь в квартиру была незаперта, и я с порога что было сил крикнул:
— Борис, Краузе, ты жив?!
Он сидел на кухне, в трусах и майке, трясущимися руками наливал в мензурку сердечные капли. Отвратно пахло корвалолом. Роскошная шевелюра, словно репейник, топорщилась в разные стороны. На щеках лежала синюшная бледность.
— Это я, Максим… знакомый Велты…
Однако ему было абсолютно безразлично, кто я и что от него хочу.
Краузе опрокинул мензурку в рот, и я увидел в его черных глазах слезы. А когда заговорил, они потекли по щекам.
— Оставьте меня в покое! Все! У меня смертельно больная жена, и я хочу похоронить ее сам…
— Не надо так, старина, все будет хорошо. Каждый получит по заслугам, — пытался я его успокоить.
— Они забрали мою записную книжку… — Краузе взял с полки пачку сигарет, но закуривать не стал. — Велта могла бы решать свои проблемы, не втягивая других…
— Оставим это, — сказал я. — В записной книжке были координаты Подиньшей?
— Там все… За все годы…
Да, Краузе сдал Заварзину свою золовку. Но я не судил его. В его памяти наверняка свежи воспоминания о похоронах брата.
— Я не претендую на роль Зои Космодемьянской… Я вообще больше ни на что не претендую, — Краузе сидел поникший и жалкий, и это начинало раздражать.
— Где у вас телефон? — спросил я и вышел в прихожую.
— Я продал свой номер, — он махнул рукой, и этот жест был красноречивее любых слов. — После того, что произошло с Эдиком, у меня к телефонам отношение особое…
— Кто тут командовал?
— Высокий, в очках и темном плаще. Двое стояли на лестничной клетке, двое других орудовали у меня. Включили утюг и грозились на мне погладить свои рубашки… Во всяком случае, так пообещал толстый такой балбес… ну, этот… с перстнями и пластырем на роже…
Значит, Шашлык тут выдрючивался перед Заварзиным. Я зря терял время. Они наверняка уже пересекли границу города и мчатся по Псковскому шоссе.
— Придите в себя, Борис, — я взял его за руку. — Идите к соседям, позвоните Велте с Гунаром и предупредите их. Пусть убираются из дому — к соседям, в милицию, в лес — куда угодно, только не остаются у себя.
— Вы думаете, они поедут в Пыталово?
— Поедут… Они уже туда гонят, и если вы не дозвонитесь, будут еще одни похороны… Мне нужна машина, — без перехода сказал я.
— Берите, — Краузе вышел в прихожую и стал рыться в карманах пальто на вешалке. Звякнуло. Протянул мне ключи. — Но у меня почти пустой бак, давно не ездил. Вам, наверное, нужны мои права и техпаспорт?
Я уточнил, где его машина и как ее найти. К счастью, она стояла внизу, бежевая «восьмерка». Краузе явно не укладывался в мой темп, что начинало злить. Я уже был на улице и успел обследовать его «жигуль», когда наконец в подъезде показалась его фигура.
Он снял охранную блокировку и сам уселся за руль. Прогрел движок и прочистил ветровое стекло. На прощание я крикнул: «Позвоните Велте!»
«Жигули» шли неплохо. Подъехав к своему «ниссану», я занялся перекачкой бензина в бак позаимствованной машины и стал перетаскивать все свое барахло. Мой «ниссан» остался один на дороге без опознавательных знаков, калека Великой Отечественной…
Перед тем как тронуться в путь, я постоял рядом с машиной, посмотрел на небо и без мольбы и просьб ощутил, как оно придает мне сил и уверенности. Звезды мерцали настолько ярко, насколько позволяло городское небо.
