Чтобы окончательно убедить Ир Нам Гуня в благородстве своих намерений и помыслов, Красный Орел протянул ему флягу с водой. Референт благодарно кивнул и тут же подал ее ребенку. Маленькие ручки охватили холодный металл, пересохшие губки коснулись влажного горлышка.
— Спасибо большое, — по-корейски поблагодарил папуаса Ир Нам Гунь.
И хоть сказанное референтом прозвучало не на родном для Красного Орла ток-писине, он все понял и так. В ответ он улыбнулся.
Илья Георгиевич пришел в сознание. Он не помнил ни кто он, ни где он находится, ни как его зовут, — просто вернулось ощущение того, что он есть в этом мире, и это было главное. Важно зацепиться за реальный мир, и тогда ты в него вернешься.
«Макаров… Макаров, — вертелось в голове, — это название корабля? Моя фамилия?»
От двойственности, ведь он чувствовал, что и то, и другое правда, становилось не по себе.
«Да, мой корабль называется „Адмирал Макаров“. Моя фамилия тоже Макаров. Кажется, Илья Георгиевич Макаров. Да, это точно. И я командир подлодки. Но почему вокруг так темно? Непроглядная темнота, духота, что с нами случилось?»
И тут словно вспышками в памяти возобновилось все, что произошло на центральном посту после того, как субмарину качнуло и стало возносить. Вновь искрили кабеля, мигало освещение, Макаров хватал и не мог удержать пролетающего мимо старпома…
«Но почему так темно? Ах да, надо открыть глаза».
Илья Макаров сделал над собой усилие. Но ничего не изменилось. Вокруг царила все та же непроглядная темень. Он даже провел ладонью по лицу и убедился, что глаза открыты.
«Да… вырубило освещение. Откуда же быть свету на подлодке? Но я командир, я должен».
Капитан второго ранга провел возле себя рукой, ощутил под пальцами рифленый настил пола. Подлодка находилась в том положении, в каком ей находиться положено, — рубкой кверху. Но царила полная тишина, двигатели не работали. Илья Георгиевич прислушался к своим ощущениям, чтобы понять — субмарина лежит на дне или, предоставленная сама себе, дрейфует на глубине. Голова кружилась, и определиться было невозможно.
Командир принялся медленно ощупывать вокруг себя. Пальцы его наткнулись на колонну перископа, и тут он мгновенно сориентировался в пространстве. Свой родной корабль капитан второго ранга знал наизусть, измерял его сотни раз шагами.
«Темно. Восстановить освещение сейчас невозможно».
Ему почему-то казалось, что он один. Экипажа словно не существовало.
«Я должен понять, проверить».
Илья Георгиевич, держась за стойку, поднялся и оттолкнулся от нее. Два шага — и его рука уже коснулась металлической лестницы, ведущей в рубку. Ступенька за ступенькой Макаров преодолел несколько метров, отделявших его от люка. Несмотря на то что находился в полубредовом состоянии, Илья Георгиевич твердо помнил то, что должен знать каждый подводник: если субмарина в подводном положении, то люк открыть невозможно, огромное давление воды не позволит сдвинуть его с места. Так что он ничем не рисковал.
Командир яростно крутил ручку. Отдраенный люк, повинуясь противовесам, плавно отошел в сторону. Макаров зажмурился от яркого света. Солнце стояло прямо над головой. Он вскарабкался по лестнице и, когда ощутил на лице порыв влажного воздуха, поднял веки. Увиденное показалось ему фантастикой. Он ожидал чего угодно, только не этого.
— Не может быть! — только и выдохнул он.
Внизу послышался стон, кто-то пошевелился. Командир мгновенно вспомнил об экипаже, буквально соскользнул по лестнице на центральный пост. В круге света, проникающего через люк, стоял на коленях старпом Николай Даргель. Он держался руками за голову, на лбу виднелся кровавый след от встречи со шпангоутом.
— Товарищ капитан второго ранга, — даже в таком состоянии старпом обращался к командиру по-уставному, — где мы?
— А черт его знает.
Старпом сумел встать. После яркого света глаза Макарова привыкли к полумраку. Он уже различал силуэты штурмана, оператора радиосканера. Память вернулась окончательно. Илья Георгиевич, не надеясь на то, что межотсечная система связи работает, принялся колотить кулаком в люк переборки.
— Можете отдраить. Слышите меня? Это я, командир. Угрозы затопления нет.
После чего перебежал к носовой переборке и крикнул то же самое.
— Живы, — криво улыбнулся командир, когда с другой стороны послышался стук и скрип маховика.
Даргель уже стоял, держась за перископную стойку, запрокинув голову. Он часто моргал, глядя на яркий свет в отдраенном люке рубки. Сверху доносились какие-то мокрые шлепки и тихий скрежет.
— Старпом, помоги им выбраться! — крикнул командир, когда люк носового отсека распахнулся и в нем показались два темных пошатывающихся силуэта.
Николай Даргель безумным взглядом проводил командира, который, сжимая в руке короткий израильский автомат «узи», буквально взлетел по металлической лестнице к свету.
— Пшел, пшел на х… — Илья Георгиевич зло дослал патрон в ствол и выпустил короткую очередь прямо в пасть пытающегося взобраться на рубку крокодила.
Голову рептилии буквально разорвало пулями, брызнула кровь. Бездыханное тело амфибии соскользнуло с наклонной титановой плоскости. Илья Георгиевич приподнял автомат и выстрелил по двум подобным тварям, мелькавшим в серой жиже, неподалеку от «Адмирала Макарова». Те тут же ретировались.
— Нет, не померещилось, — вздохнул командир мини-подлодки, глядя на то, как из ствола автомата стекает тонкая струйка дыма.
Да, пейзаж вокруг «Адмирала Макарова» не изменился. Субмарина криво возвышалась среди огромного болота. На сотни метров от нее виднелись сломанные, как спички, стволы пальм, вывороченные с корнем деревья. Глянцем отливала жирная болотная жижа. В воздухе назойливо гудела мошкара.
Командир подлодки соскользнул с наклонной поверхности рубки — пользоваться трапом уже не было сил — и устало присел на палубном настиле, автомат держал на коленях, ведь неподалеку от «Адмирала Макарова» копошилось еще несколько кровожадных тварей. И хоть Илья Георгиевич не отдавал никакого приказа, члены экипажа выбирались из мини-субмарины.
— Ну как? — поинтересовался капитан второго ранга.
Старпом округлившимися глазами пялился на тропический пейзаж.
— Не нравится мне здесь, товарищ командир, — Николай Даргель потянул на себя одну из сломанных ветвей, обломил прутики с листьями, ткнул в болотную жижу.
— Что, старпом, слишком густая, чтобы в ней плавать, но слишком жидкая, чтобы по ней ходить?
Старпом все еще погружал длиннющую ветку, даже присел на корточки, затем брезгливо выпустил ее из рук.
— Так дна и не достал. Вот дожили. Двадцать первый век на дворе, мы на самой продвинутой в мире субмарине, а глубину, как лужу в детстве, палкой меряем.
— Эхолотом, старпом, оно-то сподручнее было. Ничего, и его наладим. Где наша не пропадала?
— Где мы? — не уловив двусмысленности этого вопроса после популярной пословицы, спросил Даргель.
Командир пожал плечами.
— Одно могу тебе сказать, мы не в море и до океана довольно далеко. Во всяком случае, его отсюда не видно, — взгляд Макарова упирался в какую-то возвышенность на юго-востоке.
Она была явно искусственного происхождения.
Длинная, метров двадцать высотой и с ровным верхом, что-то вроде отсыпанного навала, успевшего покрыться невысокой растительностью.
— Ну что? Перевели дыхание? Теперь попытаемся понять, что произошло.
Илья Георгиевич установил дежурство на палубном настиле. Двое подводников с автоматами постоянно должны были находиться снаружи. Остальные же вновь забрались внутрь подлодки. Повреждения, казавшиеся на первый взгляд большими, как выяснилось, не угрожали живучести корабля. Ведь все системы на «Адмирале Макарове» были продублированы. Наконец удалось включить аварийное освещение. Из вспомогательных компьютеров включился только один. Специальная программа тестировала техническое состояние подлодки.
— Так, — поморщился командир, когда вахтенный, заглянув в люк, доложил ему, что субмарина медленно погружается в грязь.
С того времени, когда он впервые вышел на палубу, она опустилась сантиметров на десять.
— Если мы не реанимируем насосы и не продуем балластные цистерны, то скоро придется и люк задраивать, без всякой надежды всплыть из этого дерьма, — произнес капитан второго ранга, обычно избегавший подобных слов в общении с экипажем.
Результаты тестирования были неутешительны: не работали ни радиостанция, ни радиосканер, процессор центрального компьютера «сдох» бесповоротно, как и его монитор.
— Одно радует: все, что касается общения иранцев с корейцами, мы успели сбросить в КП Балтфлота. Так что задание выполнено, — совсем не радостно усмехнулся командир, — теперь только и осталось не погрузиться в болотную жижу и не дать пропасть экипажу.
