Укололся Толик уже в машине. Никакого кайфа, только приятное тепло в желудке. И еще состояние полного покоя. Но, главное, не исчезает потребность принять чего-нибудь покрепче. Потому и не оставляет его желание убить, чтобы обогатиться.
Машина остановилась возле многоэтажного дома довоенной постройки. Центр Москвы, тихий зеленый двор, беседка неподалеку. Ширнуться бы там, лечь на скамейку и улететь… Но сначала дело.
Ждать пришлось долго, но вот Батону кто-то позвонил, и он толкнул Толика в плечо:
– Запомни, тетка с черными волосами, в сиреневом костюме… Ты не дальтоник?
– Нет.
– Ну, тогда держи.
Батон протянул ему заряженный пистолет.
– Ты все понял?
– Да.
– И сумочку обязательно забери.
– Само собой!
Неподалеку от них остановился серебристый «Мерседес», из машины вышла кривоногая брюнетка в сиреневом костюме. Оглядевшись по сторонам, она быстро направилась к своему подъезду. Толик легко нагнал ее, приставил к затылку пистолет и заученно нажал на спусковой крючок.
На тренировке Толику не приходилось стрелять по-настоящему, и он не думал, что отдача может быть такой сильной. Пистолет вывалился из руки, но он тут же забыл о нем. Сейчас его интересовала только женская сумка, которую убитая им женщина не хотела выпускать из рук. Ему пришлось поднапрячься, чтобы избавить покойницу от ее драгоценной ноши.
Пистолет он оставил на месте, а сумку принес в машину, которая тут же сорвалась с места.
– Давай сюда!
Батон вырвал сумку из рук, заглянул внутрь.
– Что там? – дрожащим от ожидания голосом спросил Толик.
– Нормально все.
– А «гербалайф»?
– Тут!
Откуда-то из своего кармана Батон вытащил маленький пакетик с порошком, тряхнул им и вернул обратно.
– Сейчас остановимся, запаришь себе на баян.
– Этого мало!
Порошка в пакетике хватит на десять доз, если не сильно бодяжить. Но Батон обещал раз в сто больше.
Нет никакого наркотика в сумке. И не было. Батон обманул его. В сумке что-то другое, нужное только ему.
– На, держи!
Батон сунул ему в руку плотную пачку стодолларовых купюр:
– Тут тебе на всю жизнь хватит.
– Тогда другое дело! – расплылся в улыбке Толик.
Вскоре машина остановилась, Батон достал из кармана столовую ложку, приготовил дозу, заправил шприц.
– Тут на три раза. Мы с Колькой тоже вмажемся, – Батон весело подмигнул водителю.
– А чего не вмазаться, если такое дело? – улыбнулся тот.
– Давай помогу!
Батон закатал Толику рукав, затянул жгут на предплечье, нащупал вену, ввел иглу.
Он попал в шишечку на вене, Толик почувствовал боль, но еще больше было удовольствия от предвкушения прихода.
– Слушай, мне кажется, ты заработал тройную дозу, – сказал Батон.
И плавным решительным движением ввел в вену все содержимое шприца.
– Эй, ты чего? – встрепенулся Толик.
– Нормально все, это чистяк, без бодяги.
Смертельная доза чистого героина очень высока, тут не один, а несколько шприцев нужно, чтобы околеть. Вот если порошок сильно разбодяжить аспирином или анальгином, то загнуться можно и от одного кубика.
Но можно ли верить Батону, вот в чем вопрос. Может, он обманул, и героин совсем не чист, как хотелось бы. Раствор уже в крови, и оставалось только надеяться, что ничего страшного не случится…
* * *
Фамилия начальника службы безопасности Незлобин. Действительно, взгляд у него не злой. Но все-таки ледяной и суровый, как арктическая пустыня. Глянет, и мороз по коже.
– Все путем, начальник. Переехала Ирина Давыдовна. Вернуться не обещала, – с развязным видом сказал Клинч.
Незлобин смог произвести на него угнетающее впечатление, но Клинч сейчас разгонит хмарь и возьмет инициативу в свои руки.
– Неплохо у тебя получилось, – кивнул начальник службы безопасности банка «Багратион».
– Еще бы.
Клинч понял, что с Красницким он больше встречаться не будет, но это его ничуть не смущало. Главное, что Феликс взял его братву на содержание. Подтверждением тому были деньги, которые привез с собой Незлобин.
Проблему с несговорчивой бизнесвумен решили хитроумно. Наркоман застрелил ее из-за сумки, в которой находился наркотик. Его потом и нашли в лесу в обнимку с этой самой сумкой. Версия проста: наркоман ограбил женщину, нашел в ее сумке героин, укололся на радостях и не рассчитал сил. Преступление раскрыто, но уголовное дело тут же закрыто – в связи с гибелью обвиняемого. И еще жертва опорочена посмертно; как итог в ее офисе менты произвели большой шмон. Наверняка Красницкий этим доволен.
– Мы же профессионалы, мы знаем, как работать, – с важным видом добавил Клинч.
– Тогда для вас есть еще работа.
– Опять мокрая?
– Не хотелось бы… Человек один не хочет долги отдавать, а ситуация такая, что милицию в это дело впутывать нельзя.
– Понятно. И большая сумма?
– Хочешь сказать, что работаешь за половину? – усмехнулся Незлобин.
– Ну, в общем, да.
– Не получится. У тебя окладная оплата труда. Если что-то не нравится…
Возможно, это была очередная проверка, поэтому Клинч поспешил согласиться:
– Нравится.
– Вот и отлично. Тем более что тебе нужно только одно – разгромить офис.
– Днем или ночью?
– Хороший вопрос. Для начала устроишь разгром ночью, а там видно будет. С должником я сам буду говорить, твое дело – навести шорох. Светиться не надо.
– Я все понял.
Незлобин протянул Клинчу кейс, и тот поспешил его открыть. Если вдруг там тротил, а не деньги, то на воздух они взлетят вместе. Но Красницкий не обманул, в кейсе лежали стодолларовые купюры, аккуратно расфасованные по банковским пачкам. Что ж, контракт подписан, и сотрудничество продолжается…
Запись песни – это такая морока, что ехать никуда не хочется. Но Катя все-таки заставила себя подняться рано утром. Ее вдохновляла мысль, что композиция, предложенная ей Валерьевым, действительно выше всяких похвал. Это стопроцентный хит, и крутить его будут во всех радиоротациях. А еще эта песня выведет Катю в финал «Песни года», и миллионы людей увидят ее на главном телевизионном канале страны. А возможно, поступит предложение сняться в каком-нибудь новогоднем проекте вроде «Старые песни о главном».
– Ты куда? – спросила Варвара.
Катя посмотрела на нее с тщательно скрываемым раздражением.
Не приглашала она Варвару к себе в гости, сама напросилась и еще на неделю осталась. Похоже, она понравилась Спартаку, поэтому он и не стал возражать. А надо было бы выставить ее за порог, чтобы под ногами не путалась.
Не нравилась ей Варвара. Потому что завидущая она и навязчивая. Спасу от нее никому нет… Но все-таки она подруга, и выгнать ее язык не поворачивается.
– Да пойду взбодрюсь.
На заднем дворе у Спартака роскошный бассейн. На зиму он закрывается, а летом начинается купальный сезон. Можно и на озеро сходить, но вода там не очень чистая, и дно илистое. Зато в бассейне полный комфорт, и Катя здесь частый гость. Да и Варвара целыми днями загорает в шезлонге возле него.
– Я с тобой.
– Ну да, тебе же сегодня ехать, – кивнула Катя.
– Куда ехать? – не поняла Варвара.
– Как куда? Домой. Ты же домой через неделю собиралась.
– Я билет еще не купила.
– А чего тут ехать? Олег тебя на машине отвезет…
– Ну, если отвезет… – загрустила Варвара.
Сама она из Твери, это не очень далеко, но ей вовсе не хотелось ехать домой.
Они вышли к бассейну, Варвара скинула халат и осталась в своем развратном купальнике. Задница открыта, грудь нараспашку – ну разве так можно? И движения у нее такие, как будто она позирует кому-то. Может, она думает, что Спартак тайком любуется ею. А он должен быть уже на ногах. Время хоть и раннее, но у него на утро намечено какое-то важное дело.
Катя и сама не поняла, как это у нее вышло. Опомнилась она, когда Варвара ушла под воду. Не хотела она сталкивать ее в бассейн, но руки сделали это помимо желания. Видно, сознание так обозлено на Варвару, что само по себе подало команду в двигательный центр спинного мозга.
Все бы ничего, но Варвара камнем ушла на дно, и Кате ничего не оставалось делать, как нырять за ней. Плавать она умела и даже теоретически знала, как вытаскивать из воды утопленника. Сзади к нему надо подплывать, чтобы он не мог руками схватить ее за голову и утащить под воду за собой.
Но Варвара даже не барахталась. Бревном ушла под воду и качается в ней, как затонувший поплавок. Кате пришлось попыхтеть, чтобы вытащить ее на поверхность, подтянуть к лестнице. Только вытягивать на парапет бассейна не пришлось: Варвара вдруг пришла в себя и звонко рассмеялась. Оказывается, это была шутка с ее стороны.
– Ну, ты и дура! – со вздохом облегчения махнула на нее рукой Катя.
– Сама такая. Зачем толкалась?
– А чего ты голая перед глазами маячишь?
– Почему голая? Купальник на мне.
– Сама знаешь, какой у тебя купальник.
