Часом позже, когда последний больной отбросил свои костыли в сторону, слепой так и не вернулся. Чиун ничуть не удивился — человека с больной печенью можно убедить, что он чувствует себя лучше, а калеку — что он сможет ходить, по крайней мере на то время, пока еще не прошло вызванное чудесным исцелением возбуждение. Однако никто не смог бы заставить слепого поверить, что окружающий его мир снова засиял всеми красками перед его глазами.
Выйдя из храма, Чиун все еще продолжал хмуриться. Неужели это американцы и называют верой? — недоумевал он. И Римо продолжает цепляться за эту веру, несмотря на то, что познал всю мудрость Синанджу и пришел в гармонию с самим собой?
Через некоторое время Римо и Виктория присоединились к стоящему перед храмом Мастеру Синанджу. Выходящие из храма прихожане потянулись к ожидавшим их автобусам. Чиун заметил, что одному из исцеленных калек пришлось снова сесть в инвалидную коляску, чтобы забраться в салон.
— Разве это не вдохновляющее зрелище? — проговорила Виктория, беря Римо под руку.
— Знаете, — ответил тот, — я чувствую себя как в детстве, когда выходил из исповедальни в приюте.
— То есть глупо? — спросил Чиун.
— Вовсе нет. Скорее... как будто мое тело очистилось.
— А, Это мне знакомо, — понимающе кивнул его наставник.
— Правда? А разве в Синанджу есть кто-то, кому можно исповедоваться?
— Нет, но мы знаем другой, не менее действенный способ очищения.
— И какой же?
— Ночные горшки.
На лице Мастера Синанджу застыло обычное снисходительное выражение, сквозь которое тем не менее проглядывала озабоченность, на что, похоже, никто не обращал внимания, в особенности его ученик.
Прошла неделя. Римо стоял в одной из боковых комнат студии, где преподобный Элдон Слаггард снимал очередной выпуск своей передачи «Узри Господа». Чиун не понимал названия программы и попросил Римо объяснить, что же это значит.
— Это жаргонное выражение, — ответил Римо, — которое означает... единение с Богом. Понимаешь, зрители хотят соединиться с Господом.
— Разве им хочется умереть?
— Конечно, нет.
— Тогда я окончательно запутался. Разве в западных вероучениях не говорится, что слиться с Создателем можно лишь после смерти?
— Ну, вообще-то, ты прав. Однако многие верят, что возможно познать Бога духовно.
— Как это?
— Я точно не знаю, как все это устроено, но монахини в приюте все время говорили об этом.
— А-а-а... — протянул Чиун, — монахини. И, конечно же, ты верил, хотя никаких доказательств у них не было.
— Это и называется «вера», Чиун. Чтобы уверовать, человеку не требуется никаких доказательств.
— Уверовать во что?
— В Бога.
— А ты когда-нибудь беседовал с существом, которое называешь Богом?
— Нет, но монахини рассказывали мне о нем все, так же как теперь это делает преподобный Слаггард.
— А ты веришь преподобному Слаггарду?
— Конечно, — быстро проговорил Римо.
— А почему, позволь спросить?
— Потому, что он занят очень важным делом — творит добро. Элдон Слаггард показывает людям, как стать чище и лучше, — все говорят об этом.
— А если бы все утверждали, что он шарлатан, ты бы поверил и этому тоже?
— Если бы преподобный Слаггард не был посланцем Господа, как ты считаешь, почему иранцы выбрали своей жертвой именно его?
— Так это и есть твое доказательство праведности этого человека?
— Как же еще можно объяснить этот факт?
— Возможно, он просто чем-то их разозлил.
— Конечно, ведь Слаггард уже несколько лет предупреждает людей об угрозе со стороны мусульманского мира, он сам говорил нам об этом. К тому же, зачем тогда Смиту потребовалось посылать нас на его защиту, а?
— Похоже, твоя новая вера распространяется и на Смита, — тихо проговорил Чиун. — Очень жаль.
И, предоставив Римо наблюдать за преподобным Слаггардом, Мастер Синанджу молча удалился. Он отправился в помещение, которое им выделили на огромной яхте, которую Элдон Слаггард использовал в качестве жилища. Римо и Чиуну объяснили, что они должны были все время находиться поблизости, чтобы защитить проповедника от безбожников-мусульман. Чиун сказал тогда, что мусульмане не могут быть безбожниками, иначе их не называли бы мусульманами, на что Виктория Хоур возразила, что эти люди верят не в истинного Бога.
Чиун хотел было спросить, откуда ей известно, какой Бог настоящий, как вдруг понял, насколько глупо прозвучал бы этот вопрос. Конечно же, существовал один-единственный Создатель, просто разные народы называли его по-разному. И те, кому не выпало счастье родиться корейцем, веками вели из-за этого опустошительные войны.
Чиун вошел в свою каюту и сразу направился к телефону. Обычно он относился к этому аппарату с презрением — звонки все время раздавались в тот момент, когда по телевизору показывали что-нибудь особенно интересное, и были адресованы в основном Римо. В результате телефонными переговорами занимался, как правило, его ученик, однако сейчас Мастер Синанджу должен был сделать звонок, не предназначавшийся для ушей Римо.
Подняв трубку, Чиун нажал кнопку с буквой "О", чтобы его соединили с оператором, и произнес:
— Я хотел бы поговорить с Харолдом Смитом.
— Назовите, пожалуйста, город, — вежливо попросила оператор.
— Он называется так же, как и ваше прибежище праведников на небесах.
— На небесах?
— Да, и находится в провинции Нью-Йорк.
— Вы имеете в виду город или штат?
— А разве есть какая-то разница? — нетерпеливо осведомился Мастер Синанджу. — Мне нужно место, где проживает Харолд Смит.
Интересно, почему эти белые с таким упорством продолжают давать одинаковые названия совершенно разным местам, причем чаще всего воруют эти названия у других стран? Однажды Чиун обнаружил на карте город Каир, штат Иллинойс, и Карфаген, штат Нью-Йорк. Существовали также Париж, Техас и Троя в штате Огайо. Как-то раз ночью Чиун проснулся весь в холодном поту от ночного кошмара — ему приснилось, что женщины его родной деревни были вынуждены, как в старые времена, топить голодающих новорожденных, потому что невежественные властители мира посылали за Мастером в деревню Синанджу, штат Юта.
— Город Нью-Йорк находится в одноименном штате, — объяснила оператор.
— Тогда мне нужен штат, потому что город находится к югу от места, куда я звоню, «Фолкрофта».
— У меня в списке не значится Фолкрофт, штат Нью-Йорк, — ответила оператор.
— А разве я говорил, что город называется Фолкрофт, глупая женщина?! — набросился на нее Чиун. — Я же объясняю, что название такое же, как у хлеба. А «Фолкрофт» — это такой дом.
— Зачем же вы кричите, сэр? — с негодованием отозвалась женщина.
— Я жду ответа.
— В справочнике есть санаторий «Фолкрофт», город Рай, штат Нью-Йорк. Это его вы имели в виду?
— Конечно, а какой же еще? Впрочем, неважно, — быстро добавил Чиун, испугавшись, что сейчас ему придется выслушивать неимоверный список всех американских «фолкрофтов». — Я хочу поговорить с Харолдом Смитом.
— А как ваше имя?
— Я работаю под прикрытием, и мне запрещено называть его.
— М-м-м... одну минуту.
Немного погодя до ушей нетерпеливо ожидавшего Чиуна донесся суховатый голос доктора Харолда В. Смита, упоминавшегося в летописях Синанджу попеременно как Смит Первый, Смит Щедрый, Смит Скаредный и, наконец, Безумный Харолд.
— Алло?
— У меня вызов за ваш счет. Просят господина Смита.
— Кто просит? — подозрительно поинтересовался Смит.
— Этот человек отказался назвать себя.
— Я не отвечаю на звонки незнакомых людей, — отрезал доктор.
— Это вовсе не незнакомец, а я, — вмешался Чиун.
— Простите, сэр, — оборвала его женщина-оператор. — Вы не можете начинать разговор, пока адресат не подтвердит, что оплатит ваш счет.
— Я согласен, — быстро сказал Смит. — Слушаю вас, Мастер Си... Мастер.
Как только оператор повесила трубку, Чиун перешел к мучившей его проблеме.
— У нас неприятности, о Император!
— В чем дело? — В голосе Смита прозвучала легкая напряженность.
— С Римо что-то случилось. Боюсь, он будет не в состоянии успешно завершить задание.
— Он ранен?
— Пострадало не его тело, а разум. Римо в страшных мучениях — он все время бредит ладаном и весталками, которые окружали его в детстве. Кроме того, здесь появилась женщина, которая совершенно его окрутила.
— Боюсь, романтические устремления Римо — недостаточный повод, чтобы снять его с этого задания.
— Здешняя обстановка отравляет Римо. Боюсь, еще немного, и он перейдет на сторону врага.
— Какого врага?
— Преподобного Элдона Слаггарда.
— Слаггард стал мишенью для иранских фундаменталистов. Почему вы считаете его врагом?
— Всякий, кто сладкими речами отвращает Римо от пути Синанджу, — злейший враг.
— Понятно. Вы хотите сказать, что Римо пытаются обратить в новую веру?
