Когда Антон спросил, зачем она это ему рассказывает, Польская откровенно заявила, что он продолжает работать на них и может считать, что его приняли в клуб любителей хорошей жизни.
Потом она с сожалением вспоминала о Денисе, Паше и Викторе, которых пришлось убрать. Правда, бывшего старшего продавца она поминала и недобрыми словами. То, что он наловчился ковырять камушки из колец, не нравилось ей. В последний раз он разорил колечко, на которое уже был покупатель, и это далеко не Берестов. Построить ложную цепочку и убедить Дарью в том, что поиски зашли в тупик, – вот цель убийства бедняги Паши. Кроме того, таких работничков надо было вычеркивать из списка претендентов на часть от большого куша в пятьсот тысяч долларов. А это тоже повод.
– Наверное, платить ему надо было больше, – гадала она, а потом, махнув рукой, добавила: – Впрочем, все мы жадные.
Дашу она поминала только как «продвинутую сучку», которую заодно с майором надо было убедить в невозможности найти композицию. «Оборвать цепочку». Отсюда и комбинация с продажей рубинов.
– Им надо было бросить кость, чтоб успокоились. Так и вышло.
Затем она поклялась, что рано или поздно доберется до Берестова, который не будет больше мутить воду.
– Он очень хорошо разбирается в искусстве. И это самая большая его проблема.
Дарья слушала все это и думала, как хорошо, что Симбирцев сдал свою матрону в первые же минуты мордобоя. Серегин был готов содрать с него шкуру. Смерть двух водителей патрульных машин оправдывала все средства. Застрелил он их из очередной «СВД». В Лысых Горах при обыске нашли еще две винтовки, об их происхождении он ничего не знал, это точно, ему давали – он стрелял. Сложись его жизнь по-другому, и с такой стрелковой подготовкой его бы ценили в спецназе, но вышло иначе…
Серегин был столь любезен, что сообщил Дарье, что Рома на вопрос, что он делал в аэропорту в день, когда столкнулся с Дарьей, чистосердечно признался, что время от времени садился ей на хвост. И очень может быть, убил бы ее, не будь рядом Грибова.
Как ей от этого стало легко на душе!
Единственным человеком, до которого не могла добраться милиция, был Иннокентий.
Польская рассказала, что именно он поставлял краденое со всего мира добро либо напрямую от себя, либо через Гоги, который разбирался в ювелирных украшениях точно так же, как и Антон, – все мерил на вес. «Воздыхатель» был или украден им, или уже продан ему за бесценок, а уж своей выгоды он не упустил.
Когда же стало ясно, что цена на него в пять раз выше, Иннокентий решил вернуть себе безделицу и залез в дом к Гоги, но там, кроме меча, ничего не было. Пришлось забрать меч.
Польская, улыбаясь, сообщила, что скоро ворованный экспонат из стеклянного ларца, которым так гордился Горидзе, будет у них.
– Знаешь… – Антон сел на кровати.
– Лежи, лежи. Ты что, с ума сошел, тебе ведь нельзя вставать!
– Не зайти ли тебе в туалет… по делам.
Она туго соображала посреди ночи.
– Что?
– Код я не менял.
Дарья бросилась к сейфу. Восторженный крик не заставил себя долго ждать.
Она прибежала обратно в комнату, сжимая в руках сокровище.
– Но как?
– Во время задержания такое творилось… Майору от нашего пирога и так перепало. В общем, вопросов он мне не задавал.
– Смотри. – Она подняла его к потолку. Рубиновый фаллос сверкнул в лучах горящей настольной лампы. – Они готовы заняться делом.
– И мы тоже.
– Неужели! – Она бросила взгляд на простыню, наполовину прикрывающую Антона. – Ты мой Воздыхатель!..
Страшно… немного.
Момент отрыва от земли сопровождается обычно коктейлем чувств: «Боже ты мой! О-о-опля! Земля, земля-то где?! Ну вот и полетели. Как здорово!» Пессимисты и те, кто не любит летать, склонны думать о том, чтобы спокойно и без приключений добраться до пункта назначения. Оптимисты же в это время наслаждаются прелестью жизни и мечтают побыстрее, но только с разрешения стюардессы расстегнуть ремни и показать, что с ними все в порядке и ничего необычного не случилось.
Самолет плавно набирает высоту, закладывает вираж и ложится курсом на Сочи.
Дарья, как маленькая девочка, прижалась лбом к иллюминатору и смотрит вниз на стремительно уменьшающиеся здания, зданьица и зданьишки, машины, машинки и машинюшки, людей, людишек и… всех остальных представителей рода человеческого.
– Давно не летала? – Анна сидит рядом и без остановки жует резинку. Они с Дарьей одного роста, но Анна пошире и формами попышнее. Там, куда они летят, женские объемы дело не последнее.
– Лет восемь уже. – Дада поворачивается, смотрит на партнершу и видит в ее светло-голубых глазах пустоту. Если она еще немного прибавит громкость у плейера, то ее собственные слова будут теряться где-то между мембраной динамика и барабанной перепонкой.
Летом хочется съездить отдохнуть куда-нибудь. И если у тебя есть деньги и уйма свободного времени при этом, почему бы и не отвалить на курорт покрутиться с богатыми мужчинами.
Идею слетать в Сочи Дарья вынашивала уже несколько лет, но, когда у тебя в кармане гуляет ветер, – нечего и думать о поездке на юг.
Море, солнце, свежие фрукты… деньги. Теперь, когда она переспала с парой десятков мужчин, Дарья увидела, что красота ее тела может быть оценена по достоинству. Ей платили даже те мужчины, с которыми она была бы и по собственному желанию, но стоило ли раздумывать? Аппетит приходит во время еды.
На далеком юге в разгар сезона все было раза в два дороже, чем в российской провинции. И не без оснований Дарья предполагала, что цены ТАМ на упругое девичье тело были выше во столько же раз, если не больше. Надо только добраться туда и постараться вести себя осторожно и по возможности скромно. Она не ставила перед собой цели перетрахаться с половиной всех отдыхающих на Черноморском побережье; по ее понятиям, одного обеспеченного господинчика вполне достаточно. Он покроет все расходы, заплатит за все удовольствия.
Во время регистрации ее беспардонно обняла за талию незнакомка – девица пятью примерно годами старше Дарьи.
– Привет, подруга. Летишь на отдых? – Подклеившаяся к ней голубоглазая крашеная блондинка перемалывала во рту жвачку.
Столь вольное обращение не смутило Дарью. Она сама время от времени надевала на себя маску вольной бабы.
– Привет. Надо немного развеяться.
– Полгода назад я видела тебя с каким-то мужиком в «Словакии». Одна работаешь?
– Да. – Дарья постаралась пожестче посмотреть бабе в глаза. – Время от времени и без страховки.
– Круто. А я стараюсь почаще менять «крышу». Однажды попала между двух огней. Такое дерьмо вышло… Ладно, потом расскажу, проходи – твоя очередь.
Дарья предъявила билет и паспорт.
Весь ее багаж – большую сумку – в два счета просветили. Да и какие могут быть проблемы? Что там, кроме трусиков, лифчиков и косметики, может быть?
Познакомились они уже по дороге к трапу самолета.
– Анна, – представилась молодая женщина без каких-либо выдрючиваний, свойственных проституткам на работе, таких, как «Для вас я Жозефина» или «Зовите меня Герда».
– Для клиента я Дада, для тебя Даша.
Идущий сзади пассажир наступил Даниловой на туфлю. Чуть не споткнулась! Обернувшись, она увидела мордатого очкарика, побледневшего от конфуза.
– Извините.
– Козел, – процедила Анна и, взяв под руку молодую попутчицу, продолжила путь к трапу. – Дада… В первый раз такое слышу. Но все равно здорово. А я то Валя, то Маня. Ладно, может, оттянемся пару дней без риска для жизни?
– А что, там так опасно?
– Девочка! – воскликнула Анна так, что наступавший до этого на пятки Дарье неуклюжий мужчинка-очкарик отдалился на пару метров. – Ты в первый раз, что ли?
– Угадала.
– Век живи, век е..сь. Тебе предстоит научиться держать нос по ветру.
Дарья вообще-то не собиралась постигать какую-либо науку, предпочитая в случае необходимости обходиться собственными мозгами, а не пользоваться чьим-то наработанным опытом. Этакий нигилист в мини-юбке на рубеже двадцатого и двадцать первого веков.
По билетной лотерее Дарья должна была сидеть рядом с очкариком, но Анна, нависнув над ним высоко взбитым третьим номером, попросила занять ее место.
Мужчинка покраснел и под «да, да, да» покорно удалился в указанный дамой сектор.
Полет проходил под музыку «Роксет» и пирожные с лимонадом. Лететь долго, но зато можно расслабиться и ни о чем не думать. Дарья задремала…
– Подлетаем, подруга. Хватит дрыхнуть! – Анна трясла ее за плечо.
Дарья, вернувшись к действительности, уставилась на соседку:
– А, чего?
– Вставай, вставай.
Прощаясь, стюардесса сообщила, что температура воздуха в Сочах двадцать семь градусов, и пожелала хорошо отдохнуть и развлечься.
Покинув прохладный салон самолета, дамы мгновенно ощутили на себе «прелесть» июльского солнца.
