Положение тела: головой к северо-востоку: лицо повернуто вправо и прижато щекой к камню: туловище немного развернуто влево; правая рука согнута в локте, ладонь обращена кверху, пальцы скрючены, словно пытаются за что-то ухватиться; левая рука вытянута вниз, ноги расставлены неестественно широко и согнуты в коленях. Блузка и юбка разодраны. Лицо посинело, глаза закрыты. Белки под веками налиты кровью. На шее с двух сторон следы пальцев и ногтей: справа — отчетливо виден отпечаток большого пальца сверху и четырех снизу, слева — четырех сверху и большого снизу. Очевидно, убийца задушил Томоко Оти двумя руками, причем левая была выше.
Начальник уголовного розыска подозвал Адзисава:
— Покажите руки, пожалуйста.
Адзисава сразу понял смысл этой просьбы. По следам пальцев на шее убитой можно определить величину рук и примерный рост преступника.
— Вы еще подозреваете меня?
— Не тратьте время на препирательства, если хотите помочь следствию.
— Но вы обращаетесь со мной как с преступником!
— Обычная проверка, ничего особенного. Чтобы отделить следы пальцев и ног преступника от ваших, нам надо знать, что здесь ваше, а что его.
Комиссар был настойчив, и Адзисава позволил эксперту обмерить его руки. К счастью, они оказались гораздо больше, чем руки убийцы.
— Представляю, что было бы, если бы размеры совпали, — съязвил Адзисава.
— Рано радуетесь. Подозрение с вас ещё не снято полностью. Преступник действовал не один.
— Да бросьте вы. Смерть Томоко-сан для меня — страшное горе. Вы все пытаетесь меня преступником выставить и никак не можете уразуметь, что я торчу тут вовсе не для того, чтобы давать свидетельские показания.
— А для чего же, любопытно узнать?
В глазах комиссара мелькнула тень беспокойства.
— Присматриваюсь к вам.
— В каком смысле?
— А в таком. Хочу понять, на чьей вы стороне — убитой или убийц.
— Что-о?! — вспыхнул Такэмура.
— Томоко-сан — журналистка. Она расследовала одно важное дело. Преступники боялись ее разоблачений и решили заткнуть ей рот таким мерзким способом. Это не просто изнасилование и убийство, за этим стоят могучие силы. Хотелось бы, чтобы действия полиции не зависели от этих самых сил.
— Вы хотите сказать, что мы действуем по чьей-то указке?!
— Очень хотел бы верить, что это не так.
— И что же это за «могучие силы»? — побагровел Такэмура.
— Если я назову их, следующей жертвой стану сам.
— Если трусите, нечего языком зря болтать! — рявкнул комиссар, но развивать опасную тему не стал. Похоже, слова Адзисава задели его за живое.
Вскрытие и осмотр тела Томоко Оти были произведены в городской больнице. Выводы медицинской экспертизы гласили:
«1. Причина смерти: удушение.
2. Вид смерти: насильственная смерть (убийство).
3. Предполагаемое время смерти: от 2 до 3 часов 3 сентября.
4. Наличие следов изнасилования: травмы девственной плевы и мягких тканей; кровоподтеки на внутренних сторонах бедер. Не вызывает сомнения факт группового изнасилования с участием по меньшей мере двоих человек. Определение группы крови преступников не представляется возможным.
5. Группа крови убитой: О.
6. Прочие данные: под ногтями среднего и указательного пальцев жертвы обнаружены частицы кожи (группа крови В)».
Результаты экспертизы полностью исключили возможность участия Адзисава в нападении, и полиция оставила его в покое. Он был уверен, что убийство вызвано расследованием аферы в низине Каппа.
Противник раскрыл тщательно спланированный заговор и нанес упреждающий удар, считал Адзисава. А групповое изнасилование Томоко — это месть лично ему,
Если так, он знает, кто убийцы. Семейство Ооба. Непосредственные исполнители, конечно, головорезы из банды Накато, но подлинные убийцы — члены клана Ооба.
Разоблачение махинаций с земельными участками имело бы эффект, только если бы оно прозвучало со страниц газет. Ведь прямых доказательств нет. Показания Косабуро Тоёхара — не в счет, да и потом, вдова его сына вполне официально продала свою землю компании, за которой стоит организация Накато.
«Что же такое хотела Томоко мне сообщить?» — мучительно думал Адзисава и решил встретиться с тем человеком из «Вестника Хасиро», о котором Томоко говорила, что он старый соратник ее отца. Но в редакции ответили, что Уракава на работу не ходит. Адзисава так и не понял, то ли заболел редактор отдела местной хроники, то ли у него свободный день. Тогда, выяснив домашний адрес Уракава, Адзисава нанес ему визит. Редактор выглядел усталым и разбитым.
— A-а, так это вы — господин Адзисава, — сказал он. — Наслышан о. вас от Томоко-сан.
— Да, мы работали с ней вместе. А теперь, когда с ней так по-зверски расправились, я хочу отыскать этих мерзавцев. Судя по всему, на нее напали после того, как она ушла из редакции. Но по дороге, очевидно, произошло нечто непредвиденное, потому что она пошла не домой, а ко мне.
— В ту ночь провалился наш с ней заговор. Мы собирались дать в утренний номер статью с разоблачениями, подобрали в смену всех наших, даже начали уже печатать, но в последний момент люди Ооба нам помешали. За «антиобщественное поведение» меня сняли с заведования отделом, велено никуда не выходить из дома. Остальные наши тоже отстранены от работы. Полагаю, что наказание не заставит себя долго ждать. Томоко-сан они уже отомстили.
— Так я и думал. Значит, в ту ночь Томоко шла ко мне, чтобы сообщить о крушении нашего плана. Я целый день мотался по городу, и она, должно быть, не сумела до меня дозвониться.
— Нет, когда Томоко-сан уходила из редакции, заговор, еще не был раскрыт. Она ушла где-то около двух, как раз после того, как главный благополучно подписал верстку.
— А во сколько люди Ооба узнали, что дело неладно?
— Полагаю, часа в три. Помощник метранпажа оказался доносчиком.
— Тогда получается, что убийство Томоко не было местью за статью!
— Почему?
— Вскрытие показало, что ее убили между двумя и тремя. Когда я нашел ее, тело было еще теплым. Даже если враг решил действовать сразу же после доноса, они бы не успели организовать нападение.
— Да, действительно.
— Получается, что гибель Томоко-сан никак не связана с провалом заговора.
— Тогда зачем ее убили? И кто?
— Не знаю. Скажите, не выказывал ли кто из сотрудников вашей редакции особого интереса к Томоко-сан? Были ли у нее враги?
— Мы работали в разных отделах. Я думаю, о личной жизни Томоко-сан вам должно быть известно больше, чем мне.
Уракава пытливо взглянул собеседнику в глаза.
— Нет, я тоже ничего не знаю. Но я уверен, что она не вела никакой тайной жизни.
Адзисава знал со слов комиссара, что вскрытие показало: до роковой ночи Томоко была девственницей. Да он и без того видел, что с самого дня их знакомства девушка не интересовалась никем, кроме него. У нее просто не оставалось времени ни на какую тайную жизнь после того, как они решили отомстить семейству Ооба, убившему ее отца и погубившему его дело.
— Постойте, постойте, Адзисава-сан. Не торопитесь с выводами. Может быть, убийство Томоко-сан все-таки связано с нашим заговором, — оживился Уракава, словно вспомнив что-то.
— Каким образом?
— Ведь противник знал, что она ведет расследование махинаций в низине Калпа.
Адзисава кивнул. Действительно, дело об афере с землей естественным образом возникло из дела об убийстве жены Тэруо Идзаки. Гангстеры уже нападали на Адзисава. Тогда они еще не знали, что он и журналистка из «Вестника» докопались до самой сути, но впоследствии, когда Томоко стала собирать сведения, она легко могла обнаружить себя.
Возможен и еще один мотив. Томоко убили, чтобы прекратить поиски тела Акэми и тем самым раз и навсегда покончить с делом о полученной обманным путем страховке. Якудза и без истории с дамбой имела достаточно оснований расправиться с не в меру любопытной журналисткой. Пресса всегда опасна для мафии, а над Томоко еще и витала тень ее знаменитого отца. Возможно, то, что провал заговора и расправа с Томоко совпали, было случайностью.
Так или иначе, из разговора с бывшим редактором Адзисава понял одно: убийство Томоко не было местью за попытку опубликовать статью.
— Ты что натворил, идиот?! — рявкнул Такэмура на Идзаки, едва тот ступил на порог кабинета. Ничего не понимающий Идзаки ошеломленно уставился на комиссара. Такэмура счел это уловкой и разъярился еще пуще:
— Я вижу, ты совсем совесть потерял! Мы тебя больше покрывать не станем! Из самого префектурального управления спецгруппа прибыла!
— Такэмура-сан, я ничего не понимаю! Зачем прибыла спецгруппа? — крикнул Идзаки, чувствуя, что комиссар не даст ему и рта раскрыть.
— Хватит вилять!
— Но я, ей-богу, ничего не могу понять! Что я такого сделал?
