Как правило, такая атака состоит из одиночного удара или короткой серии, направленных в жизненно важные центры. Часто она предполагает фиксацию противника свободной рукой, сковывающей его возможные защитные движения.
Во многих случаях, выхватывание оружие и является собственно атакой… — Он заводил опущенные руки за спину, а через секунду в них уже угрожающе поблёскивали сталью кинжалы.
Иногда случалось так, что достав кинжалы, Брат неожиданно бросал его одному из «учеников»:
— Лови! — Кричал он резко. — Теперь ты тоже вооружён!.. Смотрите все!
Внимательно!.. Совершенно другая ситуация может произойти в случае, когда оба противника уже обнажили оружие и готовы к бою!.. Поединок требует скоростных атак и уходов, но включает в себя и смену ритма, в результате чего меняется и сам рисунок боя… Это очень важно! Привыкший к одному ритму противник может «купиться» на этот «стереотип»! А тогда он рискует оказаться захваченным врасплох при неожиданном его изменении.
Такой бой предполагает и передвижения естественным шагом и бегом, и приставной шаг, используемый в движениях в стороны и под углом, и различные перекаты… В поединке с одним ножом, свободная рука тоже играет активную роль, проводя отвлекающие движения и блокируя движения противника. По сути, фехтование на ножах это один из наиболее динамичных видов боя, проходящего в постоянном движении…
Он резко передвигался, нападая на своего «противника», и заставлял его защищаться со всем своим умением, потому что…
О «методике преподавания ножевого боя от Сабиашвили» знали, или хотя бы слышали, практически все: и солдаты, и прапорщики, и офицеры…
— Я никогда не смогу никого и ничему научить, если парни будут считать эти тренировки простой игрой или спортом! — Объяснялся он несколько раз с подполковником Кораловым. — Настоящий профессионал должен знать, что такое боль! На собственной шкуре знать! Чтобы понимать, что чувствует его враг! И ещё он должен уметь её терпеть! Обязательно должен! Ну почему я должен это говорить вам, Александр Павлович?
— Потому, что некоторые командиры начали жаловаться на то, что ты намеренно выводишь из строя их солдат!
— Но, сами-то солдаты не жалуются?
— Пока нет… Только после твоих тренировок уже половина Учебного Центра ходит с перевязанными руками или ногами!
— А вы спрашивали в медсанчасти, Палыч, насколько опасны эти раны?
— И не я один! И «особист» Учебного Центра уже тоже поинтересовался!
После того, как побывал на твоей тренировке…
— И что?
— Начмед Центра сказал, что при чистке картошки в наряде люди, порой, ранятся намного сильнее и опаснее…
— Правильно!
— Ты хотя бы «особиста» нашего в жопу не колол бы своими кинжалами! Всё-таки майор, как-никак! Да и опасно с ним ссориться!.. Не калечил бы ты ни его жопу, ни его гордость, а?..
— Я никого не собираюсь здесь калечить, Палыч! Но мои ученики должны знать, что если я их достану в учебной схватке, то обязательно уколю!
Тогда они перед боем начинают думать, и вспоминать всё то, чему я или вы их учили! — Доказывал свою правоту Брат. — И они не ожидают от меня поблажек! Не доучился, забыл что-то — беги замазываться йодом в санчасть!..
— Жёстко! — Усмехнулся Мако. — Даже меня в своё время учили не так сурово!.. Да и я сам тебя учил немного иначе…
— Да жёстко! Но парни готовятся ехать на войну! А я знаю, что самые лучшие знания откладываются в голове через боль — так меня учил ещё мой дедушка Вахтанг! Я всю жизнь учился терпеть боль, Палыч! Помните, как я учился жонглировать этими кинжалами? Потом почти два месяца руки заживали! И ничего — стерпел! А мне было тогда только 14 лет!.. Они же мужчины, а не девчонки-малолетки, вот пусть и потерпят! В другой раз не подставятся, а там, в Афгане, глядишь, победить когда-нибудь сумеют!..
— Ну… Может быть ты и прав, Брат… Может быть…
На Каху действительно никто и никогда не обижался! И, что самое «смешное», самыми умелыми и знающими учениками, в конце концов, оказывались именно те, кто чаще других становился с ножом в руке в поединок против Брата, а потом замазывал зелёнкой очередной след от укола в задницу…
Но!.. Каха вызывал этими уколами не обиду, а только азарт! Азарт научиться владеть ножом так, чтобы когда-нибудь уколоть им в жопу и самого Брата!..
А ещё младший сержант Сабиашвили устраивал цирковые представления…
Он прекрасно понимал, что держать солдат в постоянном напряжении невозможно и нельзя — кто-нибудь обязательно сорвётся, и тогда может случиться всё, что угодно!.. И Брат, показывал свой старый проверенный не на одной тысяче зрителей, цирковой номер «Летающие кинжалы»…
Эти «представления» Каха устраивал довольно часто — примерно раз в 2–3 дня и в них тоже был заложен огромный, глубинный смысл!..
Во-первых: солдаты отдыхали морально и получали огромный заряд положительной энергии, и это было правильно и полезно для «неокрепшей психики» необстрелянного воина!
А во-вторых… А что во-вторых? Да опять же, «методика Сабиашвили»!!! Каха показывал на собственном примере, что научиться владеть ножами можно! И владеть виртуозно! И ещё то, что он, Каха, не сорокапятилетний подполковник Коралов, отдавший этому большую часть своей жизни, и такой их ровесник, которому так же, как и им всем, 18 лет от роду!.. В общем…
Возможно, сам того не понимая, он поступал в лучших традициях русских командиров — «Делай, как я!»…
В общем, Макаренко, ни дать ни взять!..
И ещё неизвестно, что имело на солдат в процессе обучения больший эффект — постоянные тренировки, или вот эти «цирковые представления»…
И опять, как и на «гражданке», на глазах замерших, как изваяния, «зрителей», под их завороженными взглядами, шесть кинжалов, вращавшихся, как пропеллеры вертолётов, шли в этих умелых ловких руках «колесом», «восьмёркой», или взлетали попарно высоко вверх, чтобы потом опять вернуться к своему хозяину…
В общем…
Процесс шёл, и результаты были очень и очень впечатляющими — небыло ни одного их учеников Брата, кто за неполных полгода, не научился бы метать нож точно в цель, или хотя бы элементарно защитить себя от внезапного нападения! Не говоря уже о том, что все его ученики мастерски, буквально на «высшем пилотаже», теперь умели снимать часового, или брать «языка»…
Из сопливых, лопоухих пацанов постепенно вырастали настоящие бойцы спецназа…
…12 октября…
…Дни сменяли друг друга, обучение бойцов-спецназовцев шло своим чередом, как вдруг…
В один из дней, в самом начале октября, поступил приказ завершить все тренировки — «сержантская учебка» закончила курс обучения молодых бойцов, и теперь новоиспечённые «младшие сержанты» готовились к отъезду — пора было сменять «дембелей»…
Их ждал «родной» отряд специального назначения, и Кандагар…
А в бригаду, в Учебный Центр уже начали прибывать самые первые новобранцы…
Вот тогда-то на сердце Брата и навалился огромный неподъёмный булыжник глухой тоски…
Ему казалось, что его просто обманули!..
… — Разрешите, товарищ подполковник? — Брат постучался, а затем и приоткрыл дверь кабинета начальника учебной части Центра.
— А, Каха! — Улыбнулся Мако. — Проходи-проходи! Ты по делу?
— Так точно! — Ответил младший сержант строго по Уставу.
Давние, ещё с «гражданки», дружеские отношения между учителем и учеником были отношениями, а армия — армией. И Брат за эти месяцы уже успел привыкнуть и к её «языку», и к дисциплине…
— Разрешите обратиться?
— Что-то случилось, Каха? — Подполковник внимательно посмотрел на своего ученика.
— Вот! — Каха положил перед ним исписанный листок бумаги.
— Что это, сынок?
— Там всё написано, товарищ подполковник!
Офицер пристально вгляделся в лицо своего ученика, словно уже заранее знал, что написано в этом «документе», вздохнул обречённо, взял в руки листок бумаги и прочитал:
— Ну, что тут у тебя, Каха?.. Так!..
Начальнику учебной части
Подполковнику Коралову А.П.
От младшего сержанта Сабиашвили.
Рапорт.
Прошу направить меня в составе скомплектованной группы в Демократическую республику Афганистан, для дальнейшего прохождения службы. Считаю, что сумею там принести больше пользы, чем за то время, которое буду находиться здесь.
Число. Подпись
— … Ага! Понятно! — Подполковник пристально посмотрел в глаза Кахи и потребовал. — А теперь объяснись, ученик!
— Мы с пацанами вместе в эту часть призывались! Вместе Присягу принимали! — Закипятился, занервничал Каха. — Вместе служить начинали!
Почти полгода в одной казарме на соседних койках спали! Я их учил держать в руках оружие! Теперь они, как настоящие мужчины едут на войну, а я как трус остаюсь здесь!!!
