– Положили хоть кого?
– Яцко клянется, что положили пятерых. Младший сержант говорит, что одного, он сам видел, ранили… Ему помогали отойти… И все…
– И больше не показывались?
– Держат дистанцию. Я на тропе мину поставил… Аккуратно, между кочками. И прямо на взрыватель камышинку пристроил. Не захочешь, наступишь…
И тут же, в подтверждение слов старшего лейтенанта Вадимирова, где-то за спинами глухо ухнул взрыв. «Духи» нарвались на мину…
– Почему они дистанцию держат? – Семарглов воспринял взрыв как должное и даже разговаривать на эту тему не стал.
– Я тоже этого не понимаю… Единственный вариант – две группы пустили в обхват. Это уже говорит о том, что у них сил достаточно.
Семарглов поднял карту.
– Рискованно идти просто так, не видя следа, в обхват. Если только…
– Что, «если только»?..
– Если только они не знают, куда мы идем…
– Откуда они могут знать…
– Мало ли… Прожектор кто-то в ночи увидел… Пастушок какой-нибудь…
– Вертолет!
– Могут захватить…
– Снимай подполковника! Поставь парочку мин… Пойдем ускоренным маршем…
И Вадимиров сразу начал ускоренный марш, только в обратном направлении. Бегом отправился за арьергардом, жестом приглашая солдат, которые только что с ним вернулись. Солдатам предстояло выставить за спиной минное заграждение…
Майор Солоухин хорошо представлял себе, что такое проведение операции в сплошных многокилометровых камышах. Именно поэтому он усилил взвод старшего лейтенанта Семарглова, пока еще малоопытного в боевой обстановке командира. Под усилением майор подразумевал, естественно, не добавление к команде подполковника Яцко, а только старшего лейтенанта Вадимирова, офицера, проверенного во многих операциях. Этот, если что-то у Семарглова пойдет не так, направит и поможет…
Но дождаться возвращения взвода с операции майору не удалось. Пришло срочное сообщение из ХАДа. В один из недалеких кишлаков вошла банда в составе сотни душманов. Расстреляли всех представителей местной власти и полицейских, сожгли множество домов. Маршрут отступления банды был известен. Пришел приказ на уничтожение. Солоухину выделили в подкрепление штатную роту десанта, усиленную только четырьмя минометными расчетами. Из своих сил он смог взять на операцию лишь два взвода, и в их числе взвод погибшего этой ночью в постели лейтенанта Степанкова. Понятно, что настроение у солдат подавленное. Да и в другом взводе уже знали о происшествии. Хотя однозначно говорить о подавленности сложно. Если кто-то чувствует подавленность, кто-то другой может чувствовать и злость, и желание отомстить за нож автоматными очередями. Многими очередями… Солдаты любили своего улыбчивого лейтенанта. Впрочем, при определенных обстоятельствах злость может быть как хороша в бою, так и губительна, и это майору тоже предстояло учитывать.
Вылетели по тревоге на операцию, которая была наспех разработана только в головах майора Солоухина и полковника Рауха, и, естественно, без деталей. Согласно плану, вертолеты, несущие десантуру, оторвались от вертолетов, несущих спецназовцев, в условной точке. Десантникам задача была поставлена предельно простая. Выйти всем составом в тыл отходящей банде душманов и погнать их в ту сторону, в которую они и без того перемещаются. То есть создать эффект преследования и по возможности настоящее преследование организовать даже своими скромными силами. По крайней мере, попытаться нанести возможно больший урон. При примерном равенстве численного состава банды и роты «духи» никогда не подумают о действительном соотношении сил. Обычно преследование организуется большим количественным составом. А когда под руками нет этого большего количественного состава, приходится обходиться тем, что есть. Наличие минометов подтвердит, что в преследование вышел сильный отряд. Поэтому душманы не застрянут на месте и будут продолжать отход в сторону своей базы, где могут получить многократное подкрепление.
Спецназу лететь несколько дольше, при этом делая круг, чтобы не попасть в поле зрения душманов. Им задача ставится проще и, как обычно, ответственнее – заминировать дорогу на половине пути к той самой базе и встретить душманов из засады. При этом, не зная наличия средств связи между бандой и головным отрядом, выставить дальние наблюдательные посты, чтобы, в случае выступления подкрепления, не оказаться между двух огней. Работать на уничтожение живой силы противника. Из засады это сделать можно. При этом душманы пойдут на прорыв именно через позиции спецназа. Прорыва следует не допустить…
Обычно на ночные задания лететь приходится долго. Выспаться можно, если транспортное средство не слишком трясется. Здесь полет выпал короткий. Уснуть успеть можно, выспаться – нет. Майор Солоухин и не пытался заснуть. Вылетая на такие задания, он обычно брал с собой взвод разведчиков старшего лейтенанта Вадимирова. Как раз для выполнения задачи заслона. Вадимиров имеет в этом большой опыт. Сейчас в заслон придется выставить капитана Топоркова. Но и Топоркову боевого опыта не занимать. Второй год в Афгане…
Высадка произошла быстро, без приземления, и вертолеты, как и было оговорено, не стали сразу возвращаться, а продолжили прямой полет, чтобы ввести в заблуждение возможных наблюдателей противника. Не теряя времени даром, Солоухин отправил свой отряд в скоростной рывок через невысокий перевал. Там, на той стороне, им и предстояло работать. Но, осмотрев место, майор покачал в сомнении головой. Карта откровенно обманула. Да, ущелье достаточно узкое, но по краям дороги такое количество камней, треснувших скал, непонятно куда идущих боковых проходов, что заминировать этот участок полностью просто невозможно. А частичное минирование будет игрой в карты: повезет – не повезет… А душманам всегда будет где спрятаться и затянуть бой до прихода подкрепления с базы.
– Выступаем навстречу… – решил Солоухин, посмотрев предварительно в карту и примерно определив месторасположение банды душманов.
– А если там так же?.. – капитан Топорков сомневался.
– Тогда уже деваться некуда… За неимением гербовой, как говорится…
Но интуиция майора не подвела. Через два километра группа попала на подходящий для засады участок. И камни есть, но небольшие. Но нет расщелин в скалах. И сами скалы невысокие. Как раз такие, с которых спецназу будет удобно вести обстрел колонны.
– Все, Леха, ступай назад… Обоснуйся там основательно… – отослал Солоухин Топоркова, выделив ему отделение опытных старослужащих солдат. – Если что, сигнализация ракетами по длине ущелья. Так, чтобы за поворот вылетали…
– Я сигнальщика на повороте оставлю. А сам дальше пройду… – решил Топорков, уже ознакомившийся во время марша с местностью.
– Действуй!..
* * *
Вот теперь всем участникам операции понадобились их тренированность и способность пересиливать себя, умение собирать волю и решительно переступать через собственное «не могу». Ни одна, даже самая трудная спортивная дистанция не предусматривает такой сложной местности для соревнований. Не с кочки на кочку, потому что кочки представляют собой слишком ненадежную опору, а из одного промежутка между кочек до другого промежутка, притом что промежутки эти разной длины, что тоже сбивает с ритма и, следовательно, с равномерного дыхания. А там, в самом промежутке, болото и те же кочки стремятся ухватить за ногу, разуть или вообще остановить своим цепким природным капканом. Трудный забег… Но, когда забег ведется наперегонки со смертью, поневоле станешь хорошим спортсменом. Труднее всего пришлось солдатам, которые тащили на себе пленного. Именно тащили, потому что сам он оказался к такой скорости не подготовленным, а кроме того, похоже, умышленно старался задержать группу. Но солдаты через короткие интервалы менялись парами и скорость не теряли. И даже подполковник Яцко, приведенный старшим лейтенантом Вадимировым, долгое время крепился и боролся с собой, стараясь не отставать и не доставлять другим проблем. И хватило его, вопреки опасениям старших лейтенантов, надолго, почти до конца дистанции. До того самого момента, когда идущий первым старший лейтенант Семарглов встал как вкопанный и поднял руку. Руку, впрочем, поднимать необходимости особой и не было, потому что встали все – автоматная очередь, а за ней еще две раздались совсем близко, с пяти десятков метров. Но стреляли явно не в спецназовцев. Они замерли в ожидании. Стрельба возобновилась вскоре. Те же три автомата, а отвечали им два пистолета. Различать оружие по звуку все спецназовцы умели хорошо.
– Вертолеты захватывают… – Вадимиров сделал знак рукой, приглашая тех же четверых солдат, с которыми помогал арьергарду, и устремился на выстрелы.
Семарглов с остальной группой пошел чуть медленнее.
– Все… Силы кончились… – простонал где-то сбоку подполковник Яцко, останавливаясь, уперев обе руки в кочки. – Я не молод…
