– Как наш товарищ?
– Плохо, – честно ответил генерал, – врачи считают, что необходима ампутация. Он слишком долго пролежал без медицинской помощи. И потерял слишком много крови. Кроме того, у него, кажется, было больное сердце. Кстати, как его зовут.
– Ковальчук Олег Митрофанович. Он из Киева.
Меджидов положил трубку, затем поднял ее снова. И снова позвонил. На другом конце ответил Подшивалов.
– Что-нибудь случилось?
– Олег Митрофанович тяжело заболел, – ответил Меджидов. – Лена сейчас отдыхает в гостинице «Балчуг», в апартаментах. Пусть Теймураз приедет и подежурит у ее номера.
По старой привычке он не назвал номера комнаты по телефону, справедливо рассудив, что это можно узнать и в самой гостинице.
– Помощь нужна?
– Пока нет. Я еду к Вадиму Георгиевичу. Кажется что-то вырисовывается. Еще, – не удержался вдруг Меджидов, – скажи Теймуразу, что долги за Павку и Паулиса я уплатил. С хорошими процентами.
– Спасибо. Обязательно передам.
Меджидов повесил трубку.
Дождь обрушился на город каким-то неистовым ливнем,
Он поднял голову и впервые за этот день улыбнулся, Впереди была долгая ночь.
Внутрь здания его пропустили сразу, внизу ждал уже выписанный пропуск. Меджидов поднялся на четвертый этаж и через минуту уже сидел в кабинете Вадима Георгиевича. На генерала жалко было смотреть. Он сильно сдал за эти несколько дней, побледнел, осунулся. Сознание собственных ошибок тяжким грузом давило на пожилого генерала, не привыкшего к такой экстремальной нагрузке. Соответственно к этой нагрузке не могли привыкнуть многие контрразведчики, ибо в отличие от прошлых «застойных» лет, когда действительно шпионов приходилось придумывать, а вся борьба была нацелена против открыто выступающих диссидентов, теперь приходилось бороться сразу на несколько фронтов, ликвидируя многочисленные террористические и фашистские группы, пытаясь бороться с организованной преступностью и имея в стране действительно мощные разведсети западных стран. В довершение ко всем бедам контрразведку трижды реорганизовывали за три года, пять раз меняли ее руководителей, отправляя наиболее способных на пенсию. Теперь приходилось работать за себя и ушедших профессионалов, которые, несмотря на все издержки системы КГБ, все-таки были, составляя законную славу этой организации. Вадим Георгиевич был профессионал, но уже пожилой профессионал, большая часть жизни которого прошла совсем в других условиях. И теперь, отлично сознавая это, он с горечью признавал превосходство Меджидова, понимая, что тот привык действовать в экстремальной ситуации, и гораздо лучше ориентируется в нынешних обстоятельствах, чем он сам.
– Как наш товарищ? – уже с порога спросил Меджидов.
– Пока ничего утешительного, – протянул ему генерал, показывая на стул рядом с собой, – но врачи считают, что будет жить. Судя по тому, как вы его оберегали, он ваш аналитик. В Киеве он известен как блестящий специалист, безупречное логическое мышление, аналитический ум. Я прав?
Меджидов кивнул головой.
– Здесь установлены скэллеры? – спросил он. Скэллеры исключали возможность записи беседы, но не могли помещать прямому подслушиванию с помощью направленного луча. Кабинет генерала выходил во двор и использовать другую технику, кроме элементарных «жучков», было довольно сложно.
– Конечно, – Вадим Георгиевич как-то растерянно оглянулся, – никогда не думал, что буду беспокоиться об этом в своем кабинете.
– Какие-нибудь новости есть? – спросил Меджидов, не обращая внимания на последнее замечание генерала.
– Есть, – оживился Вадим Георгиевич, – мы, кажется, нашли оружие, из которого был убит Вячеслав Корин.
– Эксперты уже произвели идентификацию? – быстро спросил Меджидов.
– Дважды, – торжествующе ответил генерал, – никаких случайностей быть не может. Владелец оружия уже арестован. Сейчас Николай Аркадьевич занимается им в Лефортово.
– Кто он?
– В том-то и все дело, – оживился генерал и, выждав эффектную паузу, произнес, – мы нашли его у офицера милиции.
– Подполковник Корженевский?
– Нет, – удивился генерал, – капитан Хрусталев. Он из особой инспекции.
– Быстро сделайте запрос, – попросил Меджидов, – связаны ли хоть как-то между собой подполковник Корженевский и Хрусталев. От скорости наших действий сейчас многое зависит.
Генерал нажал кнопку селектора.
– Немедленно установить, работает ли в отделе капитана Хрусталева подполковник Корженевский.
– Да, товарищ генерал, – раздался громкий голос сотрудника ФСК, – он уже звонил в Московское управление, требовал отпустить его сотрудника, грозился доложить обо всем министру.
Меджидов разочарованно покачал головой. Заметив его раздражение, Вадим Георгиевич разозлился еще больше. Он считал, что арест Хрусталева был огромной победой. Теперь выяснилось, что и это было просчетом.
– Откуда, – заревел он, – откуда подполковник мог узнать об аресте Хрусталева? Я же приказал засекретить всю информацию. Кто разрешил?
– Извините, товарищ генерал, – послышался смущенный голос его сотрудника, – информацию никому не давали. Просто по инструкции в случае ареста сотрудника особой инспекции мы должны сообщать его непосредственному начальнику. А непосредственный начальник капитана Хрусталева подполковник Корженевский. Вы же знаете их статус.
Генерал со злостью отключил селектор. Его сотрудник был абсолютно прав. Вообще, любое задержание офицера милиции должно быть известно его начальству, но если этот закон еще как-то обходили, то в случае с особой инспекцией или инспекцией по кадрам делать такого было нельзя. Это подразделение МВД считалось элитарным, своего рода контрразведкой внутри самого МВД, и при любом контакте с представителями этого отдела необходимо было докладывать своему руководству. Положение строго обязывало работников ФСК обращать внимание на особый статус офицеров особой инспекции. Если, не считаясь со званиями и регалиями других офицеров, ФСК могла проводить операции против них, даже не поставив в известность их непосредственного начальника, часто даже более коррумпированного, чем сотрудник, против которого проводились оперативные мероприятия, то с особой инспекцией все было по-другому. И генерал это отлично знал.
Минутное замешательство прошло, Вадим Георгиевич взял себя в руки, доказывая, что он все-таки профессионал.
– Быстро, – нажал он снова кнопку селектора, – найдите данные на подполковника Корженевского. Используйте свои каналы, при необходимости подключитесь к компьютеру МВД.
Это был самый большой секрет контрразведки. В нужный момент, в случае необходимости чекисты выходили на компьютеры параллельных органов – МВД, Министерства обороны, разведки. Правда, они уже давно смутно догадывались, что и все другие ведомства – особенно Главное Разведывательное Управление Министерства обороны охотно подключаются и к их компьютерам. Службы часто соперничали друг с другом и не видели в этих подключениях ничего криминального.
– Технический отдел, – приказал генерал, нажимая другую кнопку, – адрес подполковника Корженевского из особой инспекции. Немедленно подключитесь к его телефону. В минимально короткий срок. Как только сделаете, доложите.
На этот раз никто не говорил о регламентации правил и положений. Его поняли сразу и через пятнадцать минут из технического отдела доложили, что подключение прошло успешно. Разумеется, санкции прокурора, как полагалось в таких случаях, никто не получал.
Еще через пять минут поступили данные самого подполковника. Найти их было труднее обычного, информацию о своих сотрудниках особая инспекция хранила большом секрете.
Дежурный офицер принес данные компьютера.
В ожидании документов генерал спросил у Меджидова:
– Как вы на него вышли?
– Нападавшие получили задание лично от него.
– Ясно, – нахмурился генерал, – кстати, мы установили их личности. «Карася» вообще давно искала вся милиция бывшего Советского Союза. Он действительно «вор в законе». Теперь понятно, почему его так долго не могли найти. У остальных тоже целый букет преступлений. Но… – он развел руками, – вы же все отлично сознаете. Пять трупов… В общем, прокуратура возбудила уголовное дело по факту смерти этих негодяев. Вам придется давать объяснения.
– Вы дадите мне три дня?
– Я уже договорился с прокуратурой. Три дня вас есть, – генерал посмотрел на окно, – скоро рассветает. Как там у Николай Аркадьевича – Он снова нажал кнопку селектора.
– Николай Аркадьевич не вернулся из Лефортово?
– Еще нет, товарищ генерал.
– Как вернется – ко мне.
В этот момент дежурный принес данные на Корженевского. Генерал, читая две странички текста, покусы вал губы. Судя по биографии подполковник был выдающимся офицером, одним из лучших специалистов в системе МВД. Ему было всего тридцать пять лет, но он уже имел целый букет благодарностей министра МВД, приказов по Министерству, дважды ему досрочно присваивалось следующее воинское звание. Генерала особенно заинтересовало сообщение о том, что Корженевский имел тесные контакты с представителями его собственного ведомства. Среди офицеров, с кем по долгу работы мог встречаться Корженевский, был и погибший в центре ФСК майор Макаров.
