Такой поворот событий немного обескуражил Фогса. Он постоял несколько секунд, потом спрятал пистолет и, подойдя к своим подчиненным, негромко произнес: «Теперь понятно, кто открыл кингстоны и испортил помпы». Сделав это открытие, офицер успокоился и жестом указал Абдулле на вертолет, давая понять, что им здесь больше делать нечего. Остальным членам своей группы он приказал остаться на судне и контролировать действия Стенина.
Вертолет медленно поднялся в воздух, набрал высоту и стал постепенно удаляться. Кавторанг пристально следил за ним, пока тот не превратился в маленькую, еле различимую точку на горизонте.
Вода будто расступилась, и на поверхности показалась голова Полундры. Он быстро окинул взглядом зеркальную поверхность, сверкавшую на солнце, ища след Хеттифа. Невдалеке старлей заметил на воде кругообразные разводы, выраставшие в диаметре, и сообразил, что беглец где-то там. Набрав побольше воздуха в легкие, натренированные за многие годы и готовые выдержать любые испытания, Полундра снова погрузился под воду. Привыкший к таким заплывам, старший лейтенант Павлов, подобно торпеде, устремился вслед за Али Хеттифом.
Сухомлин, сидевший на островке, с волнением наблюдал за погоней. Бегавший неподалеку Тузик, видимо, решил последовать примеру хозяина и, свернувшись калачиком, устроился у ног курсанта, глядя на океан.
Могучими взмахами рук старлей все больше сокращал расстояние до африканца. Али уже убедился в силовых качествах старшего лейтенанта и поэтому старался грести изо всех сил, которые, однако, неумолимо покидали его. Пару раз он пытался как можно дольше просидеть под водой, чтобы сбить Полундру со следа, но тот все равно упорно настигал его.
Цель, к которой стремился Хеттиф, раскачивалась на океанских волнах примерно в миле от него. Попасть в руки россиянина никак не входило в планы африканца. Конечности беглеца отяжелели, словно налившись свинцом, волны били в лицо, грести становилось с каждым разом все труднее.
Полундра тоже подустал, да и костюм давал о себе знать: все-таки он был практически в полной экипировке. Ко всему прочему, солнце светило очень ярко и, отражаясь в воде, слепило глаза. Пару раз руками он отшвырнул каких-то мелких рыбешек, решивших погреться на солнышке поближе к поверхности. Испуганные резкими движениями Полундры, они кинулись врассыпную. И в этот момент, несмотря на всю пикантность ситуации, в голове у Полундры на секунду проскочила мысль: «Эх, красота-то какая! Жаль, что я здесь не в отпуске». Неожиданно его позитивные рассуждения прервала автоматная очередь, переросшая в беспорядочную пальбу. Старлей замер. Не было никаких сомнений, что стреляли на борту парусника. Реакция Хеттифа, находившегося впереди, была аналогична. По выражению лица африканца было понятно, что он мечется между двух огней. Стрельба на паруснике очень удивила его, но неменьшим было изумление и Полундры. Старший лейтенант старался рассмотреть, что же происходит на борту судна, однако расстояние было довольно приличным. Вода к тому же щипала глаза, мешая сфокусироваться. Все же ему удалось различить на борту несколько силуэтов, что-то сбрасывающих в воду. Али тоже заметил летящий в воду объект, и это привело его в совсем уж нерадостное настроение. Теперь он не знал, что делать, но по инерции все же решил не сдаваться и снова двинулся по направлению к паруснику. Не успел он проплыть и десяток метров, как неподалеку от него неожиданно вырос треугольный вестник смерти. Плавник акулы двигался прямо на Али. В глазах сомалийца появилось выражение ужаса, он быстро метнулся в противоположную сторону, но акула приближалась неумолимо, плавно маневрируя своим подвижным телом. Хеттиф старался изо всех сил, но его действия были больше похожи на беспомощное барахтанье, которое можно наблюдать у человека, оказавшегося за бортом без спасательного жилета и, вдобавок ко всему, не умеющего плавать.
Полундра, увидев морского хищника, с удвоенной скоростью тут же устремился к сомалийцу. Его мышцы напряглись до предела, он поплыл так быстро, что, казалось, мог запросто обставить моторную лодку. Но все же в гонке с разъяренной акулой он оказался беспомощным. Когда расстояние до Али сократилось до нескольких метров, он увидел ужасное зрелище: сомалиец, крича что есть мочи, на мгновение ушел под воду — видимо, акула ухватила его за ногу. На поверхности спустя мгновение появилось красное пятно, которое, расплываясь, росло в диаметре. В следующую секунду взору вынырнувшего Хеттифа предстала огромная пасть акулы. Челюсти морского хищника сомкнулись на поясе сомалийца, тот издал последний ужасающий вопль и, судорожно размахивая руками, погрузился в кроваво-синюю пучину, видимо уже навсегда.
Полундра начал лихорадочно соображать. Он неплохо разбирался в акулах и хорошо знал их повадки. Старлею было прекрасно известно, что, почуяв кровь, те становятся беспощадными убийцами. Сомалийца ему было уже не спасти, а вот за свою жизнь еще предстояло побороться. Полундра вытащил подводный пистолет, заряженный металлическими стержнями, и приготовился дать отпор противнику. Опытный морской спецназовец глубоким вздохом набрал полную грудь воздуха и нырнул под воду. Сквозь мутно-красную жижу он увидел, как акула терзает тело Хеттифа, точнее то, что от него осталось. В следующую секунду эта гигантская рыба, видимо почувствовав рядом новую жертву, ринулась в сторону Полундры. Павлову уже отчетливо была видна морда акулы, оскалившаяся смертоносными зубами. Полундра вильнул в сторону, держа пистолет наготове. Громадная туша с легкостью сделала резкий выпад вперед, и челюсти сомкнулись в сантиметре от его ноги. Он, словно подводный акробат, умудрился сделать кувырок и выпустить стержень в спину рыбине. Это лишь еще больше привело ее в ярость. Павлов оказался позади нее. Акула, ловко маневрируя плавниками, развернулась на 180 градусов. И когда ее пасть очутилась прямо перед Полундрой, тот выстрелил снова. На этот раз ему удалось попасть прямо ей в нос — самое чувствительное место у морского гиганта.
Полундра сделал это преднамеренно. Еще в юности он много читал об акулах, и вот теперь детское увлечение, можно сказать, спасло ему жизнь. Огромное тело рыбы забилось, словно в судорогах, она потеряла ориентацию в пространстве и начала хаотично метаться из стороны в сторону. Полундра, практически обессилевший от напряженной схватки, собрал последние силы и, воспользовавшись замешательством хищника, быстро, как только мог, поплыл в направлении островка, на котором оставил Сухомлина. Его тело ныло, из бедра сочилась кровь, и чувствовалась боль — видимо, акула все-таки задела его. Павлов был внутренне опустошен, у него не было сил даже думать, тело работало в автономном режиме. Руки равномерно рассекали воду, приближая его к небольшому клочку суши.
Полундра уже видел перед собой машущего руками Сухомлина и бегающего взад и вперед Тузика, который вилял хостом и громко лаял. Пес пытался даже броситься навстречу к Полундре, но как только оказывался в воде, с визгом бросался обратно. Старший лейтенант попытался улыбнуться, но силы покинули его. Перед глазами расплылись красно-желтые круги, он почувствовал, что теряет сознание. Однако невероятным усилием воли он все же заставил себя доплыть. Как только офицер почувствовал под ногами землю, он тут же, окончательно обессилев, рухнул на песок, тяжело дыша. Сухомлин взволнованно, но в то же время с восхищением подбежал к Полундре:
— Как вы, товарищ старший лейтенант? — громко спросил он.
— Нормально, — заплетающимся языком пробормотал Полундра.
Тузик, который тоже хотел выразить свою радость, подбежал к нему и с радостным визгом принялся лизать ему нос. Пролежав минут десять, Павлов протер глаза, помотал головой, размял руки, ноги, осмотрелся. Рядом с ним сидел курсант и с задумчивым видом смотрел вдаль на удаляющийся парусник.
— Ну что, курсант? Ты готов к путешествию? — произнес Полундра, поднимаясь и отряхиваясь от песка.
— Так точно! — отчеканил тот, подхватываясь с места.
Железный организм Павлова вызывал восхищение у курсанта — вместо того чтобы валяться в долгом отдыхе, старлей снова был собран.
Они еще раз посмотрели на океан. Парусник уже исчезал за горизонтом.
— Быстро в шлюпку и за ними! — скомандовал Полундра.
Сухомлин проворно спустил шлюпку в воду и уселся на банку. Старлей окинул взглядом коралловый островок, ловко запрыгнул внутрь плавсредства.
— Ну все, вперед! — произнес он.
Но курсант не торопился. Он кивком головы указал в сторону Тузика, пританцовывающего возле шлюпки. Собака, виляя хвостом, надеялась составить компанию двум морякам.
— Давайте возьмем его, товарищ старший лейтенант, — умоляющим тоном произнес Сухомлин, — Тузик ведь много места не займет…
