Услышав свой голос, Штамм сник и замер в нелепой позе. Он понял, что ему пришел конец как президенту фонда, но с жизнью было еще не ясно.
— Простите меня, пожалуйста. — Альберт всхлипнул и опустился на колени. Он склонился к сырой земле и начал молиться.
— Говори номер личного счета в банке, — прорычал Ник.
— У меня нет счета, — всхлипывал Штамм.
— Название твоей строительной фирмы, ее реквизиты?
— У меня нет фирмы, я честный бизнесмен.
Ник пошел к джипу. Вынул из сумки коробочку и вернулся. Открыл ее и достал шприц и ампулу с резиновой пробочкой. Не снимая перчаток, вставил ее в отверстие в шприце и закрыл крышку. Поднес прибор к сонной артерии испуганного афериста и хотел сделать инъекцию, но тот отдернулся.
Тогда Морс ловко схватил его за руку и резко заломил за спину. Сергей сделал укол, Морс отпустил Штамма. Тот упал на траву и заплакал, но вскоре успокоился.
— Правдодел действует, — засмеялся Фэд.
— Повторяю вопрос, — грозно произнес Ник. — Назови номер личного счета в банке. — Он вынул из кармана миниатюрный диктофон и поднес к лицу Штамма. Тот облизнулся и прошептал:
— Ноль два пять семь девять три пять семь два три.
— Назови банк.
— Швейцарский государственный банк.
— Сколько там денег?
— Пятьдесят миллионов долларов.
— В каком российском банке у тебя счет?
— В «Альфа-банке».
— Назови номер.
— Ноль ноль ноль девять ноль семь три пять два.
— Сколько денег на этом счету?
— Десять миллионов, — промямлил Штамм.
— Есть еще счета в банках?
— Нет.
— Название твоей строительной фирмы?
— У меня нет строительной фирмы, — удивился Альберт.
— Назови фирму-подрядчика, через счета которой ты отмывал деньги?
— Строительная компания «Гросс».
— Назови, кому она принадлежит.
— Моему брату Мише.
— Назови номер его личного счета.
— У него нет счета.
— Он подставной директор?
— Да.
— Назови номер банковского счета фирмы «Гросс».
— Пять семь девять три семь девять ноль три ноль два.
— Где у тебя спрятаны деньги? Где кубышка?
— У меня нет кубышки.
— У твоего брата есть кубышка?
— Нет.
— У твоих детей есть счета в банках?
— Не знаю.
— У твоей жены?
— Не знаю.
— Любовницы?
— Не знаю.
— Какую сумму из перечисленных тебе шестисот миллионов долларов ты присвоил?
— Сто три миллиона триста пятьдесят две тысячи долларов, — пробурчал Штамм.
— Куда дел остальные?
— Употребил на дело. Нищим помогал.
— Строил и ремонтировал детские дома, больницы, субсидировал инвалидов и сирот?
— Да.
Ник взглянул на друзей. Они утвердительно закивали. По собранным ими документам выходила примерно такая сумма. Разница в цифрах составляла около ста тысяч долларов.
— Хорошо. Теперь ты сказал правду. Сколько у тебя наличных денег?
— Двадцать четыре миллиона триста тысяч.
— Где они?
— В моем сейфе в особняке.
— В Рублеве?
— Да.
— Назови код сейфа.
— Сто тридцать пять, семьдесят два.
— Где он находится?
— В моем кабинете на втором этаже, за картиной.
— Ты арендуешь депозитные сейфы в банках?
— Нет.
— Сколько у тебя домов?
— Один.
— Ты строил своим родственникам дома на деньги фонда?
— Нет. — Штамм часто задышал, закатил глаза, и изо рта у него пошла пена. Разведчики отошли на шаг, так как знали, что сейчас будет. Альберт застонал, встал на четвереньки, и его вырвало. Потом еще раз и еще. Через минуту он очнулся, осмотрел присутствующих ясным взглядом и встал. Минуту постоял, вспоминая, что произошло, а когда вспомнил, задрожал всем телом и снова заплакал.
— Простите меня, пожалуйста, я все отдам. Простите.
— Можно сказать, уже все отдал, — ухмыльнулся Морс.
— Простите, — скулил Альберт.
Но Сергея трудно было разжалобить. Он повернулся к друзьям и спросил:
— Ну, что решаем, каков приговор?
— Смерть, — произнес Морс.
— Смерть, — подтвердил Фэд.
— Смерть, — подвел черту Ник.
— Это жестоко, я ведь не хотел, — всхлипнул Альберт.
— А не жестоко оставлять без средств к существованию тех, кому есть нечего? Не жестоко не дать деньги на операцию смертельно больному ребенку?.. Твой дом, твои машины, твои проигранные в казино деньги многим могли жизнь спасти, а не спасли. Я тебе что, мало платил?
— Ради бога, простите, я больше не буду, — взмолился Штамм, опустился на четвереньки и пополз к ногам Михайлова. Тот отошел, но Штамм схватился за кроссовки и стал целовать их. — У меня жена, дети…
Сергей был миролюбивым человеком, но его научили ненавидеть врага, поэтому он размахнулся и ногой врезал Альберту в основание черепа. Мужчина мгновенно умер.
— Все, — друзья переглянулись.
— А детям твоим мы поможем, не сомневайся, — добавил Фэд.
— Ну и память у этого Альбертика — наизусть помнил все счета в банках, а они многозначные, — удивился Морс.
— Нет, память у него не лучше нашей, — усмехнулся Сергей. — Но под воздействием правдодела мозг выдает все, что помнит, и человек рассказывает все, что когда-то хоть раз в жизни видел или слышал. Но эта сверхработа его истощает, мозг тратит огромное количество углеводов, специальных пептидов и ферментов, и поэтому дознание длится непродолжительное время. Если сделать повторную инъекцию, то снова наступит просветление, но оно может закончиться для пациента плачевно.
— С ума сойдет?
— Нет, умрет от перенапряжения. Правдодел — это сильнейший допинг для мозга, он открывает глубины подсознания и тормозит функцию воли, поэтому клиенты говорят только правду, но недолго, не дольше пяти минут.
— Серега, а что с тем, в багажнике? — спросил Морс. — Мочим его?
— Оставим там.
Парни закинули тело Штамма в лимузин, уселись в машины, выехали из леса на проселочную дорогу, потом на эстакаду и помчались в Москву. Когда увидели вдалеке пост ГАИ, остановили иномарки у обочины. Ник и Фэд пересел в джип, а Морс дал полный газ. «Мерседес» с трупом Штамма в салоне и живым, но до смерти напуганным Мишей в багажнике оставили на трассе. Мимо поста проехали без эксцессов и устремились в столицу. Альберт Штамм был ликвидирован. Осталось забрать деньги из его сейфа.
Разведчики приехали в Рублево и остановились в двух километрах от особняка Штамма. Осмотрелись, но не заметили ничего необычного. Не было ни милицейских машин, ни усиленных нарядов и постов ГАИ. Тем не менее друзья решили пока на виллу не соваться. Подождали, когда стемнеет, а потом второй раз за сегодняшний день направились к дому. Подъехали к нему со стороны леса, оставили машину, а сами пошли к забору. Надели маски, перчатки, бронежилеты, взяли с собой пистолеты-автоматы «беретта», приборы ночного видения и три большие спортивные сумки для денег.
Как только перелезли через забор, первым делом осмотрели участок и убедились, что охраны, постов милиции и сторожей нет. Лишь в окне на первом этаже был включен свет. Когда подошли и с помощью зеркальца на шесте заглянули в него, то увидели на кухне двух женщин — одну постарше, другую помоложе. Видимо, это были жена и дочь Штамма. Разведчики решили их не тревожить и подождали, пока они уйдут спать.
Используя изъятые у Штамма ключи, друзья проникли в дом, отключили сигнализацию, видеокамеры системы наблюдения и двинулись на второй этаж — в кабинет.
Когда отворили красивую дубовую дверь и вошли в просторную темную комнату, то удивились ее изысканному убранству.
В углу стоял большой стеклянный письменный стол, а возле него стеклянное кресло. Шкаф, диван, полки с книгами у стены, стулья и другие кресла тоже были прозрачными. Даже часы на стене, компьютер на столе и холодильник в углу были с прозрачными корпусами.
— А сейф у него тоже прозрачный? — прошептал Морс.
— Сейчас посмотрим, — Фэд осмотрел портрет Альберта Штамма над изголовьем кресла, осторожно отодвинул его и увидел в нише вполне обычный сейф. Ник набрал нужный код, отворил дверцу и… все заулыбались при виде пачек долларов, аккуратно разложенных на полочках.
Разведчики упаковали их в сумки и уже хотели отправиться в обратный путь, как вдруг Сергей увидел на полке прозрачного шкафа небольшую коробочку с белыми прозрачными камнями внутри. Когда он подошел и направил на них лучик фонарика, то их грани заиграли всеми цветами радуги.
— Бриллианты, что ли? — удивился Фэд.
— Может, и они, но, скорее всего, хрусталь. — На всякий случай Ник положил в сумку и их.
Еще раз осмотрев внутренности опустошенного сейфа, полки шкафов, стены, пол и потолок, друзья взялись за ручки тяжелых сумок и начали перетаскивать их к выходу.
