Валантропо поднялся на крыльцо. Оставляя влажные следы на полу, они вошли в прихожую. В рассветной мгле они прошли мимо висящих на вешалке пальто, поднялись по лестнице в три ступеньки и открыли дверь на кухню. За исключением легкого поскрипывания влажных подошв по полу, в доме стояла гробовая тишина.
В кухне Веббер обернулся и изобразил улыбку под нейлоновой улыбку.
- Ну как? — прошептал он.
В саду между домом и гаражом Эрни Сотер прижал к бедру приклад своего «винчестера» двенадцатого калибра и помахал в сторону кустов за домом. Дик Феррис, пригибаясь низко к земле, побежал к гаражу. В руках у него был автомат «Томпсон». Сотер поглядел в окна второго этажа. У края окна, выходящего на задний двор, Сотер увидел Томми Дэмона. Сотер поднял руку ладонью вперед. Лицо Дэмона исчезло.
В кухне Скализи тихо крался к двери, ведущей в коридор. В двери на высоте талии было вставлено небольшое рифленое стекло. Он положил руку в перчатке на стекло и нажал. Дверь тихо открылась. Он повернулся к Валантропо и Вебберу. Поднял вверх большой палец.
Валантропо стоял у кухонного стола. Когда Скализи подал сигнал, Валантропо поднял стул и опустил чуть поодаль от стола. Потом положил свой револьвер на стол и сел на стул.
Скализи вернулся к столу. Он тоже взял стул и тихо сел. Сложил руки на бедрах, держа револьвер в правой руке и чуть расслабив ладонь.
Веббер протиснулся между Валантропо и стеной. Он положил свой револьвер на стол, потом бесшумно выдвинул стул и сел.
- Сколько ждать? — прошептал он.
- Старик встает первым и спускается на кухню. Судя по моим наблюдениям. Не знаю, когда встает старуха. Подождем — увидим Прямо над их головами раздались шаги. Они прислушались. На втором этаже явно ходил не один человек.
- Ну и чудненько, — сказал Веббер. — Мамочка и папочка спускаются вниз вместе.
Они вслушались в шаги на лестнице. Схватили револьверы. Все трое уставились на дверь, ведущую в коридор, а Феррис и Сотер вошли в кухню через заднюю дверь. Когда три головы повернулись на шум сзади, Дэмон и Руфус Билли вошли в кухню через дверь в коридор и взяли их на прицел своих дробовиков. Сотер сказал:
- С первым апреля, мудилы грешные!
Прошла, кажется, целая вечность, прежде чем трое мужчин в масках осторожно положили свои револьверы на стол.
Эдди Койл проспал. Когда он открыл глаза, было уже почти девять. Он быстро принял душ и побрился. Затем вышел в коридор и отправился на кухню в мрачном расположении духа. Жена смотрела телевизор и пила кофе.
- Какого черта ты меня не разбудила? — спросил он.
Она, не отрывая глаз от экрана, сказала:
- Слушай, вчера я тебя разбудила, и ты разорялся, какого черта я не дала тебе поспать. Сегодня я дала тебе поспать, и ты разоряешься, почему я не разбудила тебя. Что с тобой, тебе нужен хорошенький заряд для дневного безделья?
- У мня сегодня дела, — сказал он и налил себе кофе. — Мне надо кое-кому позвонить.
Жена вздохнула и начала медленно подниматься с кушетки.
- Знаю-знаю: пойди сходи в спальню, пока я поговорю по телефону. Иногда мне кажется, что я вышла замуж за президента Соединенных Штатов. Что за секреты, которых недостойно мое ухо? Мне казалось, я вышла замуж за тебя.
Эдди Койл ничего не ответил и смотрел, как жена выходит из кухни. Через несколько секунд он услышал шум льющейся воды в ванной. Тогда он снял телефонную трубку.
- Это Эдди, — сказал он, когда его соединили с Фоли. — Слушай, мне надо с тобой поговорить.
- Сначала скажи, в чем дело, — ответил Фоли. — Потом скажи, зачем. А то я смотрю, ты после с трудом вспоминаешь детали нашего уговора.
- Слушай, — перебил его Койл. — Забудь про ту фигню. Я хочу, чтобы ты позвонил в Нью-Хэмпшир и спросил его, достаточно ли будет того, что я собираюсь сдать тебе ребят, которые берут банки?
- Каких ребят? — спросил Фоли. — Какие банки?
- Ты сам знаешь, каких ребят и какие банки, — сказал Койл. — Я же не говорю, что я собираюсь их тебе сдать. Я просто хочу знать, достаточно ли ему будет этого?
- Предположим, достаточно. И что, ты собираешься мне их сдать?
- Не знаю, — сказал Койл. Он поднял левую ладонь с изуродованными пальцами и внимательно посмотрел на нее. — Может, придумаю что-нибудь более безопасное. Не знаю. Я просто хочу знать, что будет, если я решу. Согласится ли он тогда снять меня с крючка.
- Знаешь, я у него спрошу. Это все, что я могу тебе обещать.
- Хорошо. Можешь переговорить с ним до полудня?
- Наверное. К этому времени у меня что-нибудь для тебя будет.
- Идет. Где мы встретимся?
- Позвони мне в контору, — сказал Фоли. — Я буду на месте.
- Нет, — заупрямился Койл. — Я хочу с тобой встретиться, чтобы точно понять, что происходит.
- Ладно, — сказал Фоли. — Ты Кеймбридж знаешь? Сентрал-сквер? Ты знаешь это место?
- Еще бы. Я там вырос.
- Отлично. Там есть аптека, прямо на большом перекрестке.
- Да, — сказал Койл.
- Я буду в этой аптеке ровно в полдень.
- Я могу опоздать.
- Я буду тебя там ждать до половины первого, — сказал Фоли. — Больше не смогу. У меня сегодня встреча с одним приятелем.
- Хорошо, — сказал Койл. — Если я решу прийти, буду. Если я не приду, считай, что я передумал.
Диллон нашел серебристый «континенталь» с черным виниловым верхом на автостоянке Колумбийского вокзала в Дорчестере. За рулем сидел человек. Диллон открыл правую переднюю дверцу и залез в машину.
- Извини, что пришлось тебя поднимать в такую рань, — сказал человек. Он был в темных очках, тучный, с оливкового цвета кожей, в строгий темном костюме. В зубах была зажата сигарета.
- Ничего страшного, — ответил Диллон. — Но я же работаю до поздней ночи, понял? Обычно встаю в полдень, не раньше.
- Дело срочное, — сказал человек. — Я думал, может, ты сумеешь нам поспособствовать в одном дельце.
- Очень может быть, — согласился Диллон. — Кто его знает, конечно, но очень может быть.
- Это очень важно, — сказал человек. — Потому-то я тебя и сорвал. Босс сказал мне, что надо обратиться к тому, кому мы доверяем, на кого можно положиться на все сто, понимаешь?
Малыш был ему как родной, вот потому-то мы порем горячку.
- Я не поспеваю за тобой, — перебил его Диллон. — Какой малыш?
- Донни Гудуэзер. Ты его должен знать. Он был для него как сын. Кое-кто поговаривает, что так оно и есть на самом деле.
- Никогда о таком не слыхал, — сказал Диллон.
- Ну, услышишь. Его взяли сегодня утром в Линне.
- Кто взял? Слушай, не хочется выглядеть полным идиотом, но ты же меня знаешь: если ему нужно, я готов.
- Рад это слышать. Ходили тут всякие разговоры. Ты, мол, боялся, что дело может дойти до Большого жюри. Но я рад, что ты сейчас это сказал. Босс будет доволен.
- Так о чем речь, черт побери? — не выдержал Диллон.
- О полиции штата, — спокойно сказал человек в темных очках. — Похоже, дело было так: сидел Донни сегодня утром у Колониального кооперативного банка, словно ждал кого-то, но вместо тех, кого он ожидал увидеть, он увидел легавых в масках и куртках. Он вылез из своей машины — а у него на лице тоже маска и в руках «пушка», а они ему говорят, что он арестован. Ну, и, сам понимаешь, начинается пальба. Малыша подстрелили, и он не дожил до прибытия судмедэксперта. Босс страшно расстроен.
- У кого-то еще проблемы? — спросил Диллон.
- У Джимми Скала, Артура Валантропо и Фритца Веббера, — сказал человек в темных очках. — Их всех повязали в одном доме в Нейханте сегодня утром. Как я слышал, в особняке казначея этого самого Колониального кооперативного. Джимми с Арти и этот щенок пошли в особняк, а Донни оставили ждать у банка. Эти трое вошли в дом, а там уже тьма легавых. Потом легавые сняли с Арти и Джимми маски и куртки, переоделись и поехали с другим легавым в банк в машине Джимми. Так они с Донни и столкнулись нос к носу. Легавые вылезли из машины, в масках, конечно, ну и, сам знаешь, когда в маске, кто его там разберет, и Донни, ничего не подозревая, вылез из машины. Так я слышал, а рассказал мне это все Поли Ледук, адвокат Скала. Он мне сразу позвонил, как только переговорил с Джимми в участке. Короче, вылезает Донни из машины, а легавые и говорят: «Руки вверх, ты арестован». Ну, хотя он еще совсем сопляк, да только паренек не из пугливых. Если парень боссу и не был сыном, босс любил его как раз за то, что он не размазня. Словом, паренек открывает пальбу. Ну, его изрешетили.
- Да ты что! — воскликнул Диллон.
- Вот то-то и оно. Этим троим уже предъявили обвинение в убийстве, сегодня днем состоится предварительное слушание, ну и, само собой, всех троих поставят перед Большим жюри. Босс просто рвет и мечет.
