– К командировке в Россию? – спросил Кащеев.
– Нет, – мотнул головой Купер. – ФСБ из нападения на «Прибрежную» сделала соответствующие выводы. Второй раз нам к станции не подобраться. Да и решается все теперь не в России...
– А где?
– В Греции, Григорий, – потер виски Купер. – Поэтому тебе придется отправиться в круиз на греческом лайнере. На который нападут чеченские террористы...
– Ясно, – кивнул Кащеев. – И когда я с ними... познакомлюсь?
– Тебе не нужно с ними знакомиться, Григорий, – покачал головой Купер. – Ими занимается Сэм. Он обеспечит их доставку на борт и все остальное. У тебя другая задача. Вы с Вилли и Сидом захватите ночью мостик и направите лайнер в точку, где на него поднимутся чеченцы. Вот и все!
– Я понял, Чарли, – кивнул Кащеев.
Он ничем не выдал своих чувств. Купер посмотрел на часы и сказал:
– Ну тогда все. Детальный план тебе доведет Сэм в Греции.
Купер быстро попрощался и уехал. А Кащеев в ту ночь уснул только под утро. При нападении на «Прибрежную» «морские котики» фактически были у Кащеева на подхвате. Теперь же все поменялось с точностью до наоборот...
– Мы ведем свой репортаж из Пирея, где стоит готовый к отходу в круиз «Золотое руно» суперлайнер «Одиссей». Как стало известно, буквально с минуты на минуту к причалу прибудет глава «Манолас Шиппинг Компани» Феофилактос Манолас... А вот и его лимузин! Сейчас мы попробуем задать владельцу «Одиссея» несколько вопросов!..
При приближении шикарного «Бентли» журналисты, казалось, потеряли голову. Толкая друг друга, они устремились к трапу, чтобы успеть занять самые выгодные для съемки места. Мгновенно оценив ситуацию, с борта «Одиссея», топая по трапу одинаковыми лакированными штиблетами, сбежало несколько гардов, как именовались в судовой роли сотрудники службы безопасности.
Одетые в короткие белоснежные куртки с блестящими морскими пуговицами гарды очень быстро образовали у трапа живую цепь, решительно, но без грубости оттеснив журналистов. К тому времени, когда «Бентли», урча своим мощным движком, подъехал, подход к трапу был свободен. Лимузин остановился, из него выскочил огромный телохранитель и метнулся к задней дверце. В тот момент, когда он ее открыл, причал озарился всполохами не менее сотни фотовспышек. Снимали не только профессиональные журналисты и фотографы. Запечатлеть Маноласа жаждали и пассажиры «Одиссея», выстроившиеся у ограждений на многочисленных палубах лайнера, и простые зеваки, случайно оказавшиеся на причале.
Кого-то другого подобная встреча, возможно, и огорошила бы, но Феофилактос Манолас был тертым калачом и под объективы вынырнул с улыбкой. Мало того, он приветственно помахал рукой по сторонам, как это обычно делают кинозвезды, вступающие на красную ковровую дорожку знаменитых кинофестивалей.
– Господин Манолас! Господин Манолас, несколько слов! – завопили журналисты.
– Да-да, конечно, друзья! – застегнув пиджак, шагнул к камерам Манолас.
Костюм на нем был синий, стилизованный под морской покрой. На среднем пальце левой руки поблескивал огромный бриллиант. Весь вид судовладельца свидетельствовал об успешности и уверенности в себе.
– С какими чувствами вы ступаете на борт «Одиссея»? – крикнула тележурналистка четвертого канала.
– Это отличный вопрос! – изобразил правой рукой знак «ОК» Манолас. – Спасибо! Вы знаете, по дороге в порт я как раз думал о том, какие чувства испытывал фараон, когда ему сообщали, что строительство пирамиды наконец закончено... Не удивляйтесь, потому что «Одиссей» это, по существу, моя пирамида. Этот красавец будет плавать долгие годы под всеми широтами. И на вопрос, кто задумал и построил его, будут отвечать – Феофилактос Манолас... На ваш же вопрос я отвечу так: ступая на борт «Одиссея», я испытываю смешанные чувства гордости и счастья!
– Господин Манолас, насколько повлияла известная публикация в «Афинс ревю» на количество пассажиров? Есть ли на лайнере свободные места?
– Спасибо. Если позволите, я начну отвечать с конца. На лайнере осталось всего одно свободное место...
– Господин Манолас, вы отправляетесь в круиз? Да? – завопила та самая журналистка четвертого канала, которая задала первый вопрос.
Манолас рассмеялся.
– Леди! Вы меня перебиваете, но в благодарность и учитывая, что вы дама, я отвечу вне очереди. Поверьте, я был бы искренне рад отправиться в круиз на «Одиссее», но то, что может позволить себе скромный банковский клерк, увы, недоступно владельцу «Одиссея». Дела, которых у меня миллион, требуют постоянных переездов и перелетов. Вчера я вернулся из Лас-Пальмаса, а уже завтра вылетаю в Сингапур. Я просто не в состоянии выкроить для отдыха целых десять дней! Надеюсь, я ответил на ваш вопрос?
– Да, спасибо!
– Тогда я продолжу отвечать на предыдущий... Итак, на «Одиссее» осталось всего одно свободное место. И я вам сейчас даже покажу билет... – Сунув руку во внутренний карман, Феофилактос Манолас извлек конверт с адресом и почтовым штемпелем. – Пару дней назад по моему распоряжению находящийся в этом конверте билет был выслан в редакцию «Афинс ревю» на имя господина Фаниса Апостолакиса... – По толпе журналистов пробежал шум, Манолас кивнул: – Да-да, не удивляйтесь! А к билету была приложена оплаченная страховка на сумму десять миллионов евро! И ее я вам сейчас покажу тоже! Согласно страховому договору, указанная сумма должна была быть выплачена господину Апостолакису в случае, если бы во время круиза ему был причинен вред в виде ожогов от открытого огня либо другие травмы, но в результате пожара на борту «Одиссея»! Как вы понимаете, я не питаю каких-либо приязненных чувств к вышеуказанному господину. Однако я настолько уверен в «Одиссее» и его команде, что пошел на это, несмотря на то, что многие пассажиры были бы не в восторге от того, что на борту рыскает эта ищейка... Извините, но нет ли среди вас господина Апостолакиса? А?
– Нет! Нет! – закричали из толпы.
– Очень жаль, – вздохнул Манолас. – Мне очень бы хотелось посмотреть ему в глаза. Потому что билет и страховка вернулись из редакции со следующим текстом... – Манолас быстро выудил из конверта лист бумаги и прочитал: «Господин Апостолакис просит передать господину Маноласу, что прогулка на „Одиссее“ не входит в его планы из-за напряженного графика работы...»
По толпе журналистов пробежал смех. Манолас быстро продемонстрировал страховой полис, после чего развернул билет на круиз.
– Я не очень хорошего мнения о господине Апостолакисе, но было бы несправедливо упрекать его в трусости. Может быть, он действительно сейчас лежит под чьей-то кроватью и считает охи, вздохи и поцелуи! Поэтому я сейчас прямо при вас сделаю следующее... – Тут Феофилактос Манолас извлек из кармана паркер и, сняв колпачок, быстро что-то черкнул на билете. – Я уполномочен сообщить вам, что «Манолас Шиппинг Компани» собирается устроить круиз «Золотое руно-2»! И первый билет на него будет сегодня же выслан занятому господину Апостолакису!
Манолас повернул билет так, чтобы все могли увидеть, что он собственноручно дописал в названии круиза цифру «2». По толпе пронеслись одобрительные возгласы. Манолас же, сунув билет в конверт, демонстративно порвал страховку:
– Поскольку господин Апостолакис не воспользовался любезно посланным ему билетом, страховка аннулируется! Извините, господа, но на этом я вынужден прервать общение с вами, поскольку мы не даем возможности подняться на борт пассажирам...
– Последний вопрос! Какова цель вашего визита на борт?
– Спасибо! Я, как глава «Манолас Шиппинг Компани», собираюсь проверить готовность лайнера к круизу. Ну и, кроме того, лично пожелать приятного отдыха и семь футов под килем всем пассажирам, в том числе и племяннице премьер-министра, которая является близкой подругой моей супруги...
– А почему ваша супруга не прибыла с вами, господин Манолас?
– Вы, наверное, знаете, что она беременна и врачи не рекомендовали ей перенапрягаться! Еще раз спасибо! – кивнул Манолас и направился к трапу, где вахтенный помощник лихо отсалютовал ему.
Отхлебнув виски, Кащеев поставил стакан на расположенный под иллюминатором каюты кожух судового кондиционера и закурил. Его ставки после неудачного нападения на «Прибрежную» упали ниже некуда. Вот что не давало уснуть Кащееву в ночь после посещения Купером виллы ЦРУ, и об этом же он думал теперь.
Кащееву, имевшему звание полковника, перед посадкой на «Одиссей» проводил инструктаж и ставил задание сержант Сэм Мэтью. Такого унижения Кащеев не переживал уже давно. Но дело было даже не в унижении. Просто при таком положении в табели о рангах ЦРУ рассчитывать на более-менее приличное вознаграждение не приходилось. Максимум, на что можно было надеяться, это на какое-нибудь гипсокартонное бунгало на окраине богом забытого Кливленда и нищенскую пенсию по безработице.
