Ее фонарик удобно помещался в руке, испускал мягкий свет. Осторожность бы точно не помешала, он уже слышал отдаленное урчание — в недрах центральной части арсенальной штольни работал генератор, лязгал металл, перекликались люди, выполняющие трудную и ответственную работу. Они подкрадывались к штольне с «огородов». Коридор имел затейливую волнообразную конфигурацию — видимо, при строительстве «укрепрайона» всерьез переживали за последствия ядерного взрыва. Зоя сопела в ухо, ее глаза возбужденно поблескивали в полумраке. Она прерывисто дышала — и чем ближе они подбирались к конечной точке маршрута, тем беспокойнее она становилась. Она касалась его плечом, он чувствовал, как что-то перетекает в его тело — похотливая, разлагающая зараза. Черт возьми, он ведь не железный!
— Слушай меня, Дымов… — Она остановилась, потянула его за рукав. — Видишь развилку впереди? Там нет верстового камня, но если налево пойдешь, то попадешь… м-м, на объездную дорогу, которая выведет тебя к выпускным воротам центрального канала. Направо пойдешь — будет участок, разделенный на секции, — там когда-то клепали ядерные боеголовки для субмарин 633-го проекта. В углу торцевой части — коридор, он выведет… по крайней мере, должен вывести в тот самый бокс, где упыри держат ваших чекистов. Это задняя дверь, основной проход не здесь, но когда войдем, надо быть осторожными — эту дверь тоже могут охранять…
— Не войдем, а войду, — поправил он. Поколебался и взял девушку за плечи. Они задрожали, но остались у него в руках, а глаза, источающие страх, заблестели еще больше. Но теперь они источали не только страх. — Послушай, девочка, — прошептал он, — я очень ценю то, что ты сделала, это правда, я перед тобой в неоплатном долгу. Но умоляю, не ходи сейчас за мной, хорошо? Я специалист, я знаю, как это делается, а ты не знаешь. Если упырей трое или четверо, я все равно справлюсь, не привыкать. А ты меня будешь расхолаживать и рано или поздно помешаешь. Здесь щель. — Он подтолкнул ее к глубокой нише, для проникновения в которую надо было хорошо нагнуться. — Наберись терпения и жди. Если я смогу вытащить этих людей, мы вернемся и пойдем по «объездной дороге», забрав тебя. Ждать недолго, либо я смогу, либо нет. Минут через пятнадцать вернусь. Слушай, я умоляю тебя, только ничего не говори и не таскайся за мной, загубишь все дело… — И он решительно стал ее нагибать, чтобы затолкать в суженное пространство у самого пола…
Третий по счету набег на неприятельские позиции… Часть пути он шел пригнувшись, чтобы не пораниться о торчащие из потолка изъеденные ржавчиной изломы. Пещера какая-то. Эту паттерну явно прорубали для гномов! А когда впереди, за изгибами стен, забрезжил тусклый свет, он опустился на корточки, практически полз, сжимая рукоятку ножа. Свет уже раздражал радужную оболочку, он зажал обушок «Катрана» зубами, передвигался по-пластунски, обогнул последний поворот. Майору Дымову сегодня повезло. От запаха сварки, горящего металла, паленой резины щипало нос, и он с беспокойством начал задумываться, что рано или поздно придется чихнуть. Но сложившаяся ситуация ему в принципе понравилась. Сырой, приплюснутый сверху коридор завершался проемом шириной около метра. А за порогом громоздилась станина мощного приспособления — при жизни, возможно, слесарная гильотина или что-то в этом роде (хотя, учитывая специфику объекта «Арсенал», именно «что-то в этом роде»). Он приблизился к крутому порожку, расположился за ним. Станина на литом основании с широким отверстием посередине стояла кривобоко — это место явно не было ей уготовано планировкой цеха. Ее передвигали, что косвенно подтверждала махина портального крана, зависшая над «гильотиной». Возможно, люди, облюбовавшие помещение, даже не знали, что за этой цельнотелой глыбой имеется лаз…
Сектор обзора был узок, пришлось податься вперед, переползти через порожек и чуть не заткнуть собой закругленное отверстие в основании «единицы оборудования». Стены бокса были сложены из массивных бетонных блоков. Пространство озарялось двумя фонарями, установленными на попа, поэтому большая часть помещения погружалась в полумрак, а остальное представляло световую «зебру». Справа был еще один проем, им и пользовались люди. Двери из алюминиево-титанового сплава были распахнуты. Снаружи производились работы, сопровождаемые утробным гулом и пронзительным шипением. Там мерцал свет, сыпались искры, поэтому пространство вблизи проема освещалось лучше. В левом углу валялись трое связанных мужчин в основательно уделанных и порванных гидрокостюмах. Он видел только пятки, лиц не видел. У одного была босая правая нога — то ли в драке потерял обувь, то ли волокли его по полу не очень галантно. Они стонали, временами шевелились, пытаясь придать себе более-менее приемлемую позу. Этих парней основательно избили — а возможно, занимались этим не раз и не два. Охранников было двое — мутные серые, с остро очерченными, осунувшимися лицами (посиди в этом аду двое суток), — они расположились в противоположном углу, прислонившись к стене, мялись и тоже не находили себе места. Сидеть, а тем более лежать, караулу, видимо, воспрещалось. Они разминали плечи, яростно зевали, о чем-то сварливо переговаривались, натужно посмеивались. Глеб подался вперед — уж если делать дело, то делать сразу… И опомнился (совсем уже мозги потерял!), когда один из пленников перевернулся на спину и громко застонал — ударился больным местом. Охранники насторожились, повернули головы — кому тут не спится?
— Эй, вертухаи, блин… — простонал лежащий с краю мужчина. — Зовите старшого…
— Чего-чего? — переспросил охранник, подступая поближе и стаскивая с плеча миниатюрный «Каштан» — оружие, похожее на крупный пистолет, но в принципе пистолет-пулемет с магазином на тридцать патронов в рукоятке. «Фантазия же у наших оружейников, — как-то мимоходом подумал Глеб. — «Кипарис», «Каштан», «Кедр». Вот только «Тополь» из этого достойного ряда как-то не туда выбивается…»
— Старшого, говорю, зови… — повторил мужчина. — Оглох, что ли…
— Хамит, — рассмеялся второй охранник, которому лень было подходить.
— Не уважает, — согласился первый. — В грош не ставит, падла гэбэшная.
— А сам не падла гэбэшная? — рассмеялся второй.
— Она самая, — с деланой удрученностью признал страж. — Но давно это было, столько воды утекло, уж и не припомнить… Ладно, будет ему старшой. — Он побрел к выходу, перевалился за порог. И Глеб напрягся, готовясь к броску — уж с одним-то он определенно сладит. Но передумал — сколько времени в его распоряжении? Минута, максимум две? Долго ли вызвать высокое начальство, которое где-то рядом?
Интуиция не подвела — не прошло и минуты, как в бокс шагнули двое. Отнюдь не испачканные, рослые, породистые. У одного на боку висела кобура, у другого — складной десантный АКСУ. Первый был брюнетом — осанистый, ни капли жира, нос с суровой горбинкой. В глазах поблескивали саркастические искры. Второй — посветлее, угрюмый, щеки у него свисали на нижнюю челюсть, как у бульдога, — впрочем, впечатления пенсионера он не производил. «Первый — Штайнер, второй Ингвалд», — почему-то подумал Глеб и впоследствии был крайне изумлен, узнав, что не ошибся! Двое, как-то мягко, по-охотничьи ступая, подошли к пленникам, принялись их разглядывать. Охранник, вызвавший начальство, перебрался через порог, примкнул к товарищу и снял с плеча автомат. Глеб расстроенно скрипнул зубами — он мог бы справиться с четырьмя, но заниматься «капоэйрой» под прицелом двух стволов…
— Давненько не виделись, Игорь Петрович, — тактичным, благозвучным баритоном произнес брюнет. — Четыре часа не виделись. И что же вас надоумило снова поговорить? Хотите сказать что-то такое, что мы еще не слышали? И почему я в этом сомневаюсь, Игорь Петрович? Вы попались, вы проиграли, не пора ли признать?
— Сука ты, Рудольф Александрович… — просипел пленник. — Не опустились еще руки-то? Может быть, пора смириться, что добраться до арсенала Головина вы не сможете, там все заделано на совесть, вы провозитесь целый год, пока не подтянете по-настоящему пробивное оборудование, которого у вас нет. Вы даже не ведаете, что творите…
— Так и есть… — с протяжными северными интонациями проворчал сопровождающий брюнета блондин. — А мы думали, он хочет сказать что-то по-настоящему доброе… Сейчас я ему тресну.
— Не надо, Ингвалд, — усмехнулся брюнет. — Здесь хватает желающих треснуть этим парням. И что же вы предлагаете, Игорь Петрович, неугомонный вы наш?
— Предлагаю договориться… — проскрипел пленник. — До арсенала вам не добраться — это раз. А доберетесь — как вы намерены его вывозить? — это два. Через несколько часов Калабановская бухта будет окружена спецназом ФСБ, вас просто сомнут, а тем, кто выживет, придется до конца своих дней переквалифицироваться в детей подземелья. Уходите прямо сейчас, Рудольф Александрович, уводите своих людей — и я обещаю, что если вы это сделаете быстро, то вас не будут искать… во всяком случае, российские спецслужбы…
