Теперь не сломать бы себе шею. Остальное пустяки. После второго виража собака безнадежно отстала. А скорость все росла и росла. Деревья перестали мелькать по сторонам. Они слились в одну сплошную черную стену. Адреналин продолжал вбрасываться в кровь. Вот это веселуха! Дарья постаралась сбавить скорость, немного разогнувшись и начав вилять по лыжне вправо-влево. Все это закончилось очень быстро. Координация сбилась, и она влетела в лес, успев только закрыть лицо руками. Во время падения лыжи зацепились за что-то и отстегнулись.
Дерево она поймала не сразу, что спасло от переломов и сильных ушибов. Ударилась боком так, что в глазах потемнело. Перепугалась, может, поэтому и боли не почувствовала. Села прямо в снег. Умылась горстью белых хлопьев. Было жарко. Прислушалась. Вроде тихо. Оторвалась. Шустрая собачка оказалась. Но она тоже ничего.
Когда она, измученная, села в машину, часы показывали восемь сорок одну.
«Погуляла».
Нужно было срочно отзвонить Шустрикову. Достала из бардачка сотовый. На удивление она оказалась в зоне приема.
– Он нас сдал, – заявила она, не здороваясь.
– Откуда ты знаешь?
– Ему вернули дочь, видимо, убедившись в верности, а на меня спустили пса. Еле ноги унесла.
– Да, с перепугу стала стихами говорить. «Пса», «унесла». Так, домой тебе нельзя.
– С ними еще Валера был.
Он не удержался от смеха.
– Ты, Даша, работаешь быстрее всякой там милиции. А они его найти не могут.
– Или не хотят.
– А вот это очень страшная версия, – голос его вновь стал серьезным. – Приезжай ко мне. Здесь охрана, и батареи наконец-то потеплели. Так что тепло, светло и мухи не кусают. Я выставил и наружное наблюдение и, судя по всему, не зря. Страсти накаляются. Грегору звонила?
– Нет.
– Хорошо, я сам. Надеюсь, он знает, где у Фролова дача. Может, и успеет.
Дарья очень сомневалась. Судя по голосу Шустрикова, он тоже.
– Может, не стоит беспокоить товарища майора?
– Пусть они просто приедут. Желательно с мигалками. Порисуются. Подавят на психику: если не Фролову, так постоянно живущим соседям или охране, которая зимует на даче. Ему ведь расскажут. А этого окажется достаточно.
– Для чего? Для того, чтобы Лоскутов снова стал немил?
– Девочку жалко...
– Жалко... – Дарья посмотрела на себя в зеркало заднего вида. Раскраснелась от приключений. – Вокруг него должно быть некоторое время очень тихо.
– А вот этого я тебе не обещаю. Думаешь, так и буду сидеть и ждать, когда меня в конце концов пристрелят?
– Сейчас приеду, – Дарья отключила телефон и снова уставилась в собственное отражение.
«Зачем нам нужен Фролов? Он что-то знает о Технаре. Знает, почему тот выбросился из окна. Знает, о каких деньгах идет речь. Почему это вдруг какой-то угонщик автомобилей должен был зараз разбогатеть?»
* * *
Оба Гены, стоящие у двери, позволили ей нажать на звонок.
Дверь открыла Зиночка. Она улыбнулась одними уголками рта.
– Проходите, рада снова вас видеть.
– Кажется, я становлюсь в этом доме постоянным гостем.
– В этом нет абсолютно ничего плохого. – Шустриков вышел в прихожую, чтобы встретить ее. Он был так любезен, что даже помог снять шубку. Обнаружив под ней теплый комбинезон, Виталий Алексеевич почесал за ухом.
– Ты что, лазила по горам?
– Как догадался?
– Не забывай, я охотник, а у тебя вон бок порван, и из него веточка торчит. – Он аккуратно, двумя пальцами, извлек небольшой сучок. – Не поранилась?
– Может, парочка ссадин... Было весело.
– Догадываюсь. Зина, приготовьте ванну. Наша героиня, кажется, здорово намоталась.
После купания Дарья вошла в столовую. На большом столе шумел самовар, а вокруг него – десяток вазочек со сладостями.
Дарья хотела было схватить шоколадный пряник, но Шустриков строгим, отцовским тоном посоветовал съесть тарелку горячих щей со сметаной. Сдобу пришлось положить на место.
– Ну как там майор Грегор? – Она не переставала работать ложкой, умудряясь задать вопрос и поглощать пищу.
– Никак. Когда они приехали, на даче никого уже не было. Упустили такой момент. Могли бы всех сразу накрыть.
– Про девочку не забывай.
– С ней бы ничего не случилось.
Она не стала с ним спорить.
– Зато теперь нам придется сидеть и ждать удара. И когда он будет, никто не в силах предсказать. Мы упустили инициативу.
– Вкусные щи. – Дарья поблагодарила Зину, вышедшую из кухни за пустой тарелкой. Будто стояла и подглядывала, когда Дарья доест. Как только служанка налила чаю и удалилась, Дарья потянула руку за намеченным пряником. Но в рот его так и не положила.
– Я вспомнила! – выкрикнула она.
– Весь внимание...
– Знаешь, кого я сегодня видела в гостях у Андрюши? Волокова! Я раньше заходила к нему в гости.
Он не скрывал своего удивления.
– Ты уверена?
– Я нечетко видела лицо. Но фигура! Запомнила со дня похорон Розанова.
– Предположим. А как прошел визит?
– Как только он меня увидел, пошевелил пальцем – и Дарьюшку-душеньку вышвырнули на улицу, в буквальном смысле.
– Вот уж действительно искательница приключений. Я же тебе говорил, что весь Саратов думает, что он убрал своего более слабого конкурента, старавшегося отхватить выгодный заказ. Вряд ли у него было хорошее настроение. И что ты предлагаешь теперь? Повторить эксперимент? Вылетишь с еще большим треском.
– Я уверена, что сегодня видела его.
Шустриков погрустнел.
– Эта птица высокого полета. И сбить ее практически невозможно. Если Фролов пользуется поддержкой Волокуши... Нам следует быть очень и очень осторожными. Где сидит Волоков, я знаю. Но караулить Фролова перед порогом его офиса бессмысленно. Фролов – бандит, а Волокуша – в законе. Они бы не стали якшаться на людях.
Дарье в голову пришла мысль, но она, будучи по природе женщиной сметливой и жадной, попридержала ее для себя и не стала делиться с Шустриковым.
– Нам придется уйти в глухую оборону?
– Вероятно. Я мог бы с ним поговорить. То, что ты видела Волокова вместе с Андрюшей, это большой плюс. Только не ошиблась ли?
– Не думаю.
– Было темно. Большое расстояние. Ты взволнована, – он покачал головой. – Если бы знать наверняка. Дело, моя дорогая, идет к нулевой ничьей. Мы с Волоковым никогда не сталкивались. Но по моей просьбе он мог бы приструнить своих кобелей. И мы бы смогли спокойно жить дальше.
– А как же деньги?!
– Какие деньги? Это только наша теория. Ответь мне, сколько стоит твоя жизнь?.. Затрудняешься? Прав тот мент, который не хочет лезть в это дело. Тот, кто суется в высокие сферы, может в один прекрасный день исчезнуть, и никто его никогда не найдет. Тебе это надо?
– У меня чертовски хреново с деньгами.
Толстяк тепло посмотрел на нее.
– В таком случае будем десять раз отмерять и один раз резать. Но наверняка!
Дарья оттаяла, почувствовав настоящую мужскую заботу.
«Была не была!..»
– Я подумала, может, вдова Розанова нам поможет?
– Ира? Ну это вряд ли.
* * *
После пятого «звяка» ей открыла сама.
– Чего тебе?
Розанова была подшофе.
– Поговорить.
– Ты что, дура, по утрам шляешься, людей тревожишь?!
Дарья не собиралась долго выслушивать нравоучения.
– Охрана есть?
– Я сама себе охрана.
Дарья схватила собеседницу за отвороты махрового халата и впихнула в квартиру.
Та оторопела от такой наглости и попыталась подать голос, но вовремя отпущенная пощечина заткнула ей рот.
– Во-первых, не ори. Во-вторых, сама дура. Все поняла?
Вдова сразу как-то растерялась.
– Я этого так не оставлю, – прошептала она, высвобождаясь из рук Дарьи.
– Фролова знаешь?
– Ты что? От этого ханурика ко мне заявилась и считаешь, что меня можно туда-сюда по квартире таскать?
Ирина старалась согнать с карих глаз пьяную пелену, но у нее ничего не получалось.
– Я смотрю, ты вчера хорошо провела время.
– Это не твое дело, стерва.
Розанова была выше Дарьи, но в бой не вступала. Ее пугало слишком вольное поведение ввалившейся к ней девицы.
– Расскажи о Фролове.
– Иди отсюда. А то я сейчас позвоню и, как ты можешь догадаться, не в милицию.
– Дело касается твоего мужа.
Розанова притихла, поправила халат, скрестила на груди руки.
– Проходи. Я сейчас умоюсь, и мы поговорим.
Сейчас Дарья была рада тому, что Шустриков не поехал с ней. Лучше приватного разговора двух женщин ничего быть не может. Она очень надеялась на то, что разговор получится.
– Ну, что ты мне хочешь рассказать?
Ирина надела темно-синюю шелковую блузку, кружевную безрукавку и малиновые штаны, скроенные на восточный манер.
– Я хотела расспросить, а не рассказывать.
– У тебя десять минут. – Хозяйка со всем достоинством, на которое была способна после масштабной попойки, опустилась в кресло. Дарья ограничилась стулом.
