Сергей Зверев - Это моя война

Махарджан немного опешил от такого напора. Собственная раздутая самоуверенность сделала его уязвимым к подобного рода выпадам в его сторону. Но не все ведь было так гладко, как хотелось нарисовать китаянке! Ведь у маоистов погибло значительное количество солдат, они потеряли часть техники, многие были ранены, а остальные смертельно измотаны. Принимая во внимание эти проблемы, командир маоистов решился на усиление нажима.

– Конечно, понятно. Но и у меня есть пара вопросов! – нервы и еще не спавшая напряженность после боя сделали свое дело: Джунг теперь казался выведенным из себя. – Во-первых, когда мы отправлялись на задание, нам ни слова не сказали о том, что в игру могут ввязаться английские войска. А это, знаете ли, очень отличается от кучки охранников с «узи»! Во-вторых, в контракте было четко прописано возмещение материального и человеческого ущерба: по 7000 рупий за каждого убитого, по 3000 за раненого и по 15 000 рупий за каждую потерянную единицу техники. Что, разве не так?! А у нас подобных потерь очень много! Так что я имею полное право требовать повышения конечной оплаты за проведенную операцию!

Китаянка презрительно уставилась на Джунга. Оказывается, этот борец за революцию был довольно меркантильной сволочью. Однако отказать ему в поднятии оплаты в сложившейся ситуации значило вообще поставить под угрозу срыва всю операцию.

– И сколько вы просите за причиненные вам неудобства? – поинтересовалась девушка, скрепя сердце.

– Я ТРЕБУЮ поднять оплату в три раза! – тон непальца располагал к беспрекословному исполнению его претензий.

Собеседница тоже начинала выходить из себя. Как эта маоистская чушка смеет требовать тройного повышения оплаты?

– Мао Цзэдун ведь говорил: «Я одобряю такой лозунг: не бояться трудностей, не бояться смерти!» – Шэнь сперва решила сыграть на идейных чувствах зарвавшегося боевика. Ей было интересно, как убежденный коммунист отреагирует на колкое замечание по поводу сугубо капиталистической направленности его действий. И действительно, при упоминании личности великого лидера всех обездоленных мира, непалец налился кровью, как спелый томат. Однако он искусно парировал одну цитату другой. В чем-чем, а вот уж в знании цитатника Мао ему не было равных.

– Необходимо работать с исключительной кропотливостью. Нужна исключительная кропотливость, небрежность недопустима, она зачастую ведет к ошибкам, – эти святые для каждого маоиста слова были призваны указать Сюе ее собственный прокол в информационной поддержке операции.

Не намереваясь и дальше продолжать во многом бессмысленную словесную дуэль, посланница Пекина быстро нашла еще один повод, чтобы взять в оборот Джунга за его наглость и неаргументированность требований.

– А вы, случайно, ничего не забыли? – как бы между прочим поинтересовалась она.

– Я-то ничего не забыл! А вот вы, как я вам уже четко и убедительно показал – забыли. И за это я поплатился жизнями своих преданных бойцов, которые в будущем могли хорошо послужить правому делу революции! – Джунг, находясь под властью обманчивого чувства локального триумфа, считал, что дело уже решено.

– Нет, кое-что вы все-таки забыли! – теперь уже тон китаянки заставил Махарджана по-другому взглянуть на эту женщину. – Вы, как это ни прискорбно, забыли самое главное – сотрудника. Надеюсь, вам не стоит напоминать, что ваши ребята прошляпили одного из двух основных сотрудников обсерватории?

– Вы имеете в виду Эйерс? – Джунг понял, что проиграл эту дуэль. Но отступать он не собирался. Отстоять честь погибших в валютном выражении было для него задачей номер один.

– Да, именно ее! – подняла брови Сюе. – Поэтому ваше требование о троекратном увеличении вашей оплаты за операцию является в принципе безосновательным!

– Хорошо, – маоист отступил, но еще не был полностью разгромлен. – Тогда я снижаю свои требования до двукратного увеличения оплаты!

– Вот это уже похоже на правду, – китаянка с видом сытой пантеры склонила голову набок. Этого тугодума было не так уж и сложно переубедить. – Значит, я повышаю оплату вдвое, а вы наконец-то приступаете к работе!

Джунг хотел еще что-то сказать ей в ответ, как вдруг перед ним вырос один из его «сотрудников».

– Разрешите доложить!

– Ну что там еще?! – Махарджан очень не любил, когда его прерывали. Особенно на стадии мышления.

– Вот… – опешивший от безосновательного крика солдат протянул главному маоисту голубя. К его ноге была привязана какая-то бумажка. «Наверняка почтовый!» – подумал Махарджан. Он быстро отвязал шелковый шнурок, и отпустил голубя на свободу. Быстро пробежав глазами по тексту записки, непалец широко улыбнулся. Теперь этой зазнавшейся китаянке некуда было деться.

– Теперь я знаю, где именно находится Эйерс! – с торжественными нотками в голосе сообщил он своей собеседнице. – Так как там насчет повышения оплаты?

Шэнь была порядочно удивлена, но и виду не показала. Она понимала, что ей позарез нужны эти сведения. Также она понимала, что теперь можно повышать оплату этому скряге хоть вчетверо – теперь он был особо не нужен.

– Хорошо. Я поднимаю вам оплату до трех… – немного поразмыслив, она добавила: – До трех с половиной раз, а вы передаете мне информацию о местонахождении Эйерс.

– Можете считать, что мы договорились, – непалец с благодушным выражением лица передал ей послание. – Ингрид Эйерс находится в одном из буддийских монастырей, что располагается недалеко отсюда. Вы вполне можете добраться туда пешком до захода солнца. Впрочем, все подробности изложены в послании.

Еще раз взглянув на командира головорезов, китаянка пообещала себе, что будет убивать этого подонка долго и мучительно.

Через несколько минут маоисты отправились в деревню за вьючными животными. Махарджан Джунг с несколькими вооруженными камуфляжниками остался охранять груз, а Сюе принялась за сортировку оборудования. В ее милой головке уже созревал очередной замысловатый план.

Недалеко от обвала стояли два джипа британских вооруженных сил. Одна из машин дымилась, и солдат пытался залатать несколько пробоин рядом с двигателем. Расчет Джона Уолша на то, что маоисты не будут преследовать их после схода лавины, оправдалcя. Однако в данной ситуации имелась еще одна важная деталь – на этой дороге смыкались два пути: горной и объездной дороги. Было вполне вероятно, что хотя бы часть маоистов решит провести груз по объездной. Поэтому лейтенант принял решение устроить импровизированный КПП недалеко от перекрестка дорог, но на солидном отдалении от горного обвала. Если что-то вызвало движение породы, то не исключено, что через некоторое время это может повториться вновь.

Четверо солдат стояли с автоматами по двое с каждой стороны дороги, еще двое держали наготове «ежи». Британцы проверяли любое транспортное средство, проходившее через этот отрезок пути: будь то обычная упряжная повозка или грузовая фура. Последним они уделяли особое внимание, потому как их предыдущая встреча с маоистами вселяла надежду, что террористы все-таки решатся провести груз «по закону». Уолш сидел в уцелевшем джипе. Он уже связался с базой командования и запросил подкрепление. Однако, несмотря на заверения, оно не спешило прибывать, а тревога в душе лейтенанта все усиливалась – ведь отчаянные боевики могли запросто нанести удар по его малочисленной команде, находящейся на открытой местности. Но вместе с тем он и не мог приказать своим людям уйти в укрытие – пропусти они груз, и все задание будет провалено. Поэтому офицер остановился на чем-то среднем: он приказал своим солдатам постоянно находиться начеку, а сам тем временем прикрепил и зарядил подствольники, чтобы на этот раз не вышло такой же оказии, как и в прошлый раз. Он еще раз прокрутил те события, когда произошло нападение.

Да, тот факт, что они по-глупому нарвались на практически очевидную засаду, был неоспоримым. Однако волновало его не это. Прямо перед тем, как произошел обвал, лейтенант отчетливо слышал то ли щелчок, то ли хлопок вверху, над позициями нападавших. Конечно, вполне возможно, что это была звуковая иллюзия: ведь он был оглушен градом пуль, которые, словно град, стучали о капот машины, за которой он прятался. Возможно, это акустические последствия того взрыва, который он организовал собственноручно. Но и сам обвал выглядел не полностью естественно. Обычно лавина сходит следующим образом: сначала срывается верхний пласт камня, затем он сдвигает породы, которые находятся под ним, а они, в свою очередь, двигают песчаные породы под собой. И только после этого возникает звуковое сопровождение лавины. А на этот раз все происходило несколько не так. Верхние камни с треском рухнули на скалистое плато, отколов с него несколько пластин, и только потом уже поползли так, как должен двигаться «нормальный» оползень. Уолш, конечно, не видел всего, что происходило наверху, но по звуку и характеру оползня мог безошибочно установить, что это не был естественный горный сель. Движение явно было спровоцировано каким-то дополнительным, внешним механическим воздействием. И совсем не исключено, что за этим стоял еще один неизвестный ему человек. Но тогда возникал естественный вопрос: кто он, и что здесь делал?