Марта покосилась на нее, но, подумав, быстро набрала номер.
– Слушаю, – отозвалась почти тотчас трубка мужским голосом.
– Это Марта, – представилась женщина.
– Марта, ты где? – говоривший заметно волновался. – Что с Ренни?
– Позови моего напарника, – Марта стиснула телефон.
– Что? Соболева с нами нет. Он уехал за той стервой, которую вы днем спеленали. Где ты? – Женщина отключила трубку.
– Теперь тебе ясно?
– Поехали.
Они спустились во двор.
– А где наш джентльмен? – все еще растирая затекшие руки, полюбопытствовала Марта.
– Пьян в стельку. Спит у себя в комнате.
Женщины выгнали машину из гаража, и Марта села за руль. Элен устроилась на заднем сиденье.
– Сначала давай насчет одежды разберемся, – Элен подумала, что соваться в больницу второй раз в наряде проститутки не стоит.
Пришлось заезжать в отель, где остановилась Марта с Соболевым под видом супружеской пары. Джинсы пришлись как раз впору Элен. У запасливой немки нашелся и парик. Бойчек вышла из номера блондинкой в джинсах и рубашке, завязанной снизу на ковбойский манер.
Женщины без приключений добрались до госпиталя. В регистратуре Марта представилась как супруга пострадавшего, и ее заверили, что жизнь последнего в настоящее время находится вне опасности. Правда, состояние хоть и стабильное, но все же тяжелое, так что с посещением лучше пока повременить.
«Жена» записала номер палаты Соболева и покинула больничные покои.
– Кстати, недавно приходил коллега по работе, тоже интересовался состоянием больного.
– Какой коллега? – живо заинтересовалась Марта неожиданным посетителем.
Работник больницы пожал плечами и как мог описал неизвестного.
– Спасибо, – поблагодарила женщина и заторопилась к выходу.
В машине она поделилась новостями с Элен. Женщины пришли к единогласному мнению, что необходимо срочно навестить раненого.
Отогнав подальше машину, они пробрались к черному входу и юркнули в здание. Оказалось, что они попали в больничную прачечную. Лучшего в данных условиях трудно было желать.
Через десять минут две очаровательные докторши подошли к служебному лифту. Судя по тому, как располагались палаты, нужная им находилась на пятом этаже.
Вскоре лифт доставил женщин на этаж. Сориентировались они правильно, и от цели их отделяло не более десятка метров.
Неожиданно дверь распахнулась, и оттуда торопливым шагом вышел мужчина, одетый в халат медработника. Окинув спешащих женщин быстрым оценивающим взглядом, он почти бегом направился к лифту.
У Элен сразу возникли нехорошие подозрения, и она бегом бросилась в палату. По всей видимости, такая же догадка пришла одновременно и в голову Марты – она без лишних вопросов кинулась следом за Гюрзой.
Соболев лежал с широко открытыми глазами, и, едва взглянув на него, можно было сразу безошибочно сказать, что человек этот мертв.
Не тратя времени, Элен бросилась следом за недавним посетителем. Но того уже и след простыл. Лифт спускался вниз, о чем свидетельствовал индикатор. Третий, второй… Элен бросилась к лестнице, боясь потерять последнюю надежду. Как сумасшедшая она летела вниз. И все же она успела. Спина таинственного незнакомца маячила впереди по коридору метрах в тридцати. Неожиданно тот оглянулся и, по-видимому, сразу понял, что его раскрыли. Почти бегом он устремился к выходу. Женщины бросились за ним.
Когда Элен выскочила на улицу, она успела заметить, как со стоянки рванул зеленый «Шевроле». Отличное освещение позволило без труда разглядеть его. Марта уже подгоняла машину, позаимствованную у Ренни.
– Гони! – распорядилась Элен, на ходу доставая пистолет.
Лучи фар «Мерседеса» плотно приклеились к заднему бамперу убегавшей машины. Водитель, по всей видимости, отлично знал город и был асом своего дела. Как ни старались удержать его в поле зрения женщины, после очередного поворота «Шевроле» словно растворился в темноте.
Зато повышенное внимание, которое начал проявлять к ним полицейский патруль, вовсе не обрадовало Элен. Вместо игры в догонялки теперь им самим приходилось драпать. К счастью, патруль удалось обмануть, и теперь женщины на всей скорости неслись к загородному домику молодого бизнесмена.
Марта напряженно всматривалась в дорогу, размышляя о своем.
– Теперь ты понимаешь, насколько все серьезно? – осторожно спросила ее Элен.
– Я уезжаю, – заявила та вместо ответа. – Дома они меня не найдут.
Машина свернула влево, до дома бизнесмена осталось совсем немного. Неожиданно лобовое стекло покрылось сетью трещин.
* * *
Лена уже неделю жила у Абрека – так то ли в шутку, то ли всерьез звали полного старика-грузина. Постепенно все ее болячки поджили, и былая привлекательность вновь вызывала восхищенные мужские взгляды. Кроме старика, в доме была его жена, хмурая худая женщина немногим моложе самого хозяина. Бандиты, привезшие девушку, часто приезжали, но ночевать никогда не оставались. Прохорову больше никто не трогал. За ней присматривала только жена Абрека. Она постоянно находила какую-нибудь работу, и без дела Лене сидеть не приходилось.
В тот день приехал Гизо с товарищем и привез Лене платье и обувь. Сердце у той сразу защемило. Не просто так решил раскошелиться бандит. Точно, к обеду нагрянули гости. Один из них особенно запомнился Прохоровой. На его очень смуглом лице резко выделялись белки глаз. Он показывал пальцем на Прохорову и довольно скалился. Впрочем, видела его девушка недолго. Мужчины ушли в дом, а старая карга сразу же заставила ее подметать двор.
Гизо вышел из дома, довольно потирая руки.
– Садись в машину! – приказал он, кивнув в сторону иномарки, на которой приехал смуглый. На душе стало паршиво до невозможности. Слезы сами навернулись на глаза.
Незнакомец приказал Лене сесть на заднее сиденье и, когда та замешкалась, неожиданно сильно дернул девушку за руку. При этом благодушное выражение моментально покинуло его лицо, и оно стало злым. Казалось, еще немного, и он начнет бить ее.
– Ты его лучше не зли, – услышала Прохорова голос Гизо.
Девушка покорно села, куда ей было приказано, и навсегда покинула этот дом.
Когда и где они пересекли границу, для Лены до сих пор осталось загадкой. Незнакомец привез ее в большой двухэтажный дом, где несколько человек принялись внимательно ее рассматривать, словно скаковую лошадь на торгах. Разговаривали они на английском и еще каком-то незнакомом Елене языке.
Один из них приказал Прохоровой на кошмарном русском:
– Раздевайся! Мы на тебя посмотреть хотим.
Сказано это было обычным будничным голосом, как, например, просьба подать стакан воды. Внутри Прохоровой что-то сломалось. Весь страх сняла эта обыденная фраза. Тяжелая пепельница полетела в голову предложившему Елене раздеться. Потом была сплошная кутерьма. Лену словно прорвало. Она лягалась, кусалась, орала истошным голосом.
Очнулась она связанной по рукам и ногам, лежащей на соломе. Где-то во дворе слышались оживленные голоса. Говорили не по-русски. Вскоре дверь сарая открыли и ее вытащили во двор. Мужчина лет сорока с видимым интересом и с какой-то живой веселостью разглядывал ее.
– Так это ты драться любишь? – неожиданно спросил он девушку на чистом, почти без малейшего акцента русском языке. Елена проигнорировала его вопрос, гордо отвернув голову.
Мужчина повернулся к смуглому человеку, купившему Прохорову у Гизо, и что-то сказал ему. Рот того моментально расплылся в благодарной улыбке.
Елену запихнули в машину. За темными стеклами она не могла рассмотреть, где ее везут, но ехали в этот раз ужасно долго. Затем ее погрузили на самолет, и, когда тот поднялся в воздух, поджарый мужчина приказал помощникам развязать девушку.
– Лена, хочу тебя предупредить, не нужно никаких фокусов. Я не Осман, бить тебя не буду. Но если ты начнешь раздражать меня, меры воздействия я все же для тебя найду. Сейчас, если хочешь, можешь поесть.
Когда она насытилась, рискнула спросить:
– Куда мы летим?
– Отдыхай. На месте я тебе все объясню, – получила Елена ответ, повергший ее в новое уныние.
«Какая разница, где будет находиться публичный дом, в который меня определят», – с тоской подумала о своей участи Прохорова, нисколько не сомневаясь в конечном итоге путешествия.
Полет продолжался очень долго, с двумя промежуточными посадками для дозаправки. Когда они приземлились в третий раз, главный приказал ей выйти, и Лена, поддерживаемая под руку крепким молодым человеком, оказалась на взлетной полосе. Невдалеке высилось четырехэтажное здание. К нему и направилась вся группа, во главе с худощавым.
Первое, что отметила про себя девушка, – решетки на окнах нижнего этажа, и это обстоятельство не прибавило ей оптимизма.
Прохорову проводили в уютную небольшую комнатку.
