– Москалей не меньше пяти.
– Как ты это узнал? – Берса не понимал, зачем Абдула саботирует поиск, и нахмурился.
Ему просто не терпелось отправить банду Гниляка обследовать лесополосу. Он знал, какой страх придется испытать его подопечным, и тихо радовался.
– Очень просто. – Абдула подошел ближе. – Сначала они проникли на охраняемый объект. Ты сам знаешь, как это делается. В таких случаях часть личного состава оставляется для прикрытия отхода. Еще двое несут языка.
– Ты прав, – согласился Берса. – Такими силами поиск проводить опасно.
– Вот! – провыл Гниляк. – И я о том же!
– Что ты предлагаешь делать? – Берса сложил на груди руки и приготовился слушать.
– Как что? – глаза Гниляка забегали. – Нужно убираться на завод и выставлять охрану.
– Но как быть с теми, кто орудует тылу?
– Надо вызывать подкрепление! – выпалил Гниляк. – В городе полно солдат срочной службы.
– Они что, лучше вас? – удивился Берса.
– Просто среди них почти нет семейных, – заявил Гниляк. – А у нас почти у всех дети!
– Значит, срочники, по-твоему, это пушечное мясо? – осведомился Берса.
– Я так не говорил. – Гниляк был готов на все, лишь бы не идти искать злобных диверсантов, которые таким страшным способом расправились с его дружком и подчиненным.
– Ладно. – Берса устало махнул рукой. – Забирайте Великана и несите на завод.
– Как его нести? – взвыл Гниляк, замотал головой и показал пальцем на сизые канаты кишок, свисавшие до земли из живота Великана.
– Отрежьте и несите, – спокойно сказал Абдула и направился вслед за Берсой.
Глава 25
Вандализм по заказу
– Это разобьешь большим молотком, – сказал англичанин и нарисовал крестик на каменном изваянии. – Где твой инструмент?
Араб по прозвищу Черный Гази, одетый в цветную рубашку и джинсы, ответил ему ничего не понимающим взглядом.
Англичанин набросился на Вахида:
– Я же просил переводчика!
– Смотря с какого языка на какой, – разозлился Вахид. – У меня чеченцы, арабы, албанцы и даже француз!
Неожиданно лицо Гази просветлело. До него наконец-то дошло, что он должен сделать. Араб стал яростно кивать, потом показал взглядом на изваяние и провел по своей шее большим пальцем. Вахиду с трудом удалось сдержать смех.
Англичанин в сердцах махнул рукой и перешел к следующему экспонату. Глиняная табличка с клинописью лежала на стеклянной подставке.
Он вскинул удивленный взгляд на своего помощника и спросил:
– Гарри, а почему ее не забрали?
– Это копия, – со знанием дела ответил рыжеволосый паренек в длинной рубахе и бриджах.
Он изнывал от жары, но не переставая пил энергетик.
– Так! – Англичанин пошарил взглядом по залу и поманил к себе Зелимхана.
Вахид напрягся. Его родственник с нескрываемой злобой смотрел на делового толстяка в очках.
– Эй, как тебя там? – между тем позвал англичанин.
Зелимхан не знал английского, поэтому сначала вопросительно ткнул себя пальцем в грудь, а потом посмотрел на Вахида.
– Подойди к нему, – разрешил тот.
– Зачем? – Зелимхан нахмурился.
Родственник Вахида сразу невзлюбил публику, приехавшую утром. Когда оператор, монтирующий камеру в центре зала, слегка задел его локтем, он переменился в лице. Для Зелимхана они были кем-то вроде падших женщин. Дело даже не в вере. Просто в каждом европейце он теперь видел педераста.
– Ты ломаешь это. – Англичанин для наглядности взял табличку и размахнулся так, словно собирался разбить ее об пол. – Понимаешь?
– Он все понял, – ответил за Зелимхана Вахид.
– Только по команде! – Англичанин погрозил пальцем и положил табличку на место.
– Командир! – позвал Зелимхан, глядя вслед англичанину, устремившемуся давать дальнейшие указания. – Объясни, зачем мы должны изображать из себя дикарей и ломать все это?
– Репортаж о погроме музея будет растиражирован по всему миру, – проговорил Вахид. – После этого те ценности, которые они увезут с собой, в несколько раз возрастут в цене.
– Это маркетинговый ход, – заявил Шамиль, невесть откуда взявшийся.
– Ты чего здесь делаешь? – вспылил Вахид. – Хочешь в кадр попасть?
– Так они уже всех распределили, – стал оправдываться Шамиль.
– Командир! – вновь окликнул Вахида Зелимхан. – Почему ты одному запрещаешь попасть в кадр, а другому нет?
– Потому что Шамиля разыскивает Интерпол, а ему еще к семье ехать, – ответил Вахид.
– Света больше дай! – раздался сзади требовательный голос оператора.
Вахид обернулся. В центре выставочного павильона уже была развернута целая съемочная площадка. Что и говорить, постановочные шоу в ИГИЛ делать умеют. То резню турок на берегу моря репетируют по десять раз и лишь на одиннадцатый убивают по-настоящему, то, как сейчас, собираются снять целый фильм о том, как варвары разрушают памятники архитектуры и уничтожают древние артефакты.
Осама вызвал Вахида сразу после намаза и сказал, что сегодня нужно будет разыграть сцену погрома в музее. На нескольких машинах они приехали сюда. Вскоре появились и телевизионщики. Наблюдая за ними, Вахид понял, что, несмотря на всю серьезность аппаратуры, они будут делать нечто вроде любительской записи с той лишь разницей, что в кадр последовательно станут попадать заранее отрепетированные сюжеты.
– Вот и все! – Англичанин, возникший перед Вахидом, стал утирать платком пот со лба. – Можем начинать.
– Вы уверены, что мы должны все сломать? – неожиданно спросил его Вахид. – Эти предметы пережили не одну тысячу лет, а вы вот так!..
– Всему когда-то приходит конец, – заявил англичанин и расплылся в улыбке.
Дальше началось нечто невообразимое. Боевики, якобы ворвавшиеся с улицы, стали крошить все, что попадалось под руку. Зал вмиг заполнился пылью. Крики, вопли, грохот падающих статуй и удары кувалдой продолжались в течение десяти минут. Все это время англичанин бегал по залу, то и дело вытягивая руку в направлении объекта съемки.
– Знаешь, о чем я подумал? – спросил Шамиль, направляясь к машине.
– Я не умею читать мысли, – ответил Вахид, все еще находясь под впечатлением события, участником которого он стал.
– Америка и Англия не только устраивают мировой хаос. Они лишают людей истории.
– Может, закопаем Великана? – проблеял Гниляк, глядя прямо перед собой.
На сержанта нельзя было смотреть без слез. Весь его залихватский вид сошел на нет. Выражение глаз стало глуповатым, испуганным. Он сильно потел, то и дело утирал раскрасневшееся лицо какой-то тряпкой, сильнее заикался, при этом постоянно испуганно озирался по сторонам.
– Точно! – неожиданно поддержал своего командира Портос. – Все равно за ним никто не приедет.
– Земля мерзлая, – сказала Лиса и зевнула.
Берса проследил за взглядами карателей, стоящих в одну шеренгу.
Тело лежало прямо на земле. Отрезанную голову солдаты положили на грудь Великана, сделавшегося сразу каким-то коротким, и накрыли чехлом от матраца, который уже припорошило снегом.
– А я думаю, что он нам еще послужит, – сказал Берса. – Голову наденем на кол, который установим у въездных ворот, а тело положим в его же кровать, чтобы оно напоминало вам о бдительности.
– Ты это серьезно?! – не поверил Гниляк.
– Серьезнее некуда, – продолжал издеваться Берса. – По-другому вы не понимаете.
– А другого и не надо, – подал голос Речник. – Я вообще теперь спать не смогу.
– Хватит болтать! – не выдержал Берса и оглядел строй. – Идет война. Вы смогли убедиться в том, что с вами никто не собирается шутить. Группа еще не была на переднем крае, а уже понесла потери. Может, вы заметили, что Великана убили ваши коллеги?
– Враги, – осмелился поправить Гниляк.
– Я хочу сказать, что на него напали такие же диверсанты, как и вы. – Берса кашлянул в кулак. – Сейчас вы на собственном опыте убедились в том, какой эффект способна произвести на противника качественная работа диверсионной группы. Вы деморализованы. Всего один труп, и у всех трясутся поджилки.
– Ничего не трясется, – обиделся Гниляк.
– Я видел, как вы шарахались от собственной тени, – продолжал насмехаться Берса. – Абдула даже стал волноваться, что разбежитесь.
– Не каждый день такое видишь, – примирительно сказал Гниляк. – А бежать нам некуда.
– Хорошо. – Берса двумя руками поднял воротник куртки. – Сегодня я обещал вам устроить поединки с пленными на равных условиях. Но вы позаботились о том, чтобы они не смогли оказать вам достойного сопротивления. Поэтому планы меняются. Вы будете драться…
– Друг с другом, – попытался угадать Речник.
– Вашими соперниками в поединке будем я и Абдула.
