— О, плятт… — поражённо протянул Юра. — Ну, Алекс, удивил…
— Зачёт. — Стёпа с уважением посмотрел на меня. — Как угадал?
— Давно живу здесь. — Я в это время с опаской косился на парочку угрюмых верзил с автоматами, которые стояли у двери вахты и настороженно смотрели на вездеход. — Изучил нравы местных обитателей. Чёрт с ним, с этим клоуном, вы обратите внимание на этих громил. Если что-то заподозрят, враз бросятся.
— Обратили, — обнадёжил Стёпа, глуша мотор. — Саша, не спеши шуметь, работаешь только по моей команде.
— Понял.
— Юра, возьмёшь цех.
— Понял.
— Ну всё — на выход.
* * *
Двор фабрики был одновременно и складом: по обе стороны от ворот тянулись навесы, под которыми покоились внушительные штабеля разнообразных досок, брусьев и бог знает там чего ещё, преимущественно в целлофане. Метрах в пятидесяти, если смотреть прямо от ворот, виднелся здоровенный цех. Здания заводоуправления не было, значит, офис располагается в цехе.
Двое верзил у вахты смотрели угрюмо и настороженно, хорошо хоть стволы на нас не направляли. Третий, который весельчак и спец по реверансам, ждал у ворот, выражая готовность немедля закрыть их после нашего скорого убытия. У дверей цеха торчали ещё двое, выражения лиц отсюда не разобрать, но они тоже пристально смотрели в нашу сторону и как будто чего-то выжидали. Никто не поинтересовался, надолго ли мы, в гости или по делу, старший не прибежал с докладом, и вообще никто даже не поздоровался.
Как говорится, почувствуйте разницу. И ДНД, и «курки» ходят под Хозяевами. Однако дружинники выказывают всяческий пиетет и подобострастие и чуть ли в рот не глядят серым господам, которые устраивают у них в комендатурах свои контрольные пункты и офисы, используют дружину в своих мероприятиях и даже продумали для ДНД своеобразную систему бонусов и вознаграждений.
А «курки», судя по всему, ничего хорошего от Хозяев не ждут. То ли Хозяева держат их в ежовых рукавицах и жестоко обращаются с ними, то ли ещё по каким-то неочевидным для стороннего наблюдателя причинам, но результат налицо: Хозяевам здесь явно не рады.
— Кто старший, сколько народу? — по-хозяйски бросил Стёпа — не спрашивая даже, а скорее принуждая к докладу.
— О… А вы чё, не в курсе? — ответил один из верзил.
— Я вопрос задал.
— Старший — Женя Бурят, нас здесь тринадцать штыков.
Верзилы смотрели на нас с некоторым недоумением.
Понятная реакция, Хозяева хоть и скромно одеваются, но в таком отчаянно затрапезном виде не раскатывают. И похоже, мы должны были знать, кто здесь сидит.
— А вы чего хотели? — уточнил второй верзила.
— Две пары лыж на полчаса, — сказал Стёпа. — Кое-куда скататься надо. Есть лыжи?
— Ну, есть. — Первый верзила кивнул на вахту. — А вы вернёте?
— Нет, на сувениры оставим, — хмыкнул Юра. — Или вам ордер выписать?
— Не, не надо ничё выписывать, — отказался второй верзила. — Просто лишка нету, все лыжи при деле. Если не вернёте, Женя потом с нас спросит.
— Вернём, — уверенно пообещал Стёпа. — Саша, зайди, выбери.
Я зашёл в помещение вахты и забрал все три пары лыж (одну взял про запас, у меня-то были свои). Неплохие, кстати, лыжи, по местным условиям, короткие и широкие, с прочными креплениями на резинках, годным для любой обуви. Заодно осмотрелся и удостоверился, что в помещении никого нет.
Сердечко уже тревожно подскакивало в преддверии напряжённой работы, чуял я, что сейчас будем маленько пакостить. А может, не маленько.
Зачем лыжи, если у коллег есть снегоступы? Затем, что в снегоступах шибко не разбежишься, по открытому да гладкому пространству на лыжах по-любому будет быстрее. Значит, мы тут не просто бросим вездеход и вежливо откланяемся, а сейчас сотворим что-то нехорошее и помчимся отсюда как ошпаренные.
Вытащил лыжи на улицу, мы по-быстрому подогнали крепления, забрали из вездехода все трофеи (в том числе и рюкзак серого господина с тепловизром, масксетью и биноклем) и распределили между собой.
Верзилы смотрели на нас с нехорошим прищуром. На оружии наёмников была кровь, некогда ведь чистить, так что прищур вполне по делу.
После этого мы встали на лыжи, и Стёпа кивнул мне:
— Ну всё, убей эту паршивую тачку, да поедем.
— Кого убей?! — хором не поняли верзилы.
Ага, согласен, если не вникать в суть, команда звучит абсурдно.
— Вездеход. — Стёпа заехал за вахту — Юра следовал за ним неотвязной тенью — и пригласил верзил: — Укройтесь, а то вдруг прилетит ненароком.
Я изготовился за никчёмной нынче деревяшкой, в эпоху Цивилизации носившей гордое звание столба линии электропередач, и выпустил магазин по мотору вездехода.
Грохот, пороховая вонь, разок прилетело рикошетом в столб, чуть повыше головы.
Убил. Теперь на нём никуда не уедешь.
— Пойдёт, — одобрил Стёпа.
— А чё-то вы не похожи на Хозяев, — подозрительно заметил первый верзила, выходя из вахты, где они пережидали мои художества.
— Думаешь? — удивился Стёпа.
— А чё тут думать? Волыны у вас в крови, в тачку свою шмаляете…
— Всё правильно, — кивнул Стёпа. — Мы не Хозяева. Ну и, как следствие, тачка не наша, так что не жалко.
— А кто вы тогда?!
— Да просто диверсанты.
— Не понял…
Верзилы почти синхронно сдернули автоматы с плеча, но ничего вредного сделать не успели: Стёпа первой очередью уложил их обоих наповал, второй сразил клоуна у ворот и скомандовал:
— Уходим. Юра, магазины забери.
Мы побежали к воротам, Юра на несколько секунд задержался у агонизирующих тел, забрал уже ненужные им магазины.
Мы успели выскочить за ворота и даже прокатились с десяток метров, и только тогда со двора раздался истошный крик:
— Наших мочат! Атас!!!
Нормальное явление, люди в шоке, не сразу поняли, что происходит.
— Ускорение! — скомандовал Стёпа, и мы что было сил рванули к ближайшему переулку.
* * *
Мы направлялись к школе, что стоит у перекрёстка, где-то посерёдке между комендатурой и мебельной фабрикой.
Требования к объекту были следующие: нейтральная территория (не жилой дом и не захваченное сильными мира сего учреждение), рядом много следов и примерная равноудалённость от точки сброса транспорта и нашей конечной цели.
Я бегло перебрал в памяти заметные ориентиры на набитом в полдень маршруте и пришёл к выводу, что лучшего объекта не найти. Школа в «обновлённой» инфраструктуре Города — это бесплатный дровяник, следов там должно быть предостаточно.
В самом деле при ближайшем рассмотрении оказалось, что со следами тут полный порядок, да и обзор что надо. К школе с разных концов вели широкие тропы, наезженные многочисленными санками и волокушами, а рядом был хорошо просматриваемый перекрёсток.
И с ресурсами всё здесь было здорово: пол выбран почти под завязку, забора нет, про двери не говорю, если они деревянные, их забирают в первую очередь…
Но обрести блаженное уединение нам не удалось. На крыше, почти полностью избавленной от шифера, две небольшие команды колдовали над балками, не совокупно, а врозь, каждая на свой манер: две женщины не пойми какого возраста с пожилым мужчиной и молодая пара. Колдовство обещало быть долгим, поскольку в исходных условиях явно не хватало двух ингредиентов — какой-нибудь тягловой силы вроде трактора или, на худой конец, дисковой пилы. А ослабевшими ручонками тут много не наработаешь, балки массивные, прибиты намертво.
Я уже было подумал с сожалением, что надо будет срочно выбирать другой объект, но Стёпа уверенно, по-хозяйски направился в школу. Видать, потренировался на «курках», понравилось ему выступать в роли Хозяина.
Пока топали через двор, люди на крыше замерли и молча провожали нас взглядами. Обвешанные оружием незнакомцы — априори неприятное соседство, лучше держаться от них подальше.
Хм… Помнится, в самом начале, когда горожане ещё не ослабли и не отупели от голода, чужакам тут было несладко. Стоило только попасться кому-нибудь на глаза, даже на нейтральной территории, сразу налетали кучей и допрашивали с пристрастием, кто таков, откуда и какого чёрта шатаешься по чужим кварталам. Меня разок даже за малым не убили, когда не сумел внятно объясниться по поводу происхождения и мотивов пребывания в чужом районе.
Сейчас никто ничего не спрашивал, и вообще все дружно прикинулись мебелью. Мы по-хозяйски зашли в здание, устроились у окна с выломанной рамой, из которого открывался отличный вид на перекрёсток, и стали слушать эфир на четырёх фиксированных частотах.
Да, а рамы тут, судя по всему, были старорежимные — деревянные. Пластик выламывать бы не стали.
Тут ещё оказались дровосеки: в соседнем классе трое измождённых молодых людей мучили последнюю доску у стены, наполовину вмурованную в бетон.
