— А у меня нету, — Валера хмыкнул: насчёт расписки — это их старый спецназовский прикол из лейтенантской жизни. — Год как без ствола — и ничего, привык уже.
— Ничего, я тебе свой дам.
— Договорились…
Первый раз мы с Петрушиным навестили Валеру в конце января и после этого стали активными завсегдатаями «банных дней». То есть каждый четверг, регулярно, в 18.00 — мы на месте.
Не сказать, чтобы прямо уж совсем какие-то там грандиозные секреты лопатой гребли, но полезной информации добыли немало. А уж столичных сплетен и слухов наковыряли море. Контингент Валериных приятелей был представлен в основном московскими хлопцами. Наш чемпион живёт в Дмитрове, а десять лет работал в Москве. Думаю, это было непросто: кататься каждый день на работу за полсотни километров. Пришлось сильно ужаться в бюджете и разориться на машину. Стойкий товарищ: готов был страдать и многим жертвовать, чтобы сохранить престижную, по провинциальным меркам, работу.
Маленькое лирическое отступление. Разок Валерины приятели уехали пораньше, мы остались втроём и непонятно с какого перепугу, что называется, на ровном месте упились в дым. Вообще-то мы не такие, просто, видимо, вечер был какой-то аномальный. Свидетельствую: в тот странный вечер Петрушин пил с нами! И пил даже больше нас.
Кстати, напрасно он теряется. Выпили мы так много, что потом мне было просто невероятно дурно. Давненько таких ощущений не испытывал, пожалуй, с того момента, как нас с Васей злые нохчи насильственно угощали наркотиками. Так вот, Петрушин — ни в одном глазу. То есть при таком организме может спокойно пить вёдрами и ничего ему не сделается.
В общем, тот вечер в информативном аспекте был просто нулевой. Зато в плане душевных откровений и неожиданных проявлений чувств у нас был полный порядок.
Мертвецки пьяный Валера плакал навзрыд и рассказывал нам про свою беду.
Вы в курсе, год назад он уволился из органов. Но вовсе не по ранению, возрасту либо нерадению. Здоровья — вагон, возраст — тридцать восемь, до пенсии работать ещё как минимум семь лет, а уж на каком он там счету был, и говорить не стоит. Наш чемпион если где-то работает, то всё там обязательно делает лучше всех и исключительно на пять баллов. Он по-другому просто не умеет.
Уволили Валеру из-за того, что он элементарно запил… Представляете? Ростовский и запой — настолько несовместимые вещи, что это даже не укладывается в сознании. И чего, спрашивается, запил?
— Я убил свою жену и дочь…
— Убил?!!!
— Именно. Пьяный сел за руль… Ну, слегка поддатый, под градусом… Не справился с управлением… Попали в аварию. Жена с дочкой — насмерть. А на мне — ни царапинки…
Короче, запил, и надолго. Месяца полтора беспробудно бухал. Уволили заочно — он на работу не ходил, стыдно было перед людьми в таком виде показываться. Начальник приехал, привёз документы и выходное пособие. Передал пожелание руководства:
— Если выправишься — приходи, мы тебя опять примем, без всяких там…
Понятное дело — в наше время такие работники на дороге не валяются.
Из запоя Валеру вытащил местный батюшка. Детали опустим, это долгая история, но факт: выправился наш парень. В органы не вернулся, неудобно было. За десять лет обзавёлся кучей знакомств и связей, все его знали как обязательного и толкового товарища, поэтому предложений насчёт работы было немало. Выбрал самое необременительное: инструктором в Болене. Это показательно: сломался наш парень. Раньше он обязательно выбрал бы самую трудную и заковыристую работёнку и с ходу, засучив рукава, с азартом ввязался бы в дело.
Да, по поводу батюшки-спасателя…
Стал Валера в церковь ходить. В местный собор. Не то чтобы вдруг свято в бога уверовал, а так — для себя. Свечку поставит, молитву прочитает, иногда поплачет — всё легче…
Петрушин на откровения Валеры реагировал неадекватно. Расскажи ему в обыденности про плачущего в церкви мужика, уж поверьте мне, реакция была бы однотипная. Типа того: а он точно мужик? Ну и чмо этот мужик!
Если же уточнили бы, что этот мужик — наш чемпион Ростовский, то просто не поверил бы. Потому что такого не могло быть в принципе…
А тут — проникся. Говорю же, тот вечер был насквозь неадекватный, какой-то задушевный и слезоточивый. Смотрю, наш терминатор вовсю сочувствует. Засопел, носом захлюпал, в сторону смотрит, молчит, голову опустил. Катаклизм!
Есть такой древний стих про большевика. Если кто не в курсе, были такие существа — большевики, но очень давно, в начале прошлого века. Рушили наши храмы, убивали цвет нашей нации и вообще системно работали над уничтожением русской идеологической сущности, проще говоря — духовности. Товарищи были очень стойкие, едва ли не железные — ну, почти что роботы, и это нашло отражение в поэзии. Там примерно так: «Если выставить в музее плачущего большевика — в этом бы музее толпились ротозеи, такого не увидишь и в века…» А ещё: «…гвозди бы делать из этих людей, не было б крепче в мире гвоздей».
Это про Петрушина с Ростовским. Они как раз из этой породы. Не той, что храмы рушит, а той, что крепка как сталь. Именно такими гвоздями Родина всегда забивает свои самые страшные прорехи и пробоины.
Так что поздравьте: я был свидетелем уникального в своём роде природного явления.
Вот такая лирика. Теперь понятно, почему наш чемпион так изменился. Большое горе всегда меняет человека, вопрос только, в какую сторону. Многие ведь после такого, образно выражаясь, с катушек слетают, и никакие батюшки не в состоянии помочь.
А в нашем случае, как мне думается, сработали бойцовские задатки. Пить бросил, выправился, нашёл хорошую работу, машину купил почти задаром, по блату — старую, правда, но работает как часы. Теперь за руль — только в совершенно трезвом виде, даже глотка пива себе не позволит…
Всё, лирическое отступление закончилось, возвращаемся к делам сегодняшним.
Итак, во вторник с утра ко мне заехал весь из себя взъерошенный Ростовский (я в районе речного вокзала живу, в служебной квартире) и с ходу заявил:
— Покорми меня быстренько, потом я тебя на работу отвезу. Что ты всё — на метро да на автобусе…
Вот спасибо-хорошо! Какая трогательная забота.
— Отлично. Выходит, не зря я тебя нашёл. Ты теперь меня каждый день будешь на работу возить?
— Нет, не каждый. Просто сегодня так вышло…
— А что вообще вышло-то? Ты чего в такую рань в городе — да ещё и натощак?
— Ну… Анализы сдавал, короче.
— Ты — анализы?! Зачем тебе анализы? Ты же у нас «мистер — идеальное здоровье»!
— Да так… На работу устраиваюсь, там требуют.
— Интересно… И что за работа, если не секрет?
— Да я сам пока толком не понял. Короче — поехали, по дороге расскажу…
Поехали, рассказал. Чётко, лаконично, всё по сути.
Да уж… Вот так ничего себе история! Вот это попал наш чемпион. И теперь, естественно, вовсю шевелит извилинами, пытается найти пути решения проблемы. А от меня хочет консультацию.
— По машине?
— Да ну, что ты там можешь — по машине… По ситуации!
— А что по ситуации?
— Знаешь, кажется мне, что здесь кое-что натянуто…
Ага. Ну что ж, Валере можно верить. Даром что красавец (народная мудрость гласит, что все красавцы — недоумки, этакий компенсаторный комплекс), он у нас товарищ смекалистый, неглупый, да и опером работал десять лет, практику имеет.
— Что, было похоже на постановку?
— Да нет, не похоже. Если и постановка, то всё было сделано мастерски.
— А что именно тебе не понравилось?
— Ха! «Не понравилось»… Знаешь, брат, — всё не понравилось. Когда человека внезапно опускают на сто двадцать штук баксов, ему это вряд ли может понравиться. Если, конечно, он не полный идиот.
— Хорошо, формулирую иначе: что тебе показалось странным? Что-то резало слух, бросалось в глаза или это просто твои домыслы?
— Вот когда всё это было — ничего не показалось и не резало. Как-то недосуг было анализировать, сам понимаешь — немножко другим делом занят был. А уже потом, задним числом, стал просматривать ситуацию… В общем, две детали не срастаются. Я за последние десять лет привык владеть обстановкой в нашем криминалитете: кто чем дышит, какие изменения, что намечается. И уж тем более в районе, где живу…
— Ну и?
— Первое: этот Эдик тему знает, но малость промазал. Правильно, рулит там ОПГ Гарика. Он с ним по телефону разговаривал, претензии предъявлял. И знаешь — зря предъявлял. Потому что тачками там занимается Грек. Это совсем отдельный бизнес, серьёзный и развитой, Гарик туда даже и не пробует мешаться. Эдик, если так крут, как изображает, должен бы знать такие вещи!
— Ну что ж… Неплохая зацепка. А что у нас на второе?
— На второе у нас начальник УВД. Опять сошлюсь на свою прежнюю работу: десять лет был в этой системе, прекрасно знаю, что это за человек, несколько раз общался лично. Так вот, при всех его недостатках — мужик в полном смысле этого слова. То есть топтать себя не даст никому. А за такие слова, вообще не задумываясь, убьёт любого, пусть хоть сам президент будет! И все его знакомые это прекрасно знают.
