— Здесь, — она показала рукой направление. — На автостоянке.
— Иди.
Глядя вслед Марте, Матвей вынул из кармана ветровки телефон и набрал номер Привезенцева.
— Где вы?! Я уже не могу! — брызнула трубка. — Любые деньги, сделайте что-нибудь!
— Делаем, — заверил его Матвей, направляясь обратно к стоянке. — Вы нашли ключ?
— Да! Да! Конечно! — почти закричал Привезенцев. — Может, мне уйти?
— Ни в коем случае! — предостерег его Матвей. — Тогда я уже ничего не смогу сделать.
— Я выслал тебе снимки…
— Я понял, — усмехнулся Матвей, вспомнив характерный сигнал телефона, когда они выезжали из лагеря. — Ждите звонка.
Направляясь к машине, Матвей быстро вошел в меню «сообщения» и открыл папку с вложенными фотографиями. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: депутат вляпался основательно. Он напоминал сейчас жалкую мушку, оказавшуюся в паутине. Одетая в роскошное вечернее платье женщина лежала на спине. Судя по всему, перед смертью она сидела в стоящем у головы кресле.
Матвей остановил машину в двух кварталах от станции «Скорой помощи» и посмотрел в зеркало заднего вида. Зеленый «Форд Матиш», за рулем которого ехала Марта, прижался к бордюру и встал сзади.
— Что здесь? — спросил Забелин.
— Конечная, выходи, — выбираясь из-за руля, поторопил его Матвей.
— Что ты собираешься делать? — дрожащим от волнения голосом спросил Забелин, когда они оказались на улице.
— Есть здесь небольшой дворик, он между сквером и старым домом, — стал объяснять Матвей. — Там проезда нет. В его дальнем конце трубы теплотрассы. От дома этот участок закрыт трансформаторной будкой. Туда мы вызовем бригаду «Скорой помощи». Скажем, что человеку плохо, — он посмотрел на шедшего рядом Забелина: — То есть тебе.
— Зачем? — захлопал глазами бандит.
— Я скажу, что жду врачей на въезде. Встречу их и проведу к тебе пешком. Как подойдем, ты оживаешь. Вдвоем мы, — Матвей провел по горлу большим пальцем, — успокаиваем медиков…
— Что? — Забелин вдруг встал.
Не ожидая такой реакции, Матвей сделал еще несколько шагов по инерции и тоже остановился:
— А ты что предлагаешь?
— Да ты беспредельщик! — озираясь по сторонам, Забелин подошел ближе.
— Что-то ты мне не нравишься, — разглядывая его, с досадой протянул Матвей. — Скажи, что убивать боишься?
— Э! — открыл рот Забелин и застыл.
— Смертной казни нет, — продолжал глумиться Матвей. — А чтобы сесть, надо еще попасться…
— Давай по-другому? — умоляющим голосом попросил Забелин.
— Хорошо, — нехотя согласился Матвей. — Уговорил.
Они вышли на улицу. Матвей показал взглядом на магазин канцтоваров:
— Зайди, купи скотч.
Матвей недолго готовил декорации. Все, что требовалось от Забелина, это, как появятся врачи, прилечь у кирпичного забора. Марта должна была проехать во двор и оставить машину между ограждением мусорных контейнеров и забором. Место глухое. Никого не удивит, что угонщики бросили там машину.
Матвей оглядел выбранное место и набрал «ноль-три».
— «Скорая» слушает.
— Человеку плохо, — скороговоркой заговорил Матвей. — Я район не очень знаю… В общем улица Пилюгина, выход из парка. Напротив переулок. Вот вижу номер дома двадцать два. Жду на дороге. Сами не найдете.
— А что с ним? Может, пьяный?
— Точно нет, — заверил Матвей. — Выезжайте, он сознание теряет…
— Возраст…
— Девушка, ну откуда я знаю? — удивился Матвей. — Шел человек и вдруг упал.
— Ждите, выезжает…
Не успел Матвей вернуться к дороге, как услышал вой сирены. «Газель» с красными крестами приняла к обочине и затормозила. Матвей открыл дверцу кабины.
— Это вы звонили по поводу мужчины? — спросил уже немолодой врач с усталым лицом.
— Угадали, — кивнул Матвей. — Только вы не проедете туда. Пойдемте, покажу.
— Даша, — врач развернулся к устроенному в перегородке окошку, — носилки!
— Не надо! — засуетился Матвей. — Куда мы с ними? Я помогу его довести. Вы только укол какой-нибудь сделайте…
— Вы его родственник? — мужчина выбрался из машины. Одновременно с шумом отъехала дверь салона, и на тротуар вышла молоденькая девушка с огромным оранжевым чемоданом.
— Мне с вами? — спросил из-за руля водитель.
— Оставайся, — врач посмотрел на Матвея. — Вы ведь поможете?
— Да не вопрос!
Они прошли через тесный дворик, миновали мусорные контейнеры, свернули за трансформаторную будку.
— Он не бомж, случайно? — заволновался врач.
— Нет, собаку выгуливал, — соврал Матвей и показал взглядом на лежащего у забора Забелина.
— Совсем молодой! — удивилась женщина.
— Молодой да ранний, — Забелин сел и расплылся в улыбке.
— Вы что, — врач растерянно обернулся на Матвея, потом снова посмотрел на Забелина, который встал на ноги и отряхнулся. — Обманули?
— Знаете, что бывает за ложный вызов? — пропищала фельдшерица.
— Извините, но вам придется немного посидеть в другой машине, — Матвей взял из рук девушки чемодан с красным крестом. — Я вам обещаю, вернем все через час, и вы официально оформите вызов.
— Да как вы смеете! — мужчина сунул руку в карман и вынул телефон, который тут же забрал Забелин.
— Мне понадобится ваша одежда, — Матвей выжидающе уставился в глаза доктора.
— Еще чего, — врач заслонил собой коллегу. — Вы понимаете, что сейчас, в эту минуту, мы кому-то как раз можем понадобиться?
— Понимаем, — расстегивая ветровку, кивнул Матвей. — Тем не менее, вам придется подчиниться…
Привезенцев сидел на кровати спальной комнаты и, вращая в руках прямоугольный кусок пластика с логотипом «Русский Версаль», тупо смотрел в одну точку на стене. Сказать, что ему плохо, значит не сказать ничего. Нет, выпитый накануне и с утра алкоголь никак сейчас не давал о себе знать. Обнаруженная на полу ваза и вдруг возникшие ощущения, сковырнувшие нарыв страшных воспоминаний, напрочь отключили всякую мозговую активность, нервные окончания и рецепторы. Осознание того, что он, Привезенцев, совершил уже второе убийство, ввело его в ступор. Юрий Сергеевич никогда не сталкивался с таким явлением. Перед глазами прокручивалась одна и та же картина: Шестакова ставит на стол бокал и поднимает на него полный ненависти взгляд:
— Ты никуда не денешься!
— Я не убийца, — как бы со стороны слышит он собственный голос.
Шестакова вдруг начинает смеяться. От вырывающихся из глотки звуков ему становится не по себе. Тогда он неожиданно вспомнил кошку, которая в далеком детстве прижилась на родительской даче. Белая с рыжими и черными пятнами на спине, она сразу стала любимицей мамы, а на крыльце появилась миска, в которую каждое утро наливали молоко. Кошку назвали Плюша. Сразу за дачей начинался лес. Плюша с утра приходила оттуда, неся в зубах добычу в виде полевки. Каждый раз мышь была полуживая. Она отпускала ее у крыльца и начинала лениво играться. Все это время бедная мать стояла у окна, не смея выйти. Когда Плюше надоедало, она неторопливо съедала грызуна. С замиранием сердца маленький Юрик наблюдал в окно за этой сценой и всегда плакал. Та щемящая жалость к несчастному мышонку навсегда стала одним из ярких воспоминаний детства. Вчера, когда Шестакова рассмеялась, он вдруг вспомнил этого мышонка и понял, что теперь эта женщина будет долго, может, до конца жизни играться им, как игралась Плюша тем несчастным грызуном, и никуда от этого не денешься. Наслаждаясь властью, Шестакова запрокинула голову назад, и ее грудь начала вздрагивать с новой силой, а комнату наполнил демонический хохот.
Некоторое время Привезенцев тупо смотрел на эту бестию, постепенно осознавая, что она права. Наступит завтра, и он прикажет Забелину разобраться с ее бывшим мужем. А потом наверняка последует новое требование, уже устранить его жену. Привезенцев не раз был свидетелем подобных интриг. Как правило, достигшие определенных высот люди так изощряются в способах устранения препятствий на пути достижения своих целей и благополучия, что диву даешься. С одной стороны, чего ему стоит дать команду Забелину, и тот решит проблему? С другой, это не кино. На Забелине и так два трупа. Его отпечатки наверняка есть в базе данных полиции. Стоит только залететь, даже попасться на элементарном, и все. Откатают «пальчики», и поехало. Привезенцев был уверен, Забелин его сдаст. Впрочем, и он не станет держать язык за зубами, если что. Будет шанс скостить срок или отвертеться от пожизненного, расскажет, чьи заказы выполнял, кто платил… Хотя за такое могут и в зоне достать. Успокаивало одно: в России людей его уровня сажают неохотно и всегда дают шанс бежать. Ведь сколько он узнал такого, что может вышибить из удобных кресел целых министров. С другой стороны, он в оппозиции, и вонь поднять — плевое дело. Сколько его коллег и знакомых, оказавшись за решеткой по уголовным статьям, постепенно превратились в политических узников? Не перечесть. Однако это в самом крайнем случае. Не спать, волноваться, снова видеть в каждом прохожем опера он не готов. Вернее, одно дело, когда рискуешь ради собственной выгоды, совсем другое — когда тебя просто используют… Привезенцев не понял, как оказался у тумбы и вынул из вазы цветы. Ольга успела лишь привстать из кресла. В следующий момент, ощутив себя неандертальцем, заставшим свою жену в пещере с сородичем, Привезенцев опустил на ее голову вазу.
