Сергей страдал от безделья, шатался по гаражу, по окрестностям, подружился с вислоухим псом, оказавшимся вполне приличным и общительным парнем. До обеда подъехали еще четыре машины. Одну из них старенький пикап тащил на буксире, водитель шел рядом и безостановочно ругался. Механики носились как заведенные. Временами вспыхивали ссоры с клиентами, иногда гараж сотрясали взрывы гомерического смеха.
Сергею надоело ходить без дела. Он нацепил спецовку, висящую на гвоздике, начал помогать. Мужики обрадовались.
— Снимай колесо вон с той труповозки. — Николай ткнул пальцем в седан с дырами в боку, подозрительно напоминающими пулевые.
— Да на хрен твою труповозку! — заявил Зубарь.
Он ковырялся под капотом «Волги», и ему явно не хватало третьей руки.
— Серега, подержи ломом вот эту беду. Я картер попробую снять.
— Рабочий человек, — заявил Петр, когда вспотевший Гайдук поднялся в контору. — Это тебе не армия, где можно ничего не делать. Сегодня еще терпимо, клиентов немного. А бывает такой наплыв, все ругаются, воняют!.. А мы чего улеглись, заняться нечем? — выкрикнул Петр, глянув с верхотуры на Николая.
Парень улучил свободную минутку и рухнул на старый диван, стоявший в углу.
— А что такого, Петро? — лениво огрызнулся механик. — Вдруг война, а я уставший?
— Все спокойно? — спросил Сергей.
— Как-то даже странно. — Петр пожал плечами. — Пока никто не подъезжал с предложением, от которого я не смог бы отказаться.
После обеда посетителей было меньше. Николай менял масло в микроавтобусе. Зубарь забрался в яму и удивлялся — сайлент-блоки закручены, а что тогда стучит?
Сергей курил на улице и вдруг почувствовал на себе пристальный взгляд. Чутье набито, он не мог ошибиться. Кто-то недобро и очень предвзято разглядывал его. Отставному капитану стало нехорошо, кожа под волосами онемела. Появилось ощущение, что он на мушке.
Гайдук затянулся сигаретой, осторожно огляделся. Мимо мастерской проезжала машина, груженная углем. Ее облаивал вислоухий пес. Лениво передвигались прохожие, в которых не было ничего подозрительного. Из дома напротив мужики вытаскивали старый холодильник, переваливали в грузовой фургон. Чуть дальше, на другой стороне дороги стоял черный внедорожник, забрызганный грязью. Окна покрывала тонирующая пленка.
У Сергея заломило под лопаткой. Да, за ним следили оттуда. Или за автосервисом? Но Гайдук чувствовал тяжелый взгляд именно на себе. Он поколебался.
«Можно отступить в гараж. Сомнительно, что начнут стрелять просто так. Но не забывай, что ты в чужом монастыре», — заявил голос разума.
Он выбросил окурок и направился по диагонали через дорогу, желая разобраться. Но тут машина тронулась и свернула в ближайший переулок. Не гнаться же за ней.
Подъехал еще один джип, встал у ворот, требовательно загудел. Низколобый водитель смерил Сергея сумрачным взглядом и поджал губу. Николай открыл ворота, джип въехал внутрь. Он убыл через четверть часа. Пока механики вели работу, шофер не покидал салон.
— Инжектор промыли, — сообщил Николай и стрельнул у Сергея сигарету, как и обещал. — Личный водитель некой Усич Маргариты Анатольевны. Мерзостный тип. И она такая же поганка.
— Усич? — насторожился Гайдук. — Заведующая детсадом, куда моя племянница Лиза ходит?
— Она самая, — проворчал Зубарь, присоединяясь к компании. — Напыщенная особа, полная дура к тому же.
— У заведующей детским садом свой личный водитель?
— Ну, бывает. — Николай пожал плечами. — У нее любовник не кто-то там, а городской прокурор Щербатый. Она крутит им как хочет. Он любой ее каприз выполняет.
Через полчаса подъехал третий джип. Подобные агрегаты с трехлучевой звездой на капоте ломаются редко, а если и позволяют себе такое, то ремонтируются не в глухих переулках. Но пассажиры джипа и не думали пользоваться услугами автосервиса. Из машины вывалились четверо с хмурыми минами, всем ощутимо за тридцать. Они позыркали по сторонам и вереницей потянулись в гараж.
Сергей выбросил сигарету, заглянул в ворота. Вся компания поднималась по лестнице в контору. Николай и Зубарь исподлобья смотрели им вслед, потом растерянно уставились на Гайдука.
— Трындец, — пробормотал Радченко. — Фашики к Петрухе пришли.
Назревало что-то неприятное, но никаких звуков, свидетельствующих об избиении, с «голубятни» не доносилось. Размеренно бубнили голоса. Сергей поднялся по лестнице, соорудил скучающую физиономию и без стука вошел.
В узком помещении, где стояли несколько стульев, стол и компьютер, настала тишина. Петр сидел за столом, совершенно бледный, и кусал губы. Над ним завис долговязый тип с глазами, полными болотной мути, и маслянистыми черными волосами, зачесанными назад. Он что-то вкрадчиво вещал Петру, при появлении незнакомца смолк, выпрямил спину, нахмурился. Под носом у этого типа топорщилась щетина. Он весьма напоминал некоего немецкого политического деятеля, плохо кончившего в мае сорок пятого.
Остальные трое дружно повернули головы и уставились на Гайдука. Они развалились на стульях, глумливо ухмылялись. На рукавах у этих субъектов красовались желтые повязки с синим трезубцем, стилизованным под свастику. У одного из-под жилетки выпирало круглое брюшко, а на пухлой физиономии застыло сонное выражение. Другой был горбонос. Его крючковатые пальцы находились в беспрерывном поиске незнамо чего. Физиономия третьего могла бы сойти за интеллигентную, если бы ее не украшал белесый шрам под глазом.
Молчание продолжалось секунд двадцать. Гости сверлили взглядами Сергея.
— Петр Николаевич, у вас все в порядке? — спокойно спросил Гайдук.
Тот отрывисто кивнул.
— Да, Сергей, спасибо, все нормально. — Он словно недоговорил, проглотил слюну.
— Выйди, урод, и дверь закрой, — злобно прошипел обладатель подвижных пальцев.
— А мне показалось, что у вас проблемы, Петр Николаевич, — сказал Сергей, скрестил руки на груди и прислонился к косяку.
— А это что за явление? — вкрадчиво спросил долговязый фрукт.
— Новый работник, Василь, — пробормотал Петр. — Мой родственник. Сергей, у нас действительно все в порядке, можешь идти.
Но Сергей не спешил покидать контору. Глаза Петра кричали: «Не уходи!» Гайдук прирос к косяку и спокойно разглядывал посетителей. А те, столкнувшись с непривычными для себя обстоятельствами, начали нервничать.
— Иди сюда, — заявил долговязый тип. — Ты кто такой?
Сергей не шевелился. Толстяк принялся задумчиво жевать губы. Обладатель шрама медленно поднялся, не сводя глаз с Гайдука. Горбоносый фрукт осклабился. Сергей переместил взгляд на долговязого гада, явно старшего в этой компании. Тот почувствовал дискомфорт, хищно скривился.
— Фюрер, пощупать его? — осведомился обладатель шрама.
— Пощупай, Зяма, — разрешил главарь. — Не нравится он мне.
— Хлопцы, вы чего? — заволновался Петро.
— Сидеть! — Долговязый тип положил ему на плечо разлапистую ладонь.
Интеллигент со шрамом лисьей поступью подошел к Сергею. Их взгляды встретились. Гайдук не менялся в лице. В его спокойствии было что-то такое, что не понравилось интеллигенту. Он как-то конвульсивно вздрогнул, посмотрел на главаря, словно прося подкрепления. Рука, собравшаяся схватить Сергея за ворот, застыла на полдороге. Эта глупая дуэль продолжалась полминуты. Все остальные затаили дыхание.
Подобную публику Сергей прекрасно знал. Молодцы против овец. Стоит им столкнуться с серьезным противником, сразу начинаются раздумья.
— Ладно, пошли, хлопцы, — процедил сквозь зубы долговязый Василь. — Некогда нам. Мы еще вернемся сюда, договорим. — Он первым вышел из конторы, решив не задевать Сергея, только глянул исподлобья.
За главарем шмыгнул интеллигент. Переваливаясь с боку на бок, прошел толстяк. Только горбоносый фрукт не растерял желание разобраться. Проходя мимо, он словно невзначай толкнул Сергея в плечо. К вящему его изумлению, оно оказалось тверже стали. Активист зашипел от боли, злобно воззрился на Гайдука. Тот смотрел на него равнодушно, словно думал о чем-то другом. Горбоносый фрукт со злостью зашипел и вывалился из конторы.
Гайдук оторвался от косяка, выглянул наружу. Четверо храбрецов уже спустились в гараж и направлялись к выходу. Долговязый поганец пнул по портативному насосу, лежащему поперек прохода. Тот взвился в воздух и врезался в стену. Оробевший Зубарь от греха подальше отступил за машину.
Горбоносый скот въехал в масляное пятно, оставшееся после какой-то машины, не удержал равновесия, заплясал и растянулся на грязном полу. Сергей с трудом подавил смешинку. Пострадавший поднимался, грязно ругаясь.
— Эк тебя обслюнявили, Борода, — заявил толстяк.
— Поддувало закрой, Шут! — взревел бедолага.
