Я обернулся и успел поймать скептический взгляд учительницы. Она не верила мне.
– Так куда вы хотите, чтобы я вас отвела? – спросила Ольга Андреевна, когда мы вышли из школы и остановились под козырьком, нависающим над входной дверью.
– К водонапорной башне.
– По-моему, это попахивает авантюрой. Уже темно, а до башни достаточно далеко.
Мы стояли под тусклой лампочкой. Ольга Андреевна закрыла входную дверь своим ключом. Потом опечатала ее, оставив на пластилиновой пломбе круговую надпись «Школа № 1 г. Кажма». Интересно, а как я теперь попаду в близкую моему сердцу комнату славы, не повредив печать? Или Ольга Андреевна предложит мне новое место для ночлега?
– Мы поедем к башне на машине, – сказал я.
Красный плащ ей очень шел, но совершенно был неприемлем для создавшихся условий. Этот плащ Рябцев может увидеть за километр, что немедленно вызовет в нем очередной гормональный взрыв. Я не боялся взрыва, но все же предпочел бы, чтобы Ольга Андреевна сидела в моей машине в маскировочном халате и в маске.
Такие мысли занимали мое сознание в то время, когда учительница садилась в «жигуль».
– Давайте поедем по Объездной, – сказала она, как только я завел мотор. – Так будет короче.
Похоже, мы думали с ней об одном и том же. Вряд ли по Объездной будет короче, но вот то, что мы не встретим на этой лесной дороге Рябцева, – это уж точно.
Противотуманные фары оказались бесполезными в облаке, которым укрылась Кажма: желтые лучи пробивали лишь на два-три метра и увязали, как клубника в сметане. Я ехал с черепашьей скоростью.
– Скажите, а этот ваш знакомый милиционер… Он не мог ошибиться?
Ольга Андреевна никак не могла отказаться от своей версии исчезновения Белоносова.
– Мне не хочется произносить слово «исключено», которое вам так не нравится. Но на этот момент Белоносова милиция не задерживала.
– Мне нравится ваша уверенность. И все же я привыкла настороженно относиться к слишком самоуверенным людям.
Я понял: ей хотелось узнать, на чем основана моя уверенность.
– Ольга Андреевна, – сказал я, аккуратно объезжая памятник на площади. – Если вы беспокоитесь, что письмо девочки попадет в милицию, то я вас заверяю, что его уже давно нет. Я сжег его. Следовательно, ни в милицию, ни в эфэсбэ, ни в прокуратуру оно попасть не может.
– Бог с ним, с письмом!.. Сейчас налево!.. Разве мало на свете причин и поводов, по которым человека может задержать милиция? Белоносов мог выпить лишнего. Мог подраться. Да мало ли!
Мы съехали с асфальта на грунтовку. Я еще сбавил скорость.
– Вы правы, поводов для задержания бывает неисчислимое количество, – согласился я. – Но я сейчас говорю не о них. Я говорю о том, что Белоносова нет ни в ивээсах, ни в сизо, ни просто в отделениях милиции. И в недавнем прошлом не было.
– Эта информация из надежного источника?
Почему ее волновали только отношения Белоносова с милицией? Почему она не спросила, насколько можно верить информации о том, что Белоносов не умер или не попал в больницу? Я едва сдержался, чтобы не положить ладонь на коленку учительнице и не сказать: «Потерпите. Очень скоро вы сами убедитесь, что Белоносов жив и здоров!»
Дорога пошла под уклон, и туман стал редеть. Свет фар выхватывал из темноты стволы деревьев и ветви, покрытые тонкой ледяной скорлупой.
– Остановитесь! – вдруг попросила Ольга Андреевна.
Я резко надавил на педаль тормоза, но машина, даже не дрогнув, продолжала двигаться вперед. Решив, что отказали тормоза, я схватился за ручник, но тут «жигуль» по своей воле плавно развернулся и остановился перпендикулярно дороге.
– Что с вами? – взволнованно спросила Ольга Андреевна. Она даже не заметила, что машина несколько метров шла юзом, и моя суета за рулем испугала ее.
– Гололедица, – ответил я как можно спокойнее, хотя сердце мое колотилось, как отбойный молоток. – А я уже подумал…
– Что вы подумали? – спросила учительница, повернув ко мне лицо. – Почему вы молчите?
Мотор заглох, и на приборной панели вспыхнули красные огоньки индикаторов. Я, конечно, паникер. Почему-то совсем забыл о том, что заморозки при тумане покрывают дороги тонким слоем льда, на котором нешипованная резина скользит, как лыжи «фишер» по трассе слалома. Выходит, я подсознательно ждал, что с моей машиной что-то случится. Или заклинит двигатель, или откажут тормоза, или днище отвалится к чертовой матери…
– Резину надо менять, – пробормотал я, запуская мотор. – Нам налево?
Мы стояли на развилке. Ольга Андреевна, чуть подавшись вперед, всматривалась в темное стекло.
– К башне надо ехать налево. А Объездная идет прямо… Я хотела вас спросить…
– О чем?
– Вы случайно не слышали, что произошло на Объездной несколько дней назад?
– Вы имеете в виду сожженный джип?
Ольга Андреевна молча кивнула.
– Странно, что вы спрашиваете об этом меня, – сказал я. – Это я должен спрашивать вас. Вы живете в Кажме, вы рядом…
– Это так, но ведь вы журналист, и у вас такие хорошие информаторы в милиции. И я подумала, что вы…
– Нет, об этом случае я никаких подробностей не знаю, – перебил я учительницу. – Слышал только, что в «Тревожном выезде» показали короткий эпизод: сожженная машина и два трупа.
– Два трупа? – быстро переспросила Ольга Андреевна. По-моему, она изо всех сил старалась сделать вид, будто ее совсем не интересуют трупы, да просто не о чем больше говорить. – А я только сегодня узнала от учеников, что в нашем лесу стоит сгоревший джип. И подумала: странно, откуда он мог здесь взяться…
Нет, не случайно она завела разговор о джипе. Что-то ее волновало, но она не хотела выказывать свой интерес к происшествию на Объездной. Может быть, она думает, что исчезновение Белоносова каким-то образом связано со сгоревшим джипом? Но какая может быть связь между этими двумя событиями, произошедшими в разное время?
Я уже взялся за рычаг передач, чтобы тронуться с места и вывернуть на дорогу к башне, как учительница опустила свою ладонь мне на руку.
– Подождите… Неужели вам не интересно?
Я вопросительно взглянул на нее.
– Неужели у вас не взыграло профессиональное любопытство? – повторила она. – Увидеть собственными глазами то, о чем пока ходят лишь неопределенные слухи!
Это у тебя взыграло любопытство, подумал я. И еще надо выяснить, почему оно взыграло.
– И что вы предлагаете?
Ольга Андреевна не совсем естественно рассмеялась и вновь коснулась моей руки.
– Нет, что вы, я ничего не предлагаю. Так просто… глупая мысль… Сама бы я ни за что не решилась пойти к этому джипу. А с вами… С вами я чувствую себя в полной безопасности. Вы внушаете доверие, вы сильный человек…
Так, в ход пошли комплименты. Интересно, она в самом деле так обо мне думает или же беззастенчиво лицемерит? Как бы то ни было, мне захотелось рвануть на себе рубашку и сказать: да, я сильный, я офигенно надежный, я вообще супермен, Рэмбо, Бэтмен! И все-таки необыкновенный поворот в развитии событий. Надо поддаться ей. Надо прикинуться кусочком пластилина в ее руках и посмотреть, что она попытается из меня вылепить.
– Так в чем же проблема! – воскликнул я. – Сейчас съездим и посмотрим на ваш джип. А вы знаете точно, где он находится?
– Где-то на Объездной.
– «Где-то»! – передразнил я. – Ладно, найдем!
Памятуя о гололедице, я осторожно тронулся с места. Вскоре мы проехали столб с табличкой «Продолжение дистанции». Справа от нее спутанной паутиной темнели кусты, в которых я сегодня днем валял Рябцева. Жаль, у меня еще нет всех оснований для его задержания, а то бы я немедленно вызвал Сергеича с группой омоновцев. Не спугнуть бы парня раньше времени, а то рванет в лес, и ищи его потом.
Тут я погрузился в размышления о том, как бы на завершающем этапе моей работы использовать такой мощный инструмент воздействия, как Ольга Андреевна. Сила ее влияния на Рябцева была столь велика, что она запросто могла бы убедить парня пойти в милицию с повинной и чистосердечно признаться в совершенном преступлении. А ничего более лучшего для мальчишки с его непомерными амбициями не придумаешь. Получит по минимуму. Может, даже условно.
Ольга Андреевна прервала мои размышления о судьбе школьника.
– Вот он! – взволнованно сказала она, тыча пальцем в боковое стекло.
На сей раз я не стал резко давить на педаль тормоза, а начал постепенно сбрасывать скорость, переходя на низшие передачи. В итоге мы отъехали от джипа на приличное расстояние. Пришлось давать задний ход.
– Не вижу, где он? – спросил я.
– Там, в кустах!
В темноте, меж стволов деревьев, словно черный парус, торчала поднятая вертикально крышка капота.
Я вывернул руль до упора и еще немного отъехал назад, чтобы свет фар падал прямо на джип. Теперь можно было увидеть обгоревший кузов без стекол с распахнутыми настежь дверцами.
