Петр Фролович, меж тем, решительно вошел в раж.
– Пора создавать Абхазское казачье войско! – кричал он, держа в руке наполненный вином стакан. – Тогда мы тут всем натуральную кузькину матушку покажем, ноги из задниц повыдергиваем!
Боевые офицеры, собравшиеся за столом, поглядывали на «есаула» снисходительно-иронично. Ишь, развоевался!
– Таким только войска создавать, – проворчал еще один офицер, сидящий рядом с Александром. – Этот навоюет!.. Ходил слух, что служил-то этот храбрец в конвойных войсках, проще говоря, был лагерным вертухаем. А туда же!.. Хотя, пусть его. Какое-никакое, а развлечение, только вот болтлив он не в меру.
В последнем Селиванову пришлось убедиться почти сразу же: Петр Фролович заметил в офицерской компании нового человека, а услышав, что тот из самой Москвы, вцепился в Александра, как клещ в собачье ухо.
Синицына интересовало буквально все, начиная от погоды и цен на водку в столице, и кончая деталями биографии капитана Селиванова.
«Ну какая тебе разница, где учился, – думал Александр, постепенно закипая, – женат ли я, и есть ли у меня дети? Неженат, но с какой стати я с тобой буду свои интимные проблемы обсуждать, чучело ты гороховое? Замолчишь ты, трещотка, или нет? Вот ведь угораздило, чем я этому трепачу так понравился, хотелось бы знать?»
Скорее всего терпение у Селиванова вскоре бы лопнуло, и послал бы он назойливого есаула куда-нибудь очень далеко, но тут на сцене появилось новое действующее лицо.
В дверь домика вошел высокий стройный парень в полевой форме с погонами старшего лейтенанта. Выражение лица у него было какое-то растерянное.
– А, Васек! – послышались приветственные возгласы. – Давай сюда, присаживайся, выпей чуток, отдохни. Вот, с капитаном познакомься, он теперь у нас разведкой вместо Панкратова командовать станет!
– Да подождите вы! – досадливо сказал старлей. – Разведкой? Это хорошо, вы-то, капитан, мне и нужны. Мы тут с Павликом в горах какого-то подозрительного типа обнаружили. Может, он шпион грузинский?
– Даже так? – Селиванов насторожился. Вполне мог оказаться и шпион, и диверсант, случались прецеденты. – А с чего у вас такие подозрения возникли?
– Странный он какой-то, – пожал плечами Василий, – бородатый, изможденный, грязный. По-русски не говорит, что-то бормотал про почту, про телефон… Мы его на дороге встретили, на проселке, так что деваться этому типу было некуда. Да и не смог бы он удрать, его чуть ветром не шатало. Но, обратите внимание, никаких документов! Зато профессиональная видеокамера на плече, такая, что закачаешься. Не такое сейчас время в Абхазии, чтобы по горам без документов и с видеокамерой шататься.
– А вот это совершенно справедливое замечание, – кивнул Селиванов, не без сожаления поднимаясь из-за стола. – Что ж, пойдем, полюбуемся, кого кот в зубах притащил. Заодно и кабинет свой новый посмотрю, где он, кстати? Ах, в одном домике с медпунктом… Многозначительное, однако, соседство.
Английским языком Александр Селиванов владел не то чтобы в совершенстве, но объясниться сам и понять собеседника мог вполне. Поэтому его разговор с Майклом Белчером сложился легко и просто, без сучка, без задоринки. Молодой оператор, поняв, что его сейчас выслушают и помогут, ни о каком запирательстве и не помышлял. Он самым подробным образом рассказал Селиванову о том, кто он такой и чем занимается в Абхазии. Только вот подтвердить свои слова Белчер ничем не мог: все его документы остались у Джулианы, за судьбу которой Майкл очень серьезно беспокоился. Затем он вкратце поведал Александру, как их обстреляли, не забыв упомянуть о злополучных ящиках.
Ящики крайне заинтересовали Селиванова: армейская, значит, окраска? Защитный зеленый цвет? Любопытно… Только вот никаких подробностей оператор об этом эпизоде сообщить не мог. Зато у него была видеокассета с записью, ведь именно перед тем как в пещере затрещали автоматные очереди, Майкл направил на штабель объектив своей камеры. После некоторых колебаний Белчер согласился со вполне логичным и оправданным требованием Селиванова и передал кассету с видеокамерой Александру.
Когда же Майкл перешел к своей недельной одиссее в пещерах Ново-Афонского комплекса, Селиванов, выслушав его, только присвистнул уважительно, подивившись стойкости духа и силе воли молодого англичанина.
Сейчас оператор хотел только одного: чтобы ему возможно скорее обеспечили связь с московским представительством родной корпорации. Как только там узнают о его невзгодах, все неприятности кончатся, Би-би-си своих сотрудников в беде не оставляет.
У Селиванова не было, вообще говоря, причин не верить Майклу, его рассказ выглядел вполне правдиво. Однако, доверяй, но проверяй! Слишком долго и на совесть учили Александра, как вести себя в не совсем ясных ситуациях. Особенно не нравилось Селиванову таинственное исчезновение Джулианы Хаттерфорд.
Поэтому он сказал англичанину, что, конечно же, сообщит о нем в русское представительство Би-би-си. Но! Но не раньше, чем детально разберется, тот ли он, за кого себя выдает, и только ли для съемки фильма о карстовых пещерах они с мисс Хаттерфорд появились в этих краях. Да и с отснятым материалом нужно поработать, а это требует времени. Так что пока мистеру Белчеру предлагается отправиться в армейскую баню, в которой он после недельных подземных скитаний остро нуждается, а затем и в медпункт. Там о нем позаботятся, через пару дней будет, как новый. Его статус? Он может смело считать себя гостем российских военных-миротворцев.
Белчер довольно уныло пожал плечами, но вынужден был согласиться с таким оригинальным «приглашением в гости», а куда денешься? Не обратно же в пещеры лезть, да и не выпустят его отсюда.
Русский военный, говоривший с ним, произвел на молодого оператора канала «Дискавери» самое приятное впечатление. Отсутствием суетливости, корректностью, да хотя бы неплохим знанием английского языка. Что ж! Остается надеяться, что он сдержит свое обещание.
Ранним утром следующего дня в каменистом распадке, километра за два от той расщелины, из которой выбрался измученный Белчер, сидел на схожем с табуреткой выходе скальной породы широкоплечий мужчина в камуфляже. Бывший капитан российского спецназа Андрей Василевский, а ныне… Неизвестно кто, – командир так называемого незаконного вооруженного формирования. Становилось жарко, даже утренний ветерок, дующий от границы вечных снегов, не спасал.
Снизу, от Ново-Афонского монастыря, доносился тихий, тающий в утреннем воздухе колокольный перезвон. Самшитовые заросли вокруг, переплетенные цветущим диким шиповником, тяжело, одуряюще благоухали розами, смолистой хвоей пихт и горного можжевельника. Совсем рядом с Василевским, около его запыленных десантных ботинок с триконями, виднелись заросли горного чабреца и кавказской пижмы, зацветшие еще неделю назад.
Ну да, середина лета. Эх, оказаться бы сейчас на родине, в средней России, под Вольском! На волжский разлив полюбоваться, жаворонка услышать, коноплянку, синичку…
Нет, там, в низкорослом кустарнике, слышалось лишь характерное «хеканье» кекликов, пересвист пищух и писк кавказских каменных полевок, которым пришла пора выходить из норок.
Рядом с Василевским лежал на камнях мощный короткоствольный «кедр» с откидным прикладом, на ремне висели две гранаты РГД со вставленными запалами. Хрен сразу возьмешь!
А на коленях дожидалась звонка трубка сотового телефона.
Андрей повернул запястье, нетерпеливо посмотрел на часы: пора бы! Он не хотел, чтобы о разговоре, который сейчас состоится, знал кто бы то ни было, кроме него, поэтому и покинул свое надежное укрытие в сердце пещерного комплекса.
Но вот наконец-то мобильник призывно замяукал.
Василевский поднял трубку. И поднес ее к уху так, словно не телефонная трубка мобильника это была, а револьвер с одним патроном в барабане. Крутанул, и… Русская рулетка! Андрей явно многого ожидал от предстоящего разговора.
– Слушаю, – сказал Василевский. – Я, кто же еще? Излагай, только кратко и по существу. Я, знаешь ли, приучен армией к точности формулировок.
Некоторое время Андрей, не произнося ни звука, прислушивался к доносящемуся из трубки захлебывающемуся, возбужденному голосу. Затем на лице Василевского возникла жесткая усмешка.
– Да неужели в долларах? – иронично переспросил он. – А я думал, что ты мне турецкие лиры предложишь. Или монгольские тугрики. Нет, голуба, так у нас дело не выгорит! Начнем с того, что сумму ты удвоишь. Что значит «много прошу»? Я у тебя ничего не прошу, просишь об услуге как раз ты. А я ставлю тебе определенные условия. И треть суммы ты отдашь мне авансом.
Возмущенная скороговорка абонента лишь вызвала у Андрея еще более хищную усмешку. Василевский был уверен в себе. Это, знаете ли, очень отличается от самоуверенности, совсем другое понятие!
