к столу, на котором лежали распечатки фотографий из видеоархива аэропорта. Главным снимком для Стивена оставался не сам полковник Робинсон, а человек, посадивший его в машину «Вольво» и увёзший в неизвестном направлении.
Затемнённый силуэт водителя вызывал у Уотерсона ряд вопросов, но для идентификации, имеющий в распоряжении архива аэропорта снимок, не подходил. Можно было попробовать прогнать изображение с использованием специальной графической программы для археологов и, уже тогда, запустить поиск по базам данных…
Льюис сидел за письменным столом, продолжая собирать карточный домик. Данное действо, вполне, располагало к аналитической работе застаревших «шестерёнок» в его головном мозге.
Резкие боли, иллюзии и страх перед собственными грёзами, частично искажали реальность, но не сбивали Говарда с выбранного им пути.
Боль — это всего лишь неизбежность перед открывающимися воротами вечности.
Льюис внезапно почувствовал резкий спазм в районе правого запястья, но его рука не дрогнула, продолжая собирать карточный домик, такой похожий на всю его жизнь.
Карта прислонялась к карте, аккуратно образую подпорку и одновременно ребро жёсткости для следующего яруса. Потерянность в глазах Льюиса была лишь мгновением, таким же, как порыв ветра, влетевший в комнату со сквозняком.
Тишина в комнате не прерывалась, и он старательно продолжал собирать карточный домик, добавляя всё новые ярусы, анализируя при этом всю хрупкость человеческой жизни.
Круг замыкался, постепенно возвращаясь в исходную точку. Всё началось в Сиене и там должно было закончиться!
Роль кардинала Де Санктиса Говард пока не понимал и даже не мог представить, но был уверен, что за всем стоит нечто большее, чем просто преступные схемы по отмыванию «грязных» денег в Банке Ватикана.
Льюис встал со стула, оставив стоять на столе собранный карточный домик, и подошёл к открытому настежь окну. Внизу на улице слышалась темпераментная итальянская речь, переходившая то в ругань, то в спор из-за отсутствия холодной воды в домах. Итальянец без чашечки утреннего «эспрессо» — это не итальянец!
Мелкие капли пота проступили на его лбу от нервного перенапряжения, и он стёр их пальцами правой руки. Поток тёплого воздуха, заботливо скользнул по гладковыбритой голове, и мысли о возвращении в Сиену снова переполнили истерзанное противоречиями сознание Говарда.
Магистр Моретти в этот раз ответит на всего его вопросы, чтобы при этом Льюису не пришлось бы сделать! Отчаяние — способно сподвигнуть человека на очень многое! В этот момент силы появляются из неоткуда, а потом с такой же интенсивностью исчезают.
Говард быстро собрал дорожную сумку, сложив в неё самое необходимое и, закрепив на ремне брюк-карго цвета «койот» пластиковую кобуру с пистолетом «SIG-Sauer P-226», прошёл в прихожую.
Выпустив из брюк рубашку бежевого цвета с коротким рукавом, он зашнуровал чёрные кожаные кроссовки и, перекинув ремень дорожной сумки через плечо, вышел из квартиры…
Рим. Квартира синьора Ривейры
Просторный кабинет покоился в тишине. Среди многочисленных книжных шкафов, расставленных вдоль стен, находилась внушительная библиотека с редкими изданиями, напоминавшими о старости этого мира. За массивным рабочим столом из чёрного дерева на кресле с кожаной обивкой сидел Лоренцо и смотрел на фотографию в рамке. Она стояла на небольшом отдалении от заполненного наполовину хрустального стакана с выдержанным односолодовым виски.
Прошлое — это самое тяжёлое испытание в жизни человека! Синьор Ривейра полностью разделял эту мысль и не собирался оспаривать этот факт. На фото в жаркое июньское воскресенье у входа в Замок Святого Ангела были запечатлены профессор Паскуалина Сильвани с сыном Андреа и дочерью Анной. Тот день Лоренцо помнил очень хорошо, будто это было несколько минут назад, а, на самом деле, с тех пор прошло очень много лет.
Он взял в руку стакан и, поднеся его к губам, сделал пару небольших глотков виски. Лёгкое затуманивание разума спиртным всегда помогало ему, чтобы окончательно не провалиться в своё, переполненное тьмой, подсознание.
Синьор Ривейра перевёл взгляд на настенные резные деревянные панели, а потом пробежался глазами по антикварному гарнитуру мягкой мебели стиля позднего Ренессанса, дополненного кофейным столиком.
Сейчас, с полной уверенностью, Лоренцо мог сказать, что роскошь — развращает и не несёт в себе ничего, кроме проблем. Крайности — это всегда плохо, но именно они делают нас теми личностями, которые мы есть на самом деле! Вселенная точно знает, чего нужно этому миру, чтобы он окончательно не скатился в хаос.
Указательный палец правой руки коснулся тачпада ноутбука и синьор Ривейра прочитал новое сообщение, пришедшее ему на электронную почту. Он ухмыльнулся и сделал очередные глотки виски, ещё раз убедившись, что этот мир такой же, каким был всегда. Пусть, однажды, всё будет кончено, но свою партию в этой игре Лоренцо доведёт до конца.
Звонкий цокот каблуков женских туфель послышался за дверью и раздался лёгкий стук.
— Войдите! — допив виски и поставив пустой стакан на стол, произнёс синьор Ривейра и, выпрямив осанку, сидя в кресле, приготовился к аудиенции.
Дверная ручка издала небольшой щелчок и в кабинет, снимая солнцезащитные очки в пластиковой оправе, вошла Аделина. Она прошла по паркету и остановилась рядом с креслом, напротив которого стоял кофейный столик.
— Добрый день! — коротко произнесла она и добавила к своим словам лёгкую улыбку.
— Добрый день, Аделина! — не спеша встав с кресла из-за стола, начал Лоренцо и снял с напольной вешалки тёмно-синий пиджак от своего строгого костюма. Ярко-фиолетовый галстук с золотым зажимом тут же бросился в глаза синьорины де Монтенье. Этот цвет на фоне чёрной сорочки не предвещал ничего хорошего для будущего разговора. — Присаживайся, пожалуйста!
— Спасибо, Синьор! — коротко поблагодарила Аделина и опустилась на мягкое кресло с обивкой из золотистой ткани.
Хозяин кабинета сел напротив неё на точно такое же кресло и, закинув ногу на ногу, задел о массивную стойку кофейного столика.
— Я, Вас, внимательно слушаю! — держа осанку и не касаясь спиной спинки кресла, начала синьорина де Монтенье.
— Как обстоят дела по подготовке к «второй фазе»?
— «Ящик Пандоры» почти готов. Думаю, это дело пары недель, не больше!
— Это замечательно! Совет делает огромную ставку на «вторую фазу»! Она принесёт нам не только деньги, но и власть, безраздельную власть! Конечно же, будут и свои мученики! Этому миру нужны герои! Без них, нельзя писать историю, — вдумчиво говорил синьор Ривейра и в его словах чувствовалось, как приближение триумфа, так и начало конца. Ведь, ничто не длится вечно!
— Я понимаю, Вас! — сдержано дополнила синьорина де Монтенье.
— Как обстоят дела по расследованию внутренней утечки информации? — с некой настороженностью в голосе, спросил
