А когда Вершинин, по-детски семеня и отставив далеко в сторону руку с мороженым, чтобы оно не накапало на брюки, подошел к их машине, Скала подумал, что сразу убьет его. Но все же повод их встречи совсем другой, так что Скала страшным усилием воли попытался удержать себя в руках.
– Принес? – процедил он сквозь зубы.
– Что? – удивился Вершинин.
– То, что должен. То, что увел у Клерка. – вступил в разговор Щука, потому что у Скалы от невинно-глупого выражения лица Вершинина пропал дар речи.
– Я принес вам мороженое, – радостно ответил Вершинин и, распахнув дверь, сел на заднее сиденье рядом со Щукой. Потом нежным тоном прибавил: – Только лизать будете по очереди.
Последние слова были сказаны напрасно.
– Сейчас ты у меня будешь лизать! – взвился измученный за последние полчаса Щука. – Засунь его себе знаешь куда...
– Стой! – коротко и зло остановил его Скала. – Я никого в жизни не ждал больше двух минут, – говорил он медленно, вкладывая в каждое слово всю ненависть ко всему ментовскому сословию, – а на тебя, гнида, потратил восемьдесят четыре. Поэтому не разочаровывай меня. Принес то, что должен был принести?
– Да я же говорю. Ну, что вы, как эти, как нелюди? Я же к вам со всей душой. Вот, принес вам мороженое, – простодушно проговорил Вершинин. – Допустим, вы его не любите, даже ненавидите. Вас от него пучит, потому что вы уже большие мальчики, и в вашем организме нет нужного фермента, так что после принятия каждого стаканчика этого лакомства вы часами не слезаете с унитаза. Но это проблема ваша, не моя. Что же это получается? Человек к вам – с душой, с мороженым, а вы? Позволяете себе наезжать на меня, даже угрожать, вместо того чтобы... – Это был уже перебор, и Вершинин не успел договорить.
– Пошел вон! – истерично заорал Скала.
– Плохие вы, ребята, злые какие-то, честное слово. А я вам ванильное взял. По двенадцать рублей, хорошее...
Внезапно Щука выхватил пистолет, передернул затвор и ткнул его Вершинину в лицо, и тот в одну секунду принял на первый взгляд глупое, но, наверное, единственно верное решение – насадил на ствол пистолета стаканчик с мороженым.
– Ванильный глушитель, – пояснил он свои действия и мгновенно выскочил из автомобиля.
Взревел двигатель, и машина, визжа колесами, рванула с места.
– Все! Ну урод! – высунувшись из окна, кричал Скала. – Теперь не я тебя буду ждать, а ты, как шавка, будешь бегать по Москве и искать меня!
– Все равно вернешь, что взял, мусор! – поддакивал из своего окошка Щука.
– Верну, если вспомню! – улыбнулся Вершинин и проводил взглядом быстро удаляющуюся машину.
Он уже направлялся к своему автомобилю, когда за его спиной прогремел страшной силы взрыв.
В следующее мгновение, инстинктивно закрывая голову и втянув ее в плечи, Вершинин летел в сторону, отброшенный взрывной волной, с ужасом наблюдая, как огромный, почти трехтонный джип, в котором он сидел еще минуту назад, подбросило, как игрушку. Сделав в воздухе невероятный кульбит, машина тут же разорвалась на части.
* * *
Есть предположения, и есть догадки. В той работе, которой занимаюсь я, иногда они могут заменять факты – если фактов пока нет. Но замена эта – всегда временная, потому что нет ничего прочнее фактов. А факты таковы, что Скала и Щука были в джипе, взлетевшем на воздух. А Вершинин, каким-то чудом, вышел из нее меньше чем за минуту до взрыва. Что это такое? Чудо? Но я не верю в чудеса. Не то чтобы совсем не верю. Нет, конечно, верю. В чудо дружбы, в чудо любви. Но это другое, это лирика, в нашей работе чудес не бывает. Если кто-то должен погибнуть, он погибает. Бывает, что спасает случайность, и кто-нибудь наивный может считать ее чудом. Потому что всегда, покопавшись, обнаруживаешь у чуда причину. Очень конкретную, иногда бытовую. Так что чудесное спасение Вершинина – отличный сюжет для сказки. Но сказки пусть пишет Охотник, а мне – нельзя. Так почему Вершинин уцелел? Становится все длиннее цепочка фактов, говорящих в пользу его причастности к утечке информации в Управлении, источник которой мне и поручено, что называется, «найти и обезвредить». Да, Вершинин – артист, большой артист. Не ожидал. Век живи – век учись, народная мудрость. Надо будет рассказать ее Охотнику.
Какая коварная вещь – Интернет, прямо затягивает. Уже интересно, что там еще пишут Охотнику жители леса. Но сейчас не до блога, не буду смотреть.
* * *
Машина Скалы, вернее, то, что от нее осталось, еще слабо дымилась.
Вокруг сновали пожарные, скатывая рукава и сворачивая пожарные расчеты. Тут же теснилась прорва машин с мигалками всех мыслимых и немыслимых ведомств. В стороне толпилась обязательная стая зевак. Еще парочка машин «Скорой помощи» дополняла эту массовую сцену под каким-нибудь дурацким названием: «Кошмар на улице Огуречной» или что-нибудь в том же роде, какие в ходу у газетчиков. Оставалось удивляться, как такая уйма машин и людей уместилась на улочке, которую и улицей невозможно было назвать. Вокруг бестолково ходили какие-то люди, что-то кричали, махали руками.
У Вершинина ужасно болела голова, нет, это не совсем точно. Вершинин чувствовал вместо головы ком ваты, а в ушах гудели провода. Двое в черных костюмах задавали ему какие-то вопросы, и он рассеянно на них отвечал. И все-таки в одном участке его головы было если не светло, то, по крайней мере, более или менее ясно. Вот там-то и бились две одинокие мысли. Первая: «Что же это за хреновина, которую они так от меня хотят, что даже жизни за это не жалко?», и вторая: «Если бы Скала со Щукой не психанули и не прогнали меня из машины, вон тот парень в оранжевой куртке сейчас соскребал бы меня с асфальта и совком ссыпал в черный пластиковый мешок».
В это же время две фигуры неспешно шли по направлению к фээсбэшной машине, где стоял Вершинин. Это были Бердяев и Суворовцев.
«Тут как тут, кабинетные герои, – зло подумал Вершинин. – Сейчас Бердяев скажет, скривив рот чуть влево: «Я не сомневался, Вершинин, если где-то что-то рвануло, где-то рядом найдут тебя. Хорошо бы, чтоб уже, наконец, не живого».
Поравнявшись с майором, Бердяев приостановился и заговорил, скривив губы чуть влево:
– Я не сомневался, что если где-то что-то рвануло, где-то рядом будешь ты, Вершинин. Хорошо, что пока живой...
– Товарищ полковник, я не виноват. Пытался погибнуть, придя на встречу с преступниками. Не получилось. Ваши чувства понимаю. Буду дальше работать в этом направлении.
– Надеюсь, майор, у тебя есть алиби? – неожиданно серьезно спросил Бердяев и тут же, будто потеряв к Вершинину интерес, быстро пошел к своей машине, черному служебному авто, стоящему поодаль.
Суворовцев последовал за ним, догнал его, когда тот уже плюхнулся на заднее сиденье, но сам садиться в автомобиль не стал, а остановился рядом, поглядывая в сторону фээсбэшников.
Белые воротнички, или черные галстучки, что, в общем, одно и то же, если говорить о «спецах» и экспертах силовых структур, уже заканчивали свою работу. Надев на бедного Вершинина наручники, они запихали его в свою машину. Сейчас один из них, видимо старший, отдавал какие-то распоряжения следователею, который, внимательно слушая, опасливо посматривал в сторону несчастного Вершинина.
– Садись, чего стоишь? Ждешь приглашения? Его не будет, – раздраженно бросил Бердяев Суворовцеву.
– Разрешите задержаться?
– Что, интересно? Да. Вот такой у тебя был горе-предшественник. Ну как хочешь. Дело твое, оставайся. Поехали! – приказал он водителю.
– В отдел? – уточнил шофер.
– Обедать, – мрачно возразил Бердяев.
Машина плавно укатила, а Суворовцев, проводив ее взглядом, направился к работникам федеральной безопасности.
Их старший сейчас разговаривал с экспертом, худосочным молодым человеком в эспаньолке. «Эспаньолка» держал в руках два пластиковых мешка, заполненных чем-то всего на четверть.
– И что, это все?! – показывая на мешки, спросил старший.
– Все, что наскребли, к сожалению. Заряд был мощный, хватило бы на танк, даже два. Приведен в исполнение, скорее всего, дистанционно.
– Ну и кто из них кто?
– Вот это, – приподнял мешок в правой руке «Эспаньолка», – кажется, Скала, а это, – указал он на левый, – Щука. Или наоборот. Сейчас установить сложно.
– Ладно, грузите в машину и на экспертизу, – сказал старший и, посмотрев на Вершинина, язвительно добавил: – Ну ты и садюга! Меньше пластита класть надо, пуговицы, и те поплавились! А нам ведь с этим работать, о коллегах бы подумал!
– Вы здесь руководите? – негромко спросил Суворовцев старшего.
– Ну руковожу, если не мешают, – прищурившись, ответил тот.
– Майор Суворовцев, заместитель начальника отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков, – представился Суворовцев.
– Майор Мамочкин. Только сразу предупреждаю: не надо упражняться по поводу моей фамилии. Будет хуже.
– Упражняться я не собирался. Отойдем-ка?
