– Я не хочу ничего усложнять, – сказал я, – однако, по-моему, он действительно влюблен в Дороти.
Нора опять пихнула меня в бок. В полутьме кабины Дороти попыталась разглядеть выражение моего лица.
– Вы... вы не... вы не издеваетесь надо мной, Ник?
– Ты вполне этого заслуживаешь.
– Сегодня мне рассказали еще одну историю о нашем гноме, – сказала Нора, всем своим видом показывая, что не намерена терпеть ни малейших отклонений от заданной ею темы. – Гном – это миссис Эдж, – объяснила она Дороти. – Леви говорит... – История действительно могла вызвать улыбку у того, кто знал Тип. Нора продолжала о ней распространяться до тех пор, пока мы не выбрались из такси у ресторана Ребена.
В ресторане мы увидели Герберта Маколэя, сидевшего за одним столиком с пухленькой темноволосой девушкой в красном платье. Я помахал ему рукой и, после того как мы сделали заказ официанту, подошел к их столику.
– Ник Чарльз – Луиза Джекобз, – произнес он. – Присаживайся. Какие новости?
– Йоргенсен и Розуотер – одно и то же лицо, – сообщил я.
– Да ну!
Я кивнул.
– И у него, похоже, есть жена в Бостоне.
– Хотел бы я на него взглянуть, – медленно произнес он. – Я знал Розуотера. Хотелось бы удостовериться.
– Полиция, по-моему, вполне уверена. Не знаю, удалось ли им его задержать. Думаешь, это он убил Джулию?
Маколэй выразительно покачал головой.
– Трудно представить, что Розуотер – насколько я знал его – мог кого-либо убить, несмотря на все его угрозы. Ты ведь помнишь, я никогда не принимал их всерьез. Что еще нового? – Когда я замялся, он сказал: – С Луизой все в порядке. Можешь говорить смело.
– Дело не в том. Просто мне пора возвращаться за свой столик. Я хотел спросить, получил ли ты ответ на объявление в утреннем выпуске «Тайме»?
– Пока нет. Посиди еще, Ник, мне о многом хотелось бы тебя спросить. Ты ведь рассказал полиции о письме Уайнан...
– Приезжай завтра на обед, и мы все обсудим. Мне пора вернуться за свой столик.
– А кто та блондинка? – спросила Луиза Джекобз. – Я видела ее с Харрисоном Куинном.
– Дороти Уайнант.
– Ты знаешь Куинна? – спросил меня Маколэй.
– Десять минут назад я укладывал его в постель.
Маколэй ухмыльнулся.
– Надеюсь, ты поддерживаешь с ним знакомство на этом же – чисто приятельском – уровне.
– Что ты имеешь в виду?
От ухмылки Маколэя повеяло грустью.
– Когда-то он был моим маклером, и его советы почти довели меня до банкротства.
– Чудесно, – сказал я. – Теперь он мой маклер, и я руководствуюсь его советами.
Маколэй и девушка расхохотались. Я притворился, будто тоже смеюсь от души и вернулся к своему столику.
Дороти произнесла:
– До полуночи еще далеко, а мама сказала, что будет ждать вас. Почему бы нам всем не поехать к ней?
Нора полностью была поглощена тем, что наливала себе в чашку кофе.
– Зачем? – спросил я. – Что это вам взбрело в голову?
При всем желании было трудно найти два более невинных лица, чем лица Дороти и Норы.
– Да ничего, Ник, – сказала Дороти. – Мы просто подумали, что это будет мило. Еще рано, и...
– И мы все любим Мими.
– Не-ет, однако...
– Еще слишком рано, чтобы ехать домой, – сказала Нора.
– Можно поехать в какой-нибудь бар, – предложил я, – или ночной клуб, или же в Гарлем.
Нора скорчила гримасу.
– Все твои предложения сводятся к одному.
– Хотите, поедем в заведение Барри и попытаем счастья в фараон?
Дороти хотела было сказать «да», однако, увидев, что Нора опять скорчила гримасу, промолчала.
– Все дело в том, что мне совсем не хочется опять видеть Мими, – сказал я. – Для одного дня я общался с ней более чем предостаточно.
Нора вздохнула, демонстрируя свое безграничное терпение.
– Ну ладно, раз уж мы, как обычно, обречены провести остаток вечера в каком-нибудь питейном заведении, то я предпочла бы поехать к твоему дружку Стад си, если только ты не позволишь ему поить нас тем омерзительным шампанским. Стадси очень мил.
– Я постараюсь, – пообещал я и спросил Дороти: – Гилберт сообщил тебе, что застал меня и Мими в двусмысленном положении?
Она попыталась перехватить взгляд Норы, однако Нора была занята тем, что рассматривала свою тарелку.
– Он... он не совсем так об этом рассказывал.
– А он рассказал тебе о письме?
– От жены Криса? Да. – Голубые глаза ее заблестели. – Мама просто в ярость придет, когда узнает!
– Тебе, похоже, эта мысль нравится.
– Вы так думаете? А разве она когда-нибудь пыталась вызвать во мне...
Нора сказала:
– Ник, прекрати издеваться над ребенком.
Я прекратил.
В «Пигирон Клаб» дела шли прекрасно. Там было полно народу, в воздухе стояли дым и гвалт. Стадси вышел из-за кассы, чтобы нас поприветствовать.
– Я не зря надеялся, что вы заглянете. – Он пожал руку мне и Норе и широко улыбнулся Дороти.
– Есть что-нибудь интересное? – спросил я.
Он поклонился.
– Когда находишься рядом с такими дамами, все интересно.
Я представил его Дороти.
Он отвесил ей поклон, проговорил что-то витиеватое насчет «любого, кто приходится другом Нику», и остановил официанта.
– Пит, поставь сюда столик для мистера Чарльза.
– Ты каждый вечер устраиваешь здесь такую давку? – спросил я.
– Я тут ни при чем, – ответил он. – Попав сюда один раз, они обязательно приходят снова. Может, у меня и нет черных мраморных плевательниц, зато у посетителей не возникает желания сразу же выплюнуть то, что они здесь покупают. Хотите, присядем к стойке, пока нам ставят столик?
Мы сказали, что хотим и заказали напитки.
– Ты уже слышал про Нанхейма? – спросил я.
Прежде чем решить, какой дать ответ, он некоторое время смотрел на меня, а затем сказал:
– Ага, слышал. Его девушка сегодня здесь, – он мотнул головой, указывая на противоположную сторону помещения, – наверное, отмечает это событие.
Поверх головы Стадси я осмотрел другую сторону помещения и, наконец, обнаружил крупную рыжеволосую Мириам, сидевшую за столиком в компании пяти-шести мужчин и женщин.
– Слышал, кто это сделал?
– Она говорит, что полиция – он слишком много знал.
– Это просто смешно, – сказал я.
– Смешно, – согласился он. – А вот и ваш столик. Усаживайтесь. Я сейчас вернусь.
Мы перенесли свои стаканы за столик, который официанты втиснули между двумя другими столами, занимавшими место, коего вполне хватило бы лишь для одного из них, и устроились настолько удобно, насколько это было возможно.
Нора отхлебнула из своего стакана; ее передернуло.
– Как ты думаешь, может, сюда добавили той самой «горькой вики», которую так любят вставлять в кроссворды?
– Ой, смотрите! – произнесла Дороти.
Мы посмотрели и увидели направлявшегося к нам Шепа Морелли. Внимание Дороти привлекло его лицо. В тех местах, где не было шрамов, лицо сильно опухло, а цвет его варьировался от насыщенно-пурпурного под одним глазом до нежно-розового, в каковой был окрашен кусочек пластыря, приютившийся у него на подбородке.
Морелли подошел к нашему столику и наклонился над ним, опершись о столешницу обоими кулаками.
– Послушайте, – сказал он. – Стадси говорит, что я должен принести извинения.
Нора пробормотала: «Надо же, каков наш старина Стадси», а я спросил:
– Да?
Морелли покрутил головой, на которой не было живого места.
– Я не привык извиняться за свои поступки – меня либо принимают таким, каков я есть, либо не принимают вовсе, – однако, не скрою, я сожалею, что потерял голову и выпалил в вас; надеюсь, рана не слишком вас беспокоит, и если я могу что-либо сделать, то...
– Забудем. Присядьте и выпейте чего-нибудь. Мистер Морелли – мисс Уайнант.
Глаза Дороти расширились; она была явно заинтересована.
Морелли нашел стул и сел за столик.
– Надеюсь, вы тоже не станете держать зло против меня, – сказал он Норе.
Она ответила:
– Ну что вы, это было так интересно.
Он подозрительно посмотрел на нее.
– Выпустили под залог? – спросил я.
– Ага, сегодня после обеда. – Он осторожно потрогал лицо рукой. – Вот так и появляются новые шрамы. Мне пришлось еще в течение некоторого времени оказывать сопротивление при аресте, прежде чем они отпустили меня на все четыре стороны.
Нора возмущенно произнесла:
– Это ужасно. Вы хотите сказать, что они и в самом деле...
Я похлопал ее по руке.
Морелли сказал:
– От них трудно ожидать чего-либо другого. – Он растянул распухшую нижнюю губу, изображая, должно быть, скорбную улыбку. – Все не так страшно, когда этим занимаются двое или трое из них.
Нора повернулась ко мне.
– Ты тоже принимал участие в подобных вещах?
– Кто? Я?
Держа в руках стул, к нам подошел Стадси.
– Здорово они его разукрасили, а? – сказал он, кивнув в сторону Морелли. Мы подвинулись, и он уселся. Затем Стадси снисходительно ухмыльнулся, бросив взгляд на Нору и на ее стакан. – Думаю, в забегаловках на вашей хваленой Парк Авеню вряд ли подают лучшие напитки – зато здесь вы платите всего пятьдесят центов за маленькую порцию.
