– Вы не получите никакой еды, пока не ответите на некоторые вопросы, – проинформировал его Римо. – Мы хотим знать, кто вас снабжает гормональным препаратом.
– Какое это имеет значение? – ответил Бэкьюлэм. – Продажа или хранение ГЭР – это вовсе не преступление. С другой стороны, похищение людей – это еще какое преступление. А похищение сенатора США наказывается смертной казнью.
– Это мы слышали, – без особой заинтересованности сказал Римо. – Готов спорить, что вы с удовольствием голосовали за этот билль.
– Да кто вы, черт возьми, такие? – спросил сенатор. – На кого вы работаете?
– Это не подлежит обсуждению, – ответил Римо. – Нам нужна информация. Препарат, который вы используете, опасен.
– Это абсурд! Посмотрите на меня. Я стал новым человеком. Я себя чувствую лучше, чем когда бы то ни было. Как это может повредить?
– Спросите вашу покойную жену.
Сенатор со злостью посмотрел на Римо.
– Если масштабы распространения ГЭР будут увеличиваться, то возникнут проблемы в области национальной безопасности, – сказал Римо.
– Так вы пытаетесь меня убедить, что работаете на наше правительство? – фыркнул Бэкьюлэм. – Знаете, я не вчера родился. С каких это пор УБН нанимает убийц?
Римо решил не вдаваться в дальнейшие дискуссии по этому вопросу. Существование КЮРЕ нужно было любой ценой сохранить в тайне.
– Если это зелье не запрещено, – вступил в разговор Чиун, – то почему вы так беспокоитесь за судьбу тех людей, которые дают его вам?
– Потому что это редкое и очень дорогостоящее вещество, которое я хотел бы получать еще долгое, долгое время, – ответил сенатор. – Если у меня будут проблемы с поставщиком, если я его разозлю – он может лишить меня препарата.
– Взгляните правде в глаза, Лад, – сказал Римо. – Вы уже его лишились.
– Что все это значит?
Римо поднял с пола спортивную сумку и показал ее сенатору. В сумке лежал использованный адгезивный пластырь.
– Это ваша последняя доза. Я сам час назад снял ее с вашей девяностолетней задницы, когда вы все еще витали в стране грез.
В глазах старца тут же померк солнечный свет.
– Не надо, детка, – сказал Римо. – Мы будем только сидеть здесь и смотреть, как вы обретаете свой прежний облик. Палка и кислородные подушки ждут вас в спальне.
– Старость, – торжественно заявил Чиун, – это горькая трава, которую не следует пробовать дважды.
Ладлоу Бэкьюлэм посмотрел на свое красивое, все еще могучее тело, и его нижняя губа задрожала, а по щекам потекли горячие слезы.
– Вы не можете поступать со мной так жестоко! – взмолился он. – Не можете. Это бесчеловечно. Пожалуйста, верните мне пластырь. Пожалуйста! Я заплачу вам столько, сколько хотите. Я дам вам все, что хотите. Я могу назначить вас послами. Могу дать пост в кабинете. Могу устроить свидание с Первой леди.
– Хватит ныть, Лад, – сказал Римо. – Вы не сможете нас купить, потому что мы не продаемся. И вы ошибаетесь, если думаете, что мы вас похитили, чтобы получить выкуп. Кто продал вам наклейки?
– Нет. Я этого не скажу.
Римо попробовал зайти с другой стороны.
– Попробуйте взглянуть на вещи здраво. Аудио– или видеозапись здесь не ведется. За вами не наблюдают с помощью одностороннего зеркала. Здесь только мы с вами, сенатор. И все мы знаем, что препарат не только снабжает вас новым, более совершенным телом, но и заставляет совершать такие вещи, которые раньше вы не стали бы делать. Например, убивать молодую жену во время брачной ночи. Остальных этот препарат тоже заставляет убивать. Где-то в вашей старой башке должен сохраниться уголок, который понимает, что происходит. Что происходит и насколько это плохо.
Ладлоу Бэкьюлэм ничего не ответил.
– Он понимает, – сказал Чиун. – Он понимает, но его это не беспокоит. Он человек-животное.
– Он останется таким ненадолго, – сказал Римо, глядя на часы, висящие на стене в гостиной. – Действие этого вещества уже начинает ослабляться. Все происходит так медленно, что, вероятно, вы сначала ничего и не заметите. Но через некоторое время кое-что начнет съеживаться и опадать.
Тут Римо повернулся к Чиуну и сказал:
– Может быть, пускай он немного над этим подумает? Все равно мне нужно позвонить.
В глазах сенатора мелькнуло отчаяние. Отчаяние и страх.
Римо взял со столика телефонную трубку и жестом пригласил Чиуна проследовать за ним на крошечную кухню.
Услышав напоминающий звук колокола электронный сигнал, доктор Харолд В. Смит перевел взгляд с компьютерного монитора на встроенный в стену цветной телевизор. Буйство компьютерной графики сопровождалось назойливым повторением позывных передачи «Замочная скважина США». Одна и та же музыкальная фраза повторялась снова и снова. Оказывается, передача уже началась, она просто прерывалась для показа рекламы.
Мужчина-ведущий повернулся к ведущей-женщине и, широко улыбаясь, сказал:
– Молли, ты не поверишь своим глазам, когда увидишь следующий сюжет. Я знаю, как строго ты следишь за своей фигурой...
Молли просияла, ее стройные длинные ноги нежно потерлись друг о друга.
Выдержав небольшую паузу – явно для пущего нагнетания эффекта, – улыбчивый мужчина продолжал:
– Погоди, скоро ты увидишь богатых и знаменитых людей, которые недавно достигли успеха в сбрасывании веса.
– Я сгораю от нетерпения, Джед.
– Тогда ты готова к тому, чтобы увидеть «Посмотрите на тех, кто стал стройным».
Картинка с изображением двух говорящих голов исчезла, сменившись заголовком сюжета, затем и он исчез, и на экране появился Джед, гуляющий по Пляжу мускулов в Венеции, штат Калифорния. Загорелый, хорошо сложенный Джед был без рубашки. Жировых отложений на его теле не было. Кроме того, доктор Смит заметил, что на теле Джеда нет также и волос – как будто ведущий был десятилетним мальчиком.
– Как и большинство тех, кого вы видите рядом со мной на пляже, – сказал Джед, – я регулярно занимаюсь с личным тренером. Такой здоровый образ жизни преобладает здесь, в Южной Калифорнии, где люди готовы обнажать свое тело ровно настолько, насколько дозволяет закон.
Камера выхватила в толпе пару прошмыгнувших мимо Джеда милашек в узких бикини и крупным планом показала их нижнюю часть, выдерживая этот кадр не менее пяти секунд. Затем вся сцена была прокручена еще раз, но уже в замедленном темпе.
– Пожалуй, – продолжал Джед, – эта тенденция в конце концов задела за живое некоторые, я бы сказал, во всех отношениях крупные фигуры. Леди и джентльмены, я представляю вам Ее Королевское Высочество, принцессу Пай...
На экране появилось изображение бывшей жены наследника Замшелого Престола. Ей было двадцать три года, это была высокая блондинка с изумительно красивым лицом. И очень полная. Розовое платье Пай по виду больше напоминало палатку из туго натянутой ткани, из-под которой на всеобщее обозрение выпирали многочисленные складки тела. Ходили слухи, что пары колготок принцессе хватает лишь на несколько часов, а потом ее чудовищные ляжки неизбежно протирают в них огромные дыры. На пленке принцесса, приподняв вуаль на своей розовой шляпке, вилкой отправляла в рот очередную порцию еды.
– Эта сцена заснята на приеме в Йорке, Англия, два месяца назад, – сообщил своим слушателям Джед. – Как вы скоро увидите, чинное торжество быстро превратилось в соревнование по поеданию фруктовых лепешек и девонских сливок.
Доктора Смита передернуло от отвращения.
Пожалуй, говоря о соревновании, Джед хватил через край. Если кто-то с кем-то и состязался, то только принцесса сама с собой. Словно мощный бульдозер, она моментально смела со стола все закуски, предназначенные для двухсот с лишним высокопоставленных гостей. Намазывая на лепешку толстый слой сливок, принцесса подносила ее ко рту и глотала не разжевывая. Смит как зачарованный смотрел на ее экономные движения. Гора кондитерских изделий стремительно таяла, как вошедший в пословицу оставленный под дождем торт.
За кадром приятный голос Джеда остроумно упрекал принцессу за чрезмерный аппетит.
– Я слышал о женщине, которая ест за двоих, – сказал он, – но Ее Королевское Высочество работает челюстями за десятерых. Те из вас, кто до сих пор не мог понять, почему она после бракосочетания утратила стройность своей девичьей фигуры, должны перестать удивляться.
Насколько мог припомнить Смит, развод в королевской семье, широко обсуждавшийся в бульварной прессе, состоялся по инициативе принца и именно по причине чрезмерного аппетита его жены. С точки зрения общественной это был настоящий позор, а с точки зрения семейной жизни – просто кошмар. Очевидно, принцесса не переставала есть даже во время акта физической близости. Рядом с ее супружеской постелью всегда стоял поднос с пирожными.
– И она не единственная крупная знаменитость с крупными проблемами в отношении чрезмерного веса, – сообщил своей аудитории Джед. – Возьмем, с вашего разрешения, всемирно известную рок-звезду – Скиззла...
