Ситуация была критическая. Враги подступали с обеих сторон. Полундра был о себе весьма неплохого мнения, но понимал – здесь, в замкнутом помещении, они до него доберутся. Тем более что патронов у него немного. Нужно срочно идти на прорыв, пока к врагам подмога не подоспела. А потом? Боевики же за ним последуют!
«Потом видно будет! – мысленно одернул себя Сергей. – Надо еще, чтобы это потом вообще было – хоть какое-нибудь!»
Для этого срочно нужно было придумать, как прорваться. В голове Полундры мелькнула неплохая мысль. Он быстро осмотрелся – благо падавшего из двух иллюминаторов света было для этого вполне достаточно. Ага, вот, кажется, подходящий шкаф.
Полундра сделал по нескольку выстрелов в каждую из сторон, – чтобы террористы не думали, что он тут уснул, – и кинулся к шкафу. Его интересовала дверца. На таких кораблях, построенных еще при Советском Союзе, двери обычно делали из толстого металла. Если повезет, то эта дверца вполне сможет сыграть роль щита – если только удастся ее снять.
Полундра распахнул шкаф. И на мгновение замер – похоже, невезение компенсировано крупной удачей. В шкафу были гидрокостюмы, да не обыкновенные, а противорадиационные, как те, в которых они с Бойко к разгерметизированному контуру ныряли. Эти костюмы были усилены специальным антирадиационным пластиком. Он, конечно, защищал хуже свинца, но свинец тут решительно не годился – со свинцом этот костюм годился бы для плавания только в одном направлении – а именно вертикально вниз. Зато у пластика было другое достоинство – он был довольно прочным. Что ж, вот и решение вопроса, куда отступать после прорыва.
Полундра выстрелил еще дважды – все с той же целью, для острастки. И принялся скидывать одежду. Надеть гидрокостюм ему удалось меньше чем за минуту – своего рода рекорд. Впрочем, он был профессионалом. Затем Полундра снял со шкафа обе дверцы. Они оказались толстыми – примерно полуторамиллиметровая сталь – в былые времена в СССР даже холодильники примерно из такой делали. Полундру эта особенность отечественной промышленности советских лет всегда удивляла и раздражала – а вот поди ж ты, пригодилась теперь! Конечно, одну такую дверцу пуля из автомата прошьет. Но вот две вряд ли. Только сумеет ли он обе на весу удержать? Два листа железа по добрых два квадратных метра каждый. Должен суметь!
Полундра попробовал – удержать оба листа было вполне реально, но только двумя руками. Одной рукой и пробовать нечего – он все-таки не супермен. Значит, автомат придется на плечо повесить и рассчитывать на внезапность, да еще на то, что, столкнувшись с нестандартной ситуацией, террористы растеряются. Так, а с какой они стороны? Справа…
Полундра уже приготовился к рывку и только тут сообразил, что в ластах быстро передвигаться будет затруднительно. Снять ласты было невозможно – они представляли собой единое целое с гидрокостюмом, а отказаться от него Сергей не мог. Впрочем, решение быстро нашлось – Полундра присел на корточки и просто-напросто отрезал лопасти ласт отобранным у террористов ножом. Вместо ласт теперь на ногах у него было нечто вроде резиновых башмаков, украшенных по краям неровными обрезками.
«Ничего, и так доплыву!» – подумал Сергей. Он выстрелил трижды назад, чтобы те, кто отрезал ему путь обратно, не навалились неожиданно с тыла. А после этого, не высовываясь из-за угла, выпустил в коридор все оставшиеся в магазине патроны, заставляя противников спрятаться, затем закинул опустевший автомат на плечо, подхватил с пола импровизированный щит и вылетел в коридор. Теперь все решала только скорость. Полундра метнулся вправо, к арабам. Его мог спасти только ближний бой.
Гасан и Моджах, высунувшись из-за угла, увидели, что на них несется лист металла. Оба автомата ударили одновременно, но пули не справлялись – как и ожидал Полундра, они пробивали первый лист, но теряли убойную силу и во втором только вмятины оставляли. Лишь дважды Сергей почувствовал толчки в корпус – две пули пробили оба листа, но никакой пробивной силы в них уже не было, обе они не сумели продырявить даже пластика гидрокостюма. Если бы у боевиков было хоть несколько секунд на размышление, они бы, конечно, сообразили стрелять по ногам. Но у них не было этого времени.
Оказавшись в шаге от врагов, Полундра просто бросил вперед отслуживший свое щит, а сам ушел влево, одновременно сдергивая с плеча автомат – он нарочно повесил его задом наперед, и в руки ему лег не приклад, а ствол, еще горячий от недавней стрельбы. Полундра взмахнул автоматом, как дубиной – и крепкий приклад опустился на голову Моджаха. Эффект был впечатляющим – голова треснула, словно грецкий орех под ударом молотка – Полундра бил во всю силу. Во все стороны брызнула кровь, осколки костей и что-то еще – серо-розовое. Второй араб, отступив на шаг, уже наводил на Полундру автомат – но было поздно. Сергей успел перехватить рукой его ствол прежде, чем он оказался направлен на него. Пару мгновений они мерились силой. Полундра стал одолевать противника. Ствол оружия уходил все дальше и дальше от него. В отчаянии араб нажал на спусковой крючок, хотя и видел, что стреляет не во врага, а в стену. И это чуть не решило бой в его пользу – ствол мгновенно раскалился, Полундре пришлось его отпустить. Но, отпустив оружие, Полундра присел, одновременно подавшись вперед, поднырнул под ствол автомата и снова взмыл вверх. Один удар араб сумел отбить. А вот второй – нет. Сергей ударил его «клювом орла» в сонную артерию. При грамотном исполнении такой удар приводит к мгновенной смерти. Сергей бил, как надо.
Он выхватил автомат из ослабевших рук врага. И тут же выпустил короткую очередь назад, там уже был слышен топот многих ног. А сам кинулся вправо, туда, где был виден солнечный свет, там был выход на палубу. Наружу Полундра вышел не просто так, а прыжком, готовя перекат. И правильно сделал. С этой стороны у борта стоял один из боевиков. Он выстрелил, но пуля прошла выше, чем следовало бы, – прыжок и перекат сделали свое дело. А Полундра еще в воздухе ответил одиночным выстрелом. И попал врагу в живот – выходя из спины, пуля вырвала кусок мяса.
В следующий миг Сергей перемахнул через борт и погрузился в воду. Здесь он тут же двумя гребками ушел вниз метра на три, а потом пошел по горизонтали. Воду в паре метров от него прорезали несколько пузырчатых струек – кто-то стрелял с палубы. И пусть – подводному пловцу на глубине свыше двух метров выпущенные из обычного оружия пули совершенно не опасны. Вот если кто-нибудь сообразит гранату бросить… Хотя нет у них гранат, по крайней мере, никто из тех, с кем Полундра имел здесь дело, с собой их не носил.
Задерживать дыхание Полундра умел отлично. Он отплыл от корабля метров на сорок, прежде чем первый раз подняться к поверхности. Поднялся он по-умному – не вынырнул, как купальщик на пляже, протаранив поверхность на всей скорости, а подплыл к поверхности воды и медленно, так чтобы, когда его лицо показалось из воды, заметить его было можно, только если специально именно в эту точку смотреть. Сделав вдох, Сергей снова нырнул. Он облюбовал себе небольшую льдину метрах в ста, за ней его точно никто не заметит. Кстати, из всех боевиков, которые остались в живых, ни один его не видел в гидрокостюме. Так что какое-то время они, видимо, будут думать, что он если и не утонул, то уж наверняка замерз.
«Вот и отлично! – подумал Сергей, подплывая к льдине. – А я пока сухогрузом займусь».
Сухогруз, который террористы захватили первым, все это время следовал за ледоколом. Из рассказа Бессонова и Кадушкина Полундра понял, что из русских в живых там никого не осталось. Но это значит, что и боевиков там мало, особенно теперь, когда он на ледоколе такой переполох устроил. Значит, там их слабое место. Туда и нужно нанести следующий удар.
В оснащенной по последнему слову техники лаборатории сосредоточенно работали несколько мужчин в белых халатах. Столы были уставлены всевозможным научным оборудованием, приборами – здесь были микроскопы, компьютеры, анализаторы воды и грунта, пробирки, реактивы и много еще чего. Про многие приборы капитан Китинг не мог даже приблизительно сказать, что они собой представляют. На его корабле отродясь таких не было, только теперь, когда руководство компании отправило его в этот рейс, вместе с Джонсом и его людьми на борт доставили это оборудование. А раньше здесь был разделочный цех. Впрочем, по прямому своему назначению это китобойное судно не использовалось давно, так что цех превратился просто в большое пустое помещение. Джонс, обустраиваясь на корабле, выкинул отсюда все лишнее и оборудовал лабораторию. Так что теперь это помещение считалось как бы его территорией, капитан сюда заходил редко. Вот и сейчас, когда Китинг вошел, на него сразу устремились удивленно-недружелюбные взгляды. Люди, работавшие на Джонса, моряков не любили, часто вступали с ними в конфликты. А поскольку капитан, разумеется, в этих ссорах принимал сторону своих людей, умники Джонса тоже его недолюбливали.
