Большинство замеченных лодок подверглось атаке с использованием авиационных и глубинных бомб, однако бесспорное уничтожение целей зарегистрировано лишь дважды».
Коммюнике, отправленное из Военного Министерства и Адмиралтейства в 9.30 вечера 16 сентября после телефонных переговоров:
«Военное Министерство — командующему подразделением войск Его Величества, дислоцирующемся в Тририне, Корнуолл:
Немедленно отрядить две роты пехотинцев в Пендин. Одна рота должна охранять все выходы из шахты «Уил-Гарт». Если роты окажется недостаточно, отправьте дополнительно подразделения. Второй роте надлежит проникнуть внутрь шахты. Держать связь с инспектором Скотланд-Ярда Фуллером, который будет ждать Вашего прибытия в местной гостинице. Он предоставит в Ваше распоряжение проводников для передвижения по шахте и ознакомит с положением дел».
«Адмиралтейство — командирам эскадренных миноносцев ЕН-4 и ЕН-5, базирующихся на Ньюлин:
Немедленно следуйте в точку с координатами 50°23' северной широты и 5°43' западной долготы. Патрулировать западное побережье Корнуолла между мысами Боталлак-Хед и Пендин-Уотч».
Часть III ЛАВОЧКА ЗАКРЫВАЕТСЯ
Я почувствовал внезапное волнение, когда до меня дошло, чем занят Логан. Он переговаривался с кем-то «морзянкой». Я взглянул на то, что записал: «Я пришла сюда с тремя шахтерами. Вход в новые выработки закупорен обвалами. Расчистили малый завал и проникли на другую сторону, где нас встретили вооруженные немцы. Что здесь такое?»
— Кто это? — спросил я Логана.
Они задают тот же вопрос,— ответил он. — Установив контакт, они первым делом заявили, что представляют «Дейли рекордер». Видно, кого-то отправили искать тебя.
Логан снова застучал по прутьям решетки, потом прислушался. Похоже, он вспомнил-таки азбуку Морзе.
— Спрашивают, здесь ли Крейг. Это Морин Уэстон. Господи, женщина! Выследила фиктивного владельца шахты. Мы в шахте, в четырех милях к северу от Сент-Джаста.
— Значит, ты был прав,— сказал я.— Эта база — в Корнуолле. Спроси, знает ли кто-нибудь, где она.
— Знают, — ответил Логан, послушав стук,— но немцы взорвали галереи в старых выработках, и все решат, что их просто засыпало. Есть ли у нас какие-нибудь соображения?
Вскоре принесли наш ужин, и разговор прекратился. Оставшись наедине с Логаном, я сказал:
— У нас мало времени. Только до субботнего вечера.
Он кивнул, набивая рот картофельным пюре и усмехаясь. Я пытливо взглянул на него.
— Ты помнишь, кто был владельцем «Карильона»?
— Ага. Его звали Катнером, точно?
— Оказывается, не так уж у тебя плохо с памятью,— сказал я.— Все вспомнил?
— Совершенно верно,— он кивнул, улыбнулся, и в его глазах вспыхнули огоньки, которых я не видел с тех пор, когда мы с ним были в Кэджуите. Я был поражен ловкостью, с которой он играл свою роль. Обмануть же меня — человека, в чьем обществе он находился непрерывно в течение почти двух недель! Я почувствовал внезапное облегчение
— Слава богу... Но почему ты не сказал мне, что притворяешься?
— Я хотел, но потом решил помолчать.
— Чего ради ты все это затеял?
— Чтобы не дать им информацию, за которой они охотились. А вот плоды моих занятий резьбой по дереву.— Логан залез под койку и осторожно потыкал ножом в ее самую дальнюю от двери ножку, на которой было вырезано его имя. Кусок дерева отвалился, и в вырезанном в ножке углублении я увидел ключ. Логан закрыл его деревяшкой и аккуратно забил ее на место. Если не искать тайник специально, наткнуться на него было практически невозможно.
— Что это за ключ? — спросил я.
— Ключ от нашей камеры.
— Как ты его раздобыл?
Он снова занялся пюре.
— Здесь четыре камеры в ряд. Замки все одинаковые. Помнишь матросов, которых посадили сюда остывать после бучи в прошлый понедельник? Стража тогда открывала все камеры одним ключом. Иногда охранники проявляют халатность, оставляя ключи в замках вместо того, чтобы сдать их в караулку. Заметив это, я принялся вырезать тайник. Поскольку я считался чокнутым, на мою резьбу махнули рукой. Спустя два дня мне удалось спереть ключ из замка соседней камеры. Его хватились только через пару часов, и нас обыскали в среду вечером, помнишь? Стража перевернула вверх дном всю камеру, но к тому времени ключ был надежно спрятан.
— Почему же они не поставили на камеры засовы?
— Охранники не доложили о потере ключа.
Я сел на кровать и задумался. Мы сделали шаг вперед, это несомненно. Теперь можно выбраться из камеры в любое время ночи, но что дальше? Склады тоже заперты, и у нас не было ключей от них, значит, добыть топливо и боеприпасы невозможно. Охранники делают обход каждый час. К тому же прибытие Морин и трех шахтеров усложняет дело: теперь уничтожение базы будет стоить жизни не только нам, но и им.
Та же мысль, похоже, пришла в голову и Большому Логану. Он сказал:
— Что это за Морин Уэстон? Как она на вид?
Я вспомнил те времена, когда она работала в штате «Рекордера», и ответил:
— Невысокая, смуглая, очень симпатичная. В ее жилах есть ирландская кровь, и для женщины она довольно храбрая. В твоем вкусе, — добавил я, вспомнив, что гигантам обычно нравятся миниатюрные женщины.
— Любопытно. А ведь я только что думал о том, как бы нам не убить ее, уничтожив эту базу.
— Интересно, каким образом можно сделать это и избежать гибели?
— Надо расправиться с охраной. Обходы совершают всего двое. Снять с них ключи, забраться в склад боеприпасов и поднять всю эту шарагу на воздух.
— Легко сказать... А если они объявят тревогу?
— Все равно у нас будет порядочная фора.
— Нельзя полагаться на случай,— возразил я.— Мне пришла в голову мысль о шестидюймовых пушках на лодках. Ты знаешь, как ними обращаться? Кормовое орудие на «У-21» в исправности, а лодка стоит кормой к главной пещере. Одного выстрела достаточно, чтобы закупорить подводный грот, и лодки окажутся запертыми здесь. Не придется их уничтожать.
Он покачал головой.
— Нет, уничтожить их необходимо. Немцы могут взрывами пробить ход сквозь скалу.
А вывести лодки из строя можно только одним путем: подняв на воздух всю базу. Твой план имеет смысл только в том случае, если мы сами выберемся отсюда и сможем оповестить морское командование.
— Послушай! Вместе с Морин — трое шахтеров. Если удастся их освободить, мы сможем выстрелить из пушки и пробиться через выход из шахты, орудуя кирками.
Логан засмеялся.
— Знаешь, что такое обвал в корнуоллской оловянной шахте? — спросил он.— Рухнуло не меньше ста футов свода, выход закупорен огромными гранитными глыбами. Трое горняков с кирками! Ты понимаешь, что говоришь!
— На базе есть портативные буры,— немного растерявшись, сказал я.
— Да, есть,— Логан перестал улыбаться и умолк, поглаживая бороду.— Только вот беда: немцы ведь догадаются, куда мы пропали.
Обыскав базу, они бросятся в погоню, и у нас не останется ни единого шанса.
— Не уверен. Во-первых, у них будут дела поважнее, чем бегать за нами. А потом мы сможем обрушить галерею, ведущую к выходу, и отрезать им путь. Во-вторых, убрав стражу, мы сможем вооружиться за счет базы. А на выстрел из лодочного орудия нужна какая-то секунда, не больше.
— Ладно, будь по-твоему,— сказал Логан — Теперь надо связаться с этой Уэстон и выяснить, в какую часть базы она попала из галереи.
В этот миг пришел охранник за пустыми котелками.
— Ложитесь спать,— сказал он по-немецки, указывая на койки.— Ночью прибудут две лодки.— Охранник сунул мне под нос два пальца и повторил по-английски: — Лодки.
После ухода сторожа я передал эти сведения Логану.
— Слава богу, они приплывут сегодня. Значит, завтрашний вечер остается свободным. Если, конечно, «У-47» уйдет с базы сегодня, как намечено.
Связаться с Морин удалось только к десяти вечера. Движение в галерее не утихало, и поддерживать непрерывный разговор было невозможно. От того, что сумел выяснить Логан, мы совсем раскисли. Оказалось, что Морин попала на базу по галерее, которая сообщалась с нишей, выходившей прямо в караулку. Кроме того, в двухстах футах от базы галерея была закупорена наглухо. Это означало, что достать бур и проникнуть в шахту почти невозможно. Теперь я понял, что за шум слышался в галерее, понял, почему матросы бегают, снуют в караулку и обратно. Немцы готовились отразить атаку с той стороны. Предвидя, что шахтеры расчистят завалы в галереях, немцы, должно быть, установили там пулеметы. Однако суета не объясняла тихого настойчивого треска сварочных аппаратов и глухого гула механизмов: в это время суток на базе обычно воцарялся относительный покой, если не считать зуда динамо-машин и приглушенных голосов.
