– Пленников бы освободили.
– И только?
– А что же еще?
– Господи, помоги Югославии! Итальянцы засекли бы мой сигнал и без труда вычислили бы наше местонахождение. Вместо меня сообщение в Шаплину ровно через час передал мой приятель из Груды – городка, расположенного к северо-западу отсюда, на дороге Шаплина-Имоцки. Таким образом, поиски будут сосредоточены в районе Имоцки. Там находятся штаб-квартира итальянской десантной дивизии, уйма других объектов, среди которых человек может легко затеряться. Кроме того, итальянцы относятся к немцам так же, как немцы к югославам. Приказ о моем задержании, пришедший от германского командования в Риме, они не будут исполнять с большим рвением. Но, даже будь итальянцы семи пядей во лбу, им не придет в голову искать меня поблизости от Мостара.
Остановив грузовик, Петерсен помог девушкам перебраться в кузов и вернулся в кабину.
Действительно, дорожные патрули перед Мостаром даже не осматривали машину. Добравшись до центра города, Петерсен свернул к автостоянке отеля «Бристоль». Заглушив двигатель, он подошел к заднему борту.
– Пожалуйста, не выходите, – предупредил он. – Я скоро вернусь.
– Можно поинтересоваться, где мы находимся? – спросил Джакомо.
– Конечно. Главная автостоянка города Мостара.
– Наверное, очень людное место, – послышался голос Зарины.
– Чем больше народа, тем лучше. Здесь легче остаться незамеченными.
– Не забудьте передать Иосипу, что я не ел и не пил сто лет! – воскликнул невидимый Джордже.
– Он и без меня сообразит, – усмехнулся Петерсен.
Майор подъехал к автостоянке в четырнадцатиместном микроавтобусе-"фиате" примерно середины двадцатых годов. За его рулем сидел невысокий смуглый мужчина.
– А вот и Иосип, – сказал Петерсен.
Водитель, радостно улыбаясь, поздоровался с Джордже и Алексом – все трое, очевидно, были старыми добрыми знакомыми. Майор не потрудился представить его остальным.
– Перенесите вещи в автобус, – приказал он, – Иосипу не очень хочется, чтобы перед входом в его отель красовался итальянский военный грузовик.
– Отель? – спросила Зарина. – Мы собираемся остановиться в отеле?
– Путешествуя в компании с нами, – внушительно промолвил Джордже, – вы можете рассчитывать только на лучшее.
Однако дорога к отелю, впрочем, как и он сам, выглядели далеко не лучшим образом. Поставив автобус в гараж, Иосип проводил гостей по узкой тропке к тяжелым деревянным дверям.
– Запасной выход, – пояснил Петерсен. – У отеля Иосипа репутация солидного заведения. Он не нуждается в дополнительной рекламе, сопровождая толпу постояльцев.
По короткому коридору они прошли в вестибюль, небольшой, но опрятный и светлый.
– Ну-с! – Иосип энергично потер руки. – Как только вы занесете багаж, я покажу ваши комнаты. Мойтесь, причесывайтесь – и обедать! У меня, конечно, не «Бристоль», – он развел руками, – но спать голодными не ляжете.
– Я еще не отошел от дороги, – Джордже кивнул в сторону бокового прохода. – Пойду, немного встряхнусь.
– Бармены на ночь уходят, профессор. Вам придется обслуживать себя самому.
– Не беспокойтесь, Иосип. Я справлюсь с этой тонкой работой.
– Прошу вас, леди, – обратился хозяин к девушкам.
Наверху, в коридоре, Зарина повернулась к Петерсену и, понизив голос, спросила:
– Почему ваш Друг назвал Джордже профессором?
– Его так зовут многие, – шепотом отозвался майор. – Кличка. Могли бы сами догадаться. Джордже всегда ведет себя, как папа римский.
Обед оказался намного лучше, чем можно было предположить, судя по словам Иосипа, а если учесть, что время было военное, то просто сказочным – сочная далматинская ветчина, запеченный лобан, поданный под белым соусом, фаршированная телячья печенка, изумительно вкусная оленина превосходно шла под знаменитое нерет-винское красное.
– Никто не знает, что ждет его впереди, – мрачно заметил Джордже и умолк минут на пятнадцать. Даже в лучшие времена его гастрономические экзерсисы не принимали форму столь ужасающего обжорства.
Кроме толстяка, его компаньонов и хозяина за столом сидела жена Иосипа – Мария. Невысокая, темноволосая, как супруг, она, во всем остальном, разительно отличалась от мужа. Тот был медлительным и молчаливым – Мария живой, подвижной и общительной до болтливости. Она оглядела Зарину и Михаэля, обедавших в конце зала за маленьким столиком, затем окинула взглядом Лоррейн и Джакомо, сидевших за таким же столиком с другой стороны, и сказала:
– Ваши друзья не слишком словоохотливы. Джакомо, проглотив кусок оленины, пробормотал:
– Потому что у них заняты рты.
– Нет-нет, они разговаривают, все в порядке, – откликнулся Петерсен, – просто их не слышно из-за лязга челюстей Джордже. Но ты права, они говорят очень тихо.
– Почему? – спросил Иосип. – Почему они шепчутся? Здесь бояться некого, кроме нас, их здесь никто не услышит.
– Джордже прав – они не знают, что ждет их впереди. Все вокруг внове, не для Джакомо, а для остальных троих. А осторожничают, потому что, с их точки зрения, для этого есть все основания. Каждый думает, что этот день может оказаться для него последним на этой земле.
– На базаре ходят слухи, что партизаны прорвались через итальянский гарнизон в Празоре, двинулись вниз по долине Рамы и теперь находятся между нами и Яблоницей, – сообщил Иосип. – Они могут оседлать дорогу. Какие планы на завтра? Если мне следует поторопиться, ты только скажи.
– Почему бы и. нет. Нам нужно подняться в горы как можно быстрей, но этих молодых людей мне трудно представить в роли скалолазов. Поэтому придется ехать на грузовике, покуда возможно.
– А если натолкнетесь на партизан?
– Завтра увидим.
Закончив есть, Лоррейн и Джакомо подошли к столу, за которым беседовал с хозяином Петерсен.
– Я уже пыталась Сегодня размять ноги, но вы остановили меня, – сказала Лоррейн. – Хочу сделать это сейчас. Не возражаете?
– Возражаю. Мостар находится недалеко от линии фронта. Вы – молодая красивая девушка. Улицы, по которым захотите прогуляться, полны солдат, вернувшихся с передовой. Мало ли что может случиться? К тому же стоит жестокий мороз.
– С каких пор вас стало беспокоить мое здоровье? – Лоррейн вновь перешла на уже знакомый майору высокомерный тон. – За мной присмотрит Джакомо. Видимо, вы по-прежнему мне не доверяете.
– И это тоже.
– Чего вы ждете от меня? Думаете, я убегу, доложу обо всем властям? Знаете же, что я не могу этого сделать.
– Знаю. А не хочу вас отпускать только потому, что буду переживать за вас.
Красивые девушки обычно не выдают своих истинных чувств, но Лоррейн была почти близка к этому.
– Спасибо, – ледяным голосом произнесла она.
– Хотите, я буду сопровождать вас? – предложил Петерсен.
– Не хочу, – наотрез отказалась Лоррейн.
– Поймите же, Петер, – вмешался в разговор Джордже, – вы ей не нравитесь, – он отодвинул стул. – Зато всем нравится Джордже, большой, веселый, симпатичный Джордже. Я пойду с вами!
– Вы меня тоже не устраиваете. Петерсен закашлялся.
– Знаете, юная леди, майор прав, – сказал Иосип. – После наступления темноты в городе становится опасно. Ваш Джакомо кажется надежным защитником, но есть улицы, куда не отваживаются заглядывать даже военные и полицейские патрули. Я знаю все места и могу предложить свою компанию.
– О, вы очень добры, – улыбнулась Лоррейн.
– А можно и мы прогуляемся вместе с тобой? – спросила Зарина.
– Конечно же, можно.
Облачившись в теплые куртки, все пятеро, включая Михаэля, вышли из гостиницы, оставив внутри Петерсена и его компаньонов. Джордже, пожав плечами, вздохнул.
– Вообще-то я считался первым парнем в Югославии. Это было задолго до того, как мы повстречались с вами, Петер. Ну что, продолжим? – толстяк кивнул в сторону бара.
– Так скоро? – усмехнулся майор. Джордже занял место за стойкой.
– Странная девушка, – сказал он. – Я говорю о Лоррейн. Зачем ей куда-то идти темным, холодным, опасным вечером? Она не выглядит большой любительницей прогулок по свежему воздуху.
