В руках Неда появилась тонкая бледно-зеленая сигара. Он остановился перед Дженет, обрезал кончик сигары и сказал, не обвиняя ее, а как бы делясь с ней радостью открытия:
— Так это вы рассылали анонимные письма. Конечно же, вы! Они были напечатаны на пишущей машинке в комнате, где ваш братец встречался с Опаль. Один ключ был у него, другой у нее. Она не могла написать этих писем, слишком уж сильное впечатление они на нее произвели. Это вы их писали. Вы взяли ключ, который полиция вернула вам вместе с прочими вещами Тейлора, проникли в комнату и там напечатали их. Вот это мило! — Он снова принялся расхаживать по комнате. — Ну что ж, придется попросить сенатора пригласить команду дюжих медсестер и запереть вас по причине нервного расстройства. Среди дочерей наших политических деятелей это заболевание начинает перерастать в эпидемию, но мы должны обеспечить себе победу на выборах, и мы обеспечим ее, даже если в каждом доме окажется по нервнобольному пациенту. — Повернув голову, Нед дружелюбно улыбнулся.
Дженет прижала руки к горлу и застыла, не вымолвив ни слова.
— К счастью, сенатор не доставит нам хлопот, — продолжал Нед. — Ему на все наплевать, на вас и на покойного сына, лишь бы его переизбрали. А он знает, что без Поля он ничего не добьется. — Нед рассмеялся. — Так вот что заставило вас взять на себя роль Юдифи? Вы знаете, что, пока не пройдут выборы, вашего папочку с Полем водой не разольешь, даже если б он и считал Поля виновным. Что ж, это утешительные сведения для нас.
Когда Нед умолк, чтобы раскурить сигару, заговорила Дженет. Она отняла руки от горла и снова положила их на колени.
— Я не умею лгать, — сказала она холодным, спокойным голосом. — Я знаю, что Поль убил Тейлора. Да, я писала эти письма.
Нед вынул изо рта раскуренную сигару, вернулся к диванчику и уселся лицом к Дженет.
— Вы ненавидите Поля, — сказал он, — и все равно будете его ненавидеть, даже если я докажу вам, что он не убивал вашего брата.
— Да, буду, — ответила она, гладя ему прямо в глаза.
— В том-то и дело, — проговорил Нед, — вы не потому его ненавидите, что считаете убийцей брата. Наоборот, вы считаете его убийцей вашего брата только потому, что ненавидите его.
— Неправда, — медленно покачала она головой.
Нед скептически улыбнулся.
— Вы говорили на эту тему с вашим отцом?
Дженет слегка покраснела и закусила губу.
— И он заявил вам, что это просто нелепо, — с улыбкой продолжал Нед.
Ее щеки порозовели еще сильнее: она хотела что-то сказать, но не смогла.
— Если Поль убил вашего брата, ваш отец должен знать об этом.
Дженет опустила глаза и сказала с несчастным видом:
— Мой отец должен бы знать, но он отказывается верить в это.
— Он должен бы знать, — повторил Нед. Он сощурил глаза, — Поль говорил с ним в тот вечер относительно Тейлора и Опаль?
Дженет удивленно подняла голову.
— Разве вы не знаете, что произошло в тот вечер? — спросила она.
— Нет.
— Это не имело никакого отношения к Тейлору или Опаль. — Дженет говорила торопливо, захлебываясь от нетерпения, от желания поскорее высказать все. — Дело в том, что… — Она повернула голову к двери и осеклась. Из-за двери послышались раскатистый грудной смех и звук приближающихся шагов. Торопливо повернувшись к Неду, Дженет умоляющим жестом протянула руку. — Мне необходимо вам все рассказать, — прошептала она с неподдельным отчаянием, — не могли бы мы встретиться завтра?
— Хорошо.
— Где?
— Хотите у меня дома?
Дженет торопливо кивнула. Нед едва успел пробормотать свой адрес и услышать сказанное шепотом: «После десяти утра», как сенатор Генри и Поль Мэдвиг вошли в гостиную.
II
В половине одиннадцатого Поль и Нед распрощались с сенатором и его дочерью и, усевшись в «седан» Мэдвига, направились вдоль Чарльз-стрит. Когда они немного отъехали, Мэдвиг удовлетворенно вздохнул:
— Господи Иисусе, Нед, до чего же я рад, что вы с Дженет так славно поладили.
— Я с кем угодно могу поладить, — заметил Нед, покосившись на своего собеседника.
— Да, у тебя это здорово выходит, — добродушно рассмеялся Мэдвиг.
Губы Неда скривились в еле заметной улыбке.
— Мне необходимо будет завтра поговорить с тобой кое о чем. Где ты будешь, скажем, около полудня?
Мэдвиг свернул на Китайскую улицу.
— В конторе, — ответил он, — завтра ведь первое число. А почему бы нам не поговорить сейчас? Вся ночь впереди.
— Сегодня я еще не все знаю. Как поживает Опаль?
— Нормально, — мрачно буркнул Мэдвиг и внезапно взорвался: — Боже! Как бы мне хотелось разозлиться на нее по-настоящему! Мне бы легче было. — Они миновали освещенный участок. — Она не беременна, — внезапно выпалил Мэдвиг.
Нед молчал. Лицо его было непроницаемо.
Подъезжая к клубу, Мэдвиг сбавил скорость. Мучительно покраснев, он хрипло спросил:
— Как ты думаешь, Нед, она была его… — он шумно откашлялся, — его любовницей? Или все это было просто детской игрой?
— Не знаю. Мне это безразлично. Не расспрашивай ее, Поль.
Остановив машину, Мэдвиг еще несколько секунд сидел за рулем, глядя куда-то вдаль. Затем он снова откашлялся и тихо сказал:
— Все-таки неплохой ты парень, Нед.
— Угу, — согласился Нед, вылезая из машины.
Они вошли в клуб вместе и, небрежно кивнув друг другу, расстались на площадке лестницы под большим портретом губернатора. Нед толкнул дверь в маленькую комнатушку в самом конце здания, где пятеро мужчин играли в покер, а трое других наблюдали за игрой. Игроки освободили для него место за столом, и к трем часам утра, когда игра закончилась, Нед выиграл около четырехсот долларов.
III
Дженет Генри пришла к Неду Бомонту незадолго до полудня. Весь последний час Нед слонялся по комнате, грызя ногти и куря сигарету за сигаретой. Но когда раздался звонок, он не спеша подошел к двери, спокойно открыл ее и улыбнулся Дженет с видом человека, которому устроили небольшой, но очень приятный сюрприз.
— Доброе утро, — сказал он.
— Я ужасно сожалею, что опоздала, — начала было Дженет, но Нед не дал ей договорить.
— Ну что вы, что вы, мы ведь условились встретиться в любое время после десяти утра.
Он проводил ее в гостиную.
— Мне здесь нравится! — воскликнула Дженет, внимательно рассматривая старомодную комнату с высокими потолками, широченными окнами, огромным зеркалом над камином и красной плюшевой мебелью. — Очаровательно. — Она поглядела на полуоткрытую дверь. — А там ваша спальня?
— Да. Хотите взглянуть?
— Очень.
Он показал ей сначала спальню, затем кухню и ванную.
— Великолепно, — сказала Дженет, когда они снова вернулись в гостиную. — Я не подозревала, что в нашем до отвращения современном городе еще сохранились такие квартиры.
Нед выразил свою признательность легким кивком.
— Мне самому она нравится. Кроме того, как вы сейчас убедились, здесь нет никого, кто мог бы нас подслушать — разве что кто-нибудь забрался в чулан, но это маловероятно.
Она выпрямилась и посмотрела ему прямо в глаза.
— Мне эта мысль в голову не приходила. Мы можем ссориться, быть врагами, но если бы я не была уверена, что вы джентльмен, я бы не пришла сюда.
— Вы хотите сказать, — рассмеялся Нед, — что я выучился не надевать коричневых башмаков к синему костюму и все такое прочее?
— Я совсем не это имела в виду.
— Тогда вы ошиблись. Я игрок и мелкий приспешник политического босса.
— Я не ошиблась. — Ее глаза смотрели с немой мольбой. — Пожалуйста, не будем ссориться, по крайней мере, из-за пустяков.
— Простите, — Нед примирительно улыбнулся, — садитесь, пожалуйста.
Дженет уселась в красное плюшевое кресло. Нед придвинул второе кресло, чтобы сидеть к ней лицом.
— Итак, вы собирались рассказать мне, что произошло у вас дома в тот вечер, когда был убит ваш брат.
— Да, — еле слышно прошептала Дженет. Лицо ее зарделось, и она опустила глаза. Затем она подняла голову и смущенно посмотрела на Неда. — Я хочу рассказать вам все. — Ее голос прерывался от волнения. — Я знаю, что вы друг Поля и поэтому должны быть моим врагом, но… мне кажется, что когда вы узнаете, что произошло, когда вы узнаете всю правду — все будет по-другому… по крайней мере, вы тогда не будете моим врагом. Возможно, что вы… Нет, вы должны все знать. Тогда вы сами решите. А он ведь ничего не рассказал вам! Правильно? — Ее смущение сменилось решительностью.
— Я не знаю, что произошло у вас дома в тот вечер, — подтвердил Нед. — Он ничего мне не рассказывал.
Быстро нагнувшись к нему, она спросила:
— А разве из этого не следует, что он хотел что-то скрыть, что ему было что скрывать?
— Ну и что с того? — пожал плечами Нед. Голос его звучал спокойно и безразлично.
