Белкина приложила к глазам ладонь, прикрываясь от солнца – Клим уже уходил с пляжа.
– Тоже мне – джинн, – незлобно проворчала она. – Строит из себя неизвестно кого. Комнату он здесь недорого снимает!
Море вздыхало все глубже и глубже, накатывало на пляж зеленоватыми, как бутылочное стекло, волнами, съедало широкий пляж метр за метром. Поднялся ветер. Зашумели тонкими листьями оливы, зашелестели тростники по берегам маленького озерца. Зеленые лапы пальм застучали по блестящему прозрачному навесу над дорожкой. Но уходящее к горизонту солнце, все еще грело с прежней силой.
Белкина упрямо сидела в шезлонге, сжимая в руках стакан с успевшей уже согреться минералкой. «Серые костюмы» маячили по краям пляжа и уходить не собирались.
«Ну и черт с вами, – решила Тамара. – Нравится париться на субтропическом солнце – парьтесь, а я буду отдыхать».
Новый знакомый, назвавшийся Климом Бондаревым, не шел у нее из головы. Телеведущая отлично понимала, что случайные люди в Бочкаревом Потоке просто «не водятся», особенно в такой ответственный для страны момент. Если даже ей, журналистке «кремлевского пула», не доверяют, то что уж говорить о других. Всю более-менее самостоятельную кремлевскую верхушку она знала в лицо. Клим же выбивался из общего ряда обслуги резиденции, вел себя так, словно не было над ним никакого начальства. А все непонятное притягивает к себе, заставляет задумываться и... пугает.
Журналистка бросила взгляд на дежурившие в отдалении от берега сторожевики.
«Небось и оттуда меня в бинокли разглядывают, фиксируют каждое движение. Могли бы мысли читать, и их бы сканировали. Нет, Тамара, с такими мыслями тебе вовек не расслабиться. Не отдых получается, а душевная каторга вкупе с манией преследования».
Женщина вытянула ноги, повернула руки, подставив солнцу белую незагорелую кожу, наблюдала за пейзажем из-под опущенной на самые глаза шляпы. За спиной послышалось поскрипывание гальки. Белкина сделала вид, что ее совсем не интересует, кого это несет на пляж. Хотя обернуться ну очень хотелось.
Мимо журналистки прошли трое мужчин, никто из них даже не удосужился на нее взглянуть: Бондарев, помощник президента и еще – кто-то важный в темном костюме. Насколько Белкина понимала, один из руководителей охраны.
Троица, увязая туфлями в песке, добралась до причала, возле которого лежали сложенные штабелем секции деревянного настила. Его раскладывали только для президента, простым же смертным полагалось ходить по песку. У причала на волнах покачивался, сверкая лаком и начищенной латунью, быстроходный президентский катер.
Бондарев стал на самом краю бетонной плиты и обернулся:
– Не может быть, чтобы не существовало и запасных вариантов покушения, – обратился он к полковнику Сигову.
Ветер трепал клетчатую рубашку Бондарева. И заместитель начальника президентской охраны чисто машинально отметил, что в нагрудном кармане у Клима Владимировича лежит пухлый бумажник. Носить с собой деньги, находясь в резиденции главы государства, мог только человек, привыкший обитать «по ту сторону забора». В Бочкаревом Потоке жизнь протекала как в раю. Стоило чего-то пожелать, и оно появлялось, правда, как любил говаривать помощник: «в разумных пределах» и «ограниченных количествах».
– Если вы думаете, что открыли для меня Америку... – пробурчал Сигов, – вы распыляете усилия в то время, когда необходима их концентрация на главном направлении. Не стоит думать, что противники попытаются задействовать запасной вариант. Исполнитель мертв, сгорел на работе. Остается определить заказчика.
– Мы все плывем на одном корабле, – напомнил Бондарев и улыбнулся, – так что не раскачивайте его. Капитану это не понравится.
Помощник предпочитал не вмешиваться в спор.
– Поскольку огневая позиция была приготовлена заблаговременно, то остается только найти заранее известные точки президентского маршрута, которые просматриваются с нее, – продолжал Бондарев.
Сигов слушал, плохо скрывая раздражение.
– И что это нам даст?
– Будет четко очерчен круг тех, кто мог сдать маршруты киллеру. О точном маршруте пробежки знала только охрана, а вот о водном – еще и журналисты. За день до покушения они отрабатывали на катере точки для съемки президентской рыбалки.
Рыбалка главы государства всегда была головной болью для охраны. Обеспечить безопасность на водоеме – одна из самых сложных задач. Небольшое озерцо еще можно оцепить, но если вода простирается до горизонта – об этом и мечтать не приходится. А еще необходимо предотвратить опасность с подводного направления.
– У вас есть утвержденная схема передвижения катера во время несостоявшейся съемки? В документах, переданных мне, я ее не обнаружил, – строго произнес Бондарев.
Сигов глянул на помощника, тот отвел взгляд:
– Нет. Тележурналисты с двумя охранниками самостоятельно отрабатывали маршрут в заливе вечером. Его предполагалось утвердить чуть позже. Но потом стало уже не до этого. Съемки все равно отменили.
Бондарев победно улыбнулся:
– Значит, о деталях предстоящего маршрута знали только журналисты и два охранника. Придется восстановить упущенное вами.
– Не вижу особого смысла в этом, – вяло возразил Сигов, понимая, что, по большому счету, Бондарев оказался прав.
– Мне понадобится катер, двое ваших людей и телеведущая.
– В тот день на воде работали она и оператор, – заглядывая в бумаги, проговорил помощник.
– У меня лучше получается ладить с женщинами, – Бондарев отошел от края причала, – к тому же Тамара Белкина и так уже на пляже. Не хотелось бы терять драгоценное время.
Телеведущая приподняла шляпу. Бондарев и важный мужчина в темном костюме направлялись прямо к ней. Сигов собрался было представить Бондарева, но Клим остановил его:
– Мы уже неплохо знакомы. Даже перешли на «ты». Я должен провести следственный эксперимент.
– Так я и знала, – Белкина зло посмотрела на Бондарева. – С моим женским счастьем на пляже ко мне может подкатиться только следователь.
Клим развел руками:
– Я – следователь на отдыхе, так что, как говорится, общались мы «не для протокола».
Двое телохранителей уже загружали в президентский катер красные буи, бухты тонкого прочного троса.
– Я могу отказаться участвовать в вашем эксперименте?
По взгляду мужчины в темном костюме Белкина поняла, что лучше этого не делать. За Тамарой и так уже числилось несколько грехов. Бондарев наклонился и прошептал ей на ухо:
– Это всего лишь повод. На самом деле я приглашаю вас на морскую прогулку под названием «Водный трамвай исполнения желаний».
И тут же взял Тамару за руку, помог ей подняться из глубокого шезлонга.
Белкина стояла на краю бетонной плиты причала и с ужасом смотрела на раскачивающийся на волнах катер. Он то взлетал, и тогда дюралевый борт оказывался совсем рядом, у самых ног, то проваливался в водную ложбину. Охранник в сером костюме уже готов был спустить металлический трап, но Бондарев махнул ему рукой.
– Прыгай, я словлю, – он стоял в катере и тянул к Белкиной руки.
– В прошлый раз волны были меньше, а теперь я боюсь.
– Зажмурься и прыгай!
Тамара сжала зубы, зажмурилась, под ней гудели, шумели волны, разбивающиеся о причал.
– Пошла! – крикнул Бондарев, когда катер потянуло вверх.
И Тамара, сама не ожидая от себя подобной смелости, только повинуясь властному голосу Клима, сделала шаг. Сильные руки тут же подхватили ее за локти. Когда Белкина открыла глаза, она уже стояла на дне катера рядом с Бондаревым.
– Ух... – выдохнула она, – не зря говорят, что профессия журналиста третья по опасности после боксеров и таксистов.
– То же самое я слышал о профессии президентского охранника.
Мягко загудел двигатель, катер грациозно отошел от причала. Один охранник стоял у штурвала, второй расположился у пирамиды ярко красных буйков на корме. Сигов и помощник президента остались на берегу. Полковник вскинул бинокль, словил в объективы удаляющийся катер.
– Не нравится мне эта затея, – проговорил он, разглядывая, как Бондарев приобнимает Белкину за плечи, – но «сам» дал на нее добро.
Он поднес к уху рацию, включенную на прием, но из-за свиста ветра и шума воды под днищем катера не мог расслышать, о чем говорят на борту. – ...ну и какие точки вы «пристреливали»? – спросил Бондарев.
– Не цепляйся к словам, – Белкина сбросила с плеча мужскую руку, но тут же уцепилась Бондареву за локоть. – Мы присматривали наиболее выгодные для съемки точки. А «пристреливать» – это профессиональный жаргон. Чуть левее. Там президент должен был забросить удочку. Видишь, какой впечатляющий пейзаж открывался бы за ним? На экране смотрелось бы лихо. Мы еще собирались катер немного раскачать, тогда стоял почти полный штиль.
– Бросай! – через плечо обратился Бондарев к охраннику, – есть первая точка!
